Предположим, свой путь вы начнете сегодня, и через 10–12 лет ощутите реальные мощные результаты в своем деле. А что если вы прямо сейчас посчитаете уже наработанные вами часы конкретного навыка до сегодняшнего дня, и их окажется тысяч пять. Это будет означать, что еще 6–7 лет усердного труда по два часа в день над вашей задачей – и вы войдете в рейтинг мировых экспертов в данной области.
Не об этом ли мечтают дети: полететь в космос, создать машину времени, придумать новый язык программирования. Все это возможно благодаря системным занятиям в том, чего вы хотите достичь и что любите делать больше всего на свете. Что если вы напели уже семь тысяч часов, но не рассматриваете свое увлечение вокалом, приносящее удовольствие, как вашу экспертную область? А зря. Подумайте над этим.
Мне было шесть лет. Август перевалил за экватор. За руку с моей бабушкой и директором школы по совместительству – Анной Ильиничной Логвиненко[1] – я захожу в святая святых – школьную учительскую. Просторный кабинет с большими окнами в деревянных, выкрашенных в голубой рамах, накрахмаленные белые занавески еле качаются волнами, «красный уголок» – в зелени, на стенах – портреты вождей. Был тот редкий случай, когда я оказалась на работе, о которой так много слышала вечерами. Очевидно, именно здесь и случались педсоветы, к которым бабушка так тщательно готовилась.
Шурочка, сосредоточенная женщина средних лет, в очках, висевших на самом краешке носа, внимательно вслушивалась в каждое бабушкино слово и быстро впечатывала их в желтоватый лист на удивительной машинке. У секретаря не было права на ошибку, иначе бы приходилось тратить дорогую бумагу. Александра Петровна, кстати, очень меня любила и при встрече всегда трясла за щечки.
Если закрыть глаза, я до сих пор слышу громкий голос бабушки и этот щелкающий, резкий, отбивающий шаг звук машинки. «За моей подписью – директор средней школы № 5», – заключила Анна Ильинична. Она уже подписывала документ, а я все смотрела на большого черного печатающего робота… На мои вопросы о том, часто ли секретарь пропускает буквы, мой любимый директор школы всегда отвечала, что она очень грамотна, внимательна, терпелива и делает ошибки или опечатки за редким исключением. Перед уходом мне даже разрешили напечатать целую строчку букв – аж дыхание перехватило: сначала я не знала, что написать, а потом слова сами стали приходить мне в голову, и вышел небольшой забавный текст. Этот листик до сих пор хранится где-то в толстых папках на антресолях. Сейчас, в наш век ctrl+c / ctrl+v весь этот печатный процесс выглядит громоздким и утомительным, но больше он все-таки честный и наполненный.
Этот случай я вспомнила спустя 25 лет, при подготовке к ежегодному педагогическому совещанию нашего семейного бизнеса – сети центров дополнительного образования – в конце жаркого августа, сидя за суперусовершенствованной печатной машинкой – iMac. Звук кнопок еле слышен, мысли можно стирать сколько угодно раз на исписанной электронной нескончаемой бумаге. Получается, что это и было мое первое касание со своим предназначением. Пилотный текст, набранный на печатной школьной машинке в 1991 году.
Так куда исчезает смело мечтающий ребенок, когда человек вырастает? Правильно – никуда. Во власти каждого взрослого не только сохранить безумные идеи детства, но и воплотить их в жизнь. Главное, вовремя опомниться. Примерно за 15 лет своей работы над этим вопросом я собрала целую связку ключей к безграничному человеческому потенциалу реализовать себя в том, в чем это получится лучше и эффективнее всего. Этими ключами я и хочу с вами поделиться. А теперь позвольте мне кое-что вам рассказать.
Когда я была подростком – а было это в конце XX века – я мечтала, как об обычном: ехать за рулем своей машины со своей взрослой дочкой по тем же улицам, по которым бегала с подружками в гимназию в пригороде Краснодара, что на юге России, так и о суперневероятном. Но обо всем по порядку.
