– Вот сейчас ты настоящая Кармен.

– Тебе так нравится этот образ? Неужели я похожа на эту распутную цыганку?

– Кармен не распутна, она обворожительна подобно тебе.

– За комплимент – спасибо, но не думаю, что образ Кармен мне подходит.

– Распутная цыганка – она в рассказе испанца Проспера Мериме, а вот в опере француза Жоржа Бизе Кармен превращается в объект страсти и мужского вожделения. Французы большие мастера так искусно воспеть плотскую любовь, что она лишается всякой пошлости и разврата. Одна только ария «Ля амур» в этой опере чего стоит.

– Слушай Парис, ты так классно рассказываешь, что мне самой захотелось стать хотя бы чуточку Кармен.

– Ворожба сидит в натуре любой женщины. У одних глубоко, у других поверхностно. Всё зависит от того, кто и при каких обстоятельствах станет её будоражить?

Лина пронзительно посмотрела в глаза Парису. Тот многозначительно улыбнулся, и оба без слов поняли друг друга.

– Так значит опера Кармен написана французом? – перевела Лина тему разговора в прежнее русло.

– Да, и она одна из немногих которую поют не на итальянском языке.

– Французы должны быть за это очень благодарны её автору.

– Увы! Сперва эта опера была воспринята неоднозначно. Премьера её буквально провалилась. Жорж Бизе был освистан публикой и попал под град критики.

– Но почему?

– А потому что образ Кармен был воспринят публикой как верх распутства, хотя сами французы давно снискали славу неукротимых прелюбодеев.

– Вот именно. Они наверное в образе Кармен увидели самих себя и потому её возненавидели.

– Наверное. Но так или иначе эта опера стала сокровищницей мировой музыки, которую до сих пор ставят на оперных площадках многих стран, а её мелодии и арии стали часто исполняемыми хитами.

– Слушай! А как случилось, что армянского парня назвали греческим именем Парис?

– Очень просто. Моя мать гречанка, родители её родом из западной Анатолии, причём из того местечка, где предположительно находилась Троя. Угадай, как зовут мою маму? Правильно, Елена. Ну теперь сама подумай, каким именем ты бы назвала своего единственного сына?

В последующие дни Парис с Линой уже вместе проводили время и потому однообразные санаторные деньки пошли веселей. Между ними начала возникать та невидимая химия, которая сближает не только души, но и тела.

– Сегодня предлагаю поужинать в Сочи с ночёвкой.

– Что ты имеешь ввиду?

– Имею ввиду после ужина не возвращаться в санаторий, а остаться ночевать в одной из фешенебельных гостиниц.

Лина с улыбкой посмотрела на Париса.

– Ты уверен, что этого очень хочешь?

– Моя уверенность без твоего согласия рассыпается, как карточный домик.

– Ну если дело за моим согласием, то я его даю. Название отеля известно?

– Да. Забронирован номер-люкс с видом на море.

– Великолепный выбор! Даже легендарная Елена из Трои не смогла бы о таком мечтать.

Уже сидя в ресторане отеля Лина сказала:

– Давай выпьем сегодня для релакса.

– Покрепче или лёгкое вино?

– Покрепче нам нельзя. Мы же с тобой на реабилитации после полиневрита.

– Сегодня нам можно всё. Например – по 100 грамм вискаря с медовым ароматом

– Вы разрешаете, доктор?

– Разрешаю. Сегодня особенный день.

– Какой? – откровенно удивилась Лина.

– Сегодня день, когда Лина превратится в Кармен и будет ворожить. За тебя моя Ворожея.

Они чокнулись и опорожнили бокалы с обжигающе-согревающим содержимым.

– Вообще то «ворожить» – означает колдовать.

– Тогда как ты трактуешь слово «обворожить»? Ну скажем – Лина обворожительная девушка. Согласись, это уже звучит как комплимент.

–Слушай Парис! По-моему сейчас ворожбой занят ты, а не я.

– Позволь не согласиться. Ну где ты видела обворожительных мужчин?

Лина внимательно посмотрела в глаза Париса.

– Один из них сидит сейчас напротив. Он так ворожит меня, что голова закружилась.

– Потому что ты не только обворожительна, но ещё и очаровательна.

Парис наклонился к Лине и их губы слились в долгом поцелуе.

