Я поняла, что попала в ловушку: путь к дверям отрезан, да и неизвестно, что меня ждёт за этими дверями; кричать бесполезно, никто не придёт на помощь, а если придёт, то, скорее всего, помощь будет оказана вовсе не мне. Андрей, так звали молодого человека, двигался словно кот, заманивший мышь в угол. Первое что мне пришло в голову – это оглушить его каким-нибудь предметом. Оглянувшись по сторонам, я выдала свои мысли и поплатилась за это. В два шага он преодолел разделяющее нас расстояние и повалил меня на кровать. Я попыталась скинуть его с себя, за что тут же получила удар в висок. От жуткой боли у меня защипало глаза, в ушах поднялся жуткий шум, и всё, что окружало меня, вдруг внезапно куда-то исчезло.

Не знаю, сколько прошло времени, пока я была без сознания, но, когда я очнулась, мне до боли захотелось вернуться обратно в беспамятство. Это "животное" было на мне и, пыхтя, удовлетворяло свою похоть. Единственное, что мне оставалось делать, так это продолжать лежать, делая вид, что я ещё в обмороке. Слава Богу, всё кончилось очень быстро, скорее всего, это было побочным действием наркотического вещества.

После того, как Андрей покинул комнату, я ещё пару минут лежала неподвижно, и только после того, как внизу послышались громкие голоса и смех, мне стало ясно, что он спустился к друзьям. Не медля больше не секунды, я поднялась с кровати. Стерев с себя следы произошедшего здесь акта совокупления, надела валявшуюся на полу одежду. Открыв свою сумку, вытащила оттуда всё содержимое. Мне предстояло сделать выбор, какие вещи взять с собой, а с какими расстаться навсегда.

Нацепив на себя всю тёплую одежду, взятую с собой, я сложила обратно в сумку косметичку, полотенце с расческой и поставила её на прежнее место. Проверив отсутствие связи на мобильном телефоне, я засунула его как можно глубже в карман джинсов и подошла к окну. Взглянула вниз. Мне показалось, что до земли метров десять. Десять – так десять! Всё равно придётся прыгать. Выбирать не из чего, либо сидеть и ждать очередного насильника, либо выбираться из комнаты единственным путём. Выйти из комнаты через дверь, спуститься по лестнице и быть незамеченной, не представляло никакой возможности.

Открыв окно, я выглянула вниз и немного обрадовалась – до земли было не десять, как мне показалось вначале, а метров пять – шесть. Времени медлить не оставалось, в комнату могли войти с минуты на минуту. Забравшись на подоконник, я сначала спустила ноги. Хорошо хоть окно выходило на ту сторону, которая не видна с гостиной, иначе бы меня сразу же увидели. Повиснув на карнизе, я молила лишь об одном, чтобы обилие одежды смягчило моё падение. Закрыв глаза, я отпустила руки. Хвала небесам, моё приземление было удачным! Не теряя ни секунды, я поднялась и побежала. Не представляя, в какой стороне город, я удирала со всех ног. Мне было страшно, но я продолжала бежать. Бежала и боялась оглянуться… Мне казалось, что за мной гоняться: люди… звери… бесы… нечистые силы… Я бежала, не оглядываясь, казалось, целую вечность. И вдруг – о чудо! Впереди была трасса.

"Я спасена! Спасибо! Боже, спасибо! Я спасена!" – эти мысли согревали меня больше чем одежда. Двигаясь вперёд, я даже не представляла, который сейчас час. Ни одной машины не было видно ни позади, ни впереди. Если честно, я очень боялась услышать звук приближающегося автомобиля. Пройдя несколько километров, мне снова улыбнулась удача – впереди был пост ГАИ.

ГЛАВА 7

Бытует мнение, что родившимся в мае «весь век маяться». Может быть, и действительно, день и месяц рождения определяет твою судьбу… Четвёртое мая – день моего рождения стал дня меня самым тяжелым из всех дней в моей судьбе. Ира, уверенная что свой день рождения я провожу в Жениных объятиях, и Слава ещё не вернулись, поэтому праздновала я его в полном одиночестве, не считая бутылки ликёра в моих руках. Вечером в мою дверь позвонили, но, открыв её, кроме пакета я там никого не обнаружила. Открыв пакет, меня словно унесло на несколько дней назад, туда, куда я ни во сне, ни наяву не желала бы возвращаться. В пакете была моя сумка, та самая, с которой я простилась в ту злополучную ночь. И конверт, в котором лежал тетрадный лист бумаги. Прочитав послание, мне захотелось рассмеяться и заплакать одновременно, что я и сделала.