В те же годы я придумала одну игру на каждый день, которая во многом повлияла на мою жизнь. По дороге в школу, когда меня за руку крепко держал папа и мы много говорили обо всем на свете, я закрывала глаза и представляла себе удивительные картинки моего будущего. Если посчитать количество учебных дней в году, то наиграла я сотни часов.
Мечтала, например, прогуливаться по берлинской Фридрихштрассе. Улицы Берлина я хорошо знала по слайдам, которые на занятиях немецким языком показывала мне мама. А поскольку язык этот я учила лет с пяти, к старшим классам я уже напридумывала про Германию довольно много. Мечтала написать и издать полезную книгу; мечтала, да чего уж там – и до сих пор мечтаю, ставить мюзиклы на Бродвее. И много чего еще.
В 26 лет осуществились одни из самых ранних мечтаний: хотя красной моя машина оказалась непреднамеренно (воля случая), как и мой ребенок – девочкой (воля Господа). А вот еще в 2007-м, когда мне было всего 22 года, на Фридрихштрассе находился головной офис ведущего PR-агентства Германии fischerAppelt Communication, где я и работала, будучи стипендиаткой программы Journalisten International[2]. Прогуливалась я в итоге по любимой улице каждый день – на работу и домой. В буквальном смысле.
Как приходили в голову именно эти мысли? Благодаря чему исполнялись? И куда мы прячем мечтательных детей в себе, когда вырастаем? Все ли прячут? Прячете ли вы? Отложите ненадолго чтение этой книги, возьмите паузу для всех и запишите в течение часа-двух все мечты, которые когда-либо у вас были. Это важно – однажды поговорить с собой по душам. В конце этой книги есть специальная глава «Честный разговор». Эта глава только ваша: пишите все от души, вы еще не раз поработаете с ней во время чтения. И увидите, как изменится эта глава к тому моменту, когда книга будет дочитана.
Одна из самых главных причин, благодаря которой дети начинают мечтать не вопреки, и мечтать смело, – это безусловная любовь, в которой они растут. И сейчас самое время сказать спасибо моим родителям и всей семье за мое детство, полное заботы, счастья и большой любви, несмотря на все трудности тех лет. Какими были 90-е годы XX века, можно представить, почитав историю или погуглив на худой конец, если только вы сами не жили в эти годы в России. Кстати, даже семь переездов за жизнь не повлияли на силу и безумство моих мечтаний.
Я росла в семье учителей, в большой строгости, но, как я уже упоминала, в огромной любви. И ничего не останавливало меня представлять самые невероятные картинки своего будущего: я – режиссер мюзикла на Бродвее, великая пианистка, виртуозный переводчик, известный писатель. А в реальности я каждый день ставила себе небольшие новые цели и соревновалась только с собой. Участвовала в конкурсах юных пианистов, в олимпиадах по немецкому языку, выступала на концертах, исполняя латиноамериканские танцы, защищала звание «Лучшая ученица года» в межшкольном соревновании…
Когда я стояла за кулисами перед выступлением, волнение захлестывало меня так, что в голове возникал белый лист, но как только я делала шаг вперед, пальцы сами смело бежали по черно-белым клавишам, воссоздавая бессмертные пьесы Баха и Шуберта, плавные же движения румбы проявлялись в каждом следующем мгновении, строчка за строчкой вспоминались стихи из глубин памяти. И вот я уже держу в руках похвальные листы, кубки и грамоты.
С каждым выходом на сцену я стремилась показать результат лучше, чем он был в предыдущий раз, выигрывала призовые места. Много работала над собой в тех сферах, в которых судьбой мне было дано учиться. И сколько себя помню, я писала. Писала дневники, графики дня, переводила Гете на русский язык в стихах, а когда была совсем маленькой, лет в девять, открывала чистую тетрадь и книгу Максима Горького «Старуха Изергиль» и переписывала один из центральных эпизодов рассказа – легенду о Данко[3] много-много раз.