– Ты отлично разбираешься в прелестях русского языка, – тихо произнесла Лина, с трудом отрываясь от пахнущих медовым ароматом пьянящих губ Париса.

– А ещё в русскоязычных прелестницах.

– Мне кажется, что нам «пора пройти в номера».

–Считай, что это сказал я.

Снаружи шумело море, но в номере люкс было тепло и уютно.

Лина с восторгом обежала комнаты и зайдя в просторную спальню с визгом свалилась на широкую кровать с множеством подушек:

– Парис! Ты просто волшебник!

– Потом поваляемся, моя дорогая. Ты лучше сюда глянь.

Лина вошла в ванную и, обнаружив шикарное джакузи, воскликнула:

– Какое чудо! Парис, присоединяйся.

Лина стала скидывать одежду и на вешалке друг за другом, по очереди очутились: кофта с юбкой, колготки и лифчик с трусиками.

– Ну что ты стоишь как сосватанный? Хватит на меня глазеть. Голую женщину не видел? Быстро скидывай шмотки и лезь в воду.

Но Парис продолжал стоять как вкопанный и не мог оторвать взгляд от обнажённого тела Лины. Она была ладно слажена: высокие бёдра под чуток полнеющей талией, полноценная грудь, не обременённая кормлением – всё это завораживало и манило.

Лине стало неловко от сверлящего взгляда Париса и она, схватившись за груди, быстро нырнула в джакузи. Парис последовал за ней и устроился напротив.

–Зачем нам столько пены? – спросил он после того как Лина опорожнила весь флакон.

– Ну во- первых для релакса, а во вторых чтобы стать невидимой от твоего пожирающего взгляда.

– Ты просто восхитительна!

– Не спорю, мой дорогой! Но прошу тебя, не смотри на меня так обжигающе.

– А что прикажешь делать? Мужчины любят глазами.

– Приказываю ласкать! – и Лина закрыла глаза в предвкушении удовольствия, – ласкай куда хочешь, нежно, нежно, много, много.

Парис так и сделал. Вдруг он почувствовал, как стопа Лины коснулась его паха, а пальчики стали щекотать расположенные там мужские принадлежности. Изредка эти пальчики высовывались из воды, чтобы подразнить дорогим педикюром. Парис воспринял это как призыв к ответному действию и стопой нежно упёрся в тёплую женскую промежность. Подводные ласки вызывали взаимное неповторимое возбуждение. Потом они, плотно прижавшись, стояли под горячим душем, и пока Лина сушила волосы феном, Парис, предвкушая скорое соитие, растянулся в мягкой постели.

Лина вошла окутанная банным полотенцем, которое послушно упало на пол. Темнота спальни ещё больше подчеркивала чарующие очертания её тела, а ниспадающие до плеч приглаженные волосы придавали ей образ эротической жрицы Камы из кинофильма «Фараон».

Лина откинула одеяло и легла ничком на Париса. Её налитые груди соблазнительно закачались над лицом, а упругие соски заскользили по глазам и губам. Он хотел было их объять в ладонях, но Лина прижала руки к постели и нежно прошептала:

– Ласкай только губами.

Парис так и поступил. Лина целуя и легонько покусывая, спускалась всё ниже и ниже, пока не упёрлась в торчащее достоинство. Не лишив и его поцелуев, она стала медленно на него садиться, слегка покачиваясь и впуская в себя всё глубже и глубже. Когда тот целиком исчез в её теле, Лина испустила глубокий вздох, какой бывает у женщин испытывающих верх сладострастия.

Тишину роскошного номера нарушало только биение сердец влюблённой пары, недавно спустившейся с феерических высот блаженства. Шум морского прибоя за панорамной дверью манил любовников на балкон.

Лина, завернувшись в махровый халат, вышла на свежий воздух. Парис последовал за нею предварительно, наполнив бокалы апельсиновым соком. Они прижались друг к другу.

– Это было просто великолепно! – прошептала Лина и пробежала язычком по губам Париса.

– Я требую продолжения банкета, – прошептал он.

– Ты его получишь, – томно ответила она.

Первый луч утреннего солнца сперва потревожил Лину, а потом перешёл на лицо Париса, но не добившись эффекта пробуждения исчез восвояси. Внезапно зазвеневший сотовый телефон Лины добился того чего не смог сделать солнечный луч. Лица спящих начали морщиться от неудовольствия. Первой открыла глаза Лина.