"Прости меня, если сможешь", – гласило послание.

Это была истерика! Глядя на листок, я дико смеялась и плакала. Когда слёз не осталось совсем, а от смеха заболело горло, я сожгла письмо вместе с конвертом, в этом огне сгорала не только бумага, там горели боль, обида, разочарование, разбитые надежды и растоптанная любовь…

Но беда не приходит одна. С двадцатого мая у моих студентов началась сессия и экзамен по математике они сдавали первым. На экзамене мне вдруг стало плохо, и я, у всех на глазах, свалилась в обморок. Ближе к обеду меня доставили в больницу на «скорой». Я была уверена, что после удара по голове, вновь «заговорила моя старая травма» головы, но увы… Я была беременна…

"Господи, за что? – думала я. – Ребёнок – это Божий дар, но только не для меня. Нет! Этого не может быть! Я не хочу этого ребёнка!»

Решающий приём в больницу был назначен на первое июня. Это был удар "ниже пояса". В день защиты всех детей я лишаю жизни своего ещё не родившегося ребёнка. Меня разрывало на части: одна моя половина умоляла опомниться и дать жизнь маленькому беззащитному созданию, но другая твердила о необходимости выполнить задуманное, ведь его отцом мог быть как Евгений, так и Андрей, что для меня было абсолютно одним и тем же, так как я ненавидела обоих одинаково. Операция заняла несколько минут, после чего мне предстояло ещё час пролежать в палате. Отойдя от наркоза, я разрыдалась. Слёзы лились неиссякаемым потоком, и им не было конца.

Через три часа я была уже дома, где меня ждала моя подружка Иринка. Она не отходила от меня ни на минуту. Обнимая за плечи, Ира успокаивала и вытирала слёзы на моём лице. Спать мы легли на одной постели, обнявшись, словно маленькие девочки.

* * *

Лето было в самом разгаре, и мы с Ирой гуляли по набережной, отмечая первый день отпуска. Всего через пару дней мы с ней полетим домой, навестить своих родителей, которых не видели долгих десять месяцев.

– Слава не летит с тобой? – спросила я подругу, ведь после того, как меня отпустили из больницы, к нам он больше не заходил.

– Нет. Мы со Славой больше не вместе, – твёрдо и решительно произнесла Ира.

– Как? – от удивления, я встала как вкопанная. – Что случилось? У вас же всё было так хорошо!

– Забудь… Всё забудь, словно это нам с тобой всё это лишь приснилось, – тихо произнесла она, дальше по набережной мы шли молча.

Когда начало смеркаться мы увидели очередное кафе и решили зайти. Уже в холе, я резко развернулась и выбежала на улицу. Подруга засеменила за мной и, подойдя ближе, обняла за плечи.

– Что случилось? – в её голосе звучало беспокойство.

– Я не могу туда зайти…

Спустя пару секунд входные двери вновь отворились, и из них вышла пара, которую я успела заметить чуть раньше подруги. Дама была явно старше своего спутника лет на десять и раза в два пьянее. Шаткой походкой они спустились вниз по ступеням и остановились, чтобы подкурить сигареты. Словно завороженная, я не могла оторвать глаз от лица молодого человека. Прошло почти два месяца с той ужасной ночи, и я очень надеялась, что больше никогда в своей жизни не встречусь с ним снова. Но я ошиблась… Евгений был так же красив и элегантен, как и в нашу первую встречу, вот только со спиртным он сильно перебрал. Пытаясь достать что-то из внутреннего кармана пиджака, Женя неловко пошатнулся, и чуть было не упал. В это самое мгновение наши взгляды встретились. Казалось, время остановилось, мне даже на секунду показалось, что он двинулся навстречу, но это было лишь видение…

– Альбина! С тобой всё в порядке? – голос подруги вернул меня в реальность.

– Всё в порядке, – не отрывая взгляда от Жениного лица, ответила я.