Преп. Харт: Если вам кажется, что сравнивать Господа Чайтанью с Иисусом Христом было бы не совсем правильно...

Сатьяраджа д.: Я не говорю, что это неправильно, однако не следует игнорировать различия.

Преп. Харт: А не могли бы вы тогда назвать кого-нибудь из ведической традиции, с кем было бы правильнее сравнить Иисуса Христа?

Сатьяраджа д.: Есть одна особая душа, великий преданный Господа Чайтаньи. Его звали Васудева Даттой. Быть может, во всей ведической традиции нет больше никого, кто бы так сочувствовал страдающим падшим душам, как он. Он не знал равных в своем сострадании.

Его молитвы Господу Чайтанье поразительно напоминают о господе Иисусе Христе. "Мое сердце разрывается, - сказал он господу Чайтанье, - при виде их страданий. Я прошу Тебя взять последствия грехов всех живых существ и поместить их на мою голову. Пусть я буду страдать за их преступления".

Васудева Датта готов был вечно страдать в аду, если только это могло облегчить страдания его братьев, живых существ. Всех живых существ. Для Васудева Датты не было избранных - его милосердие распространялось на все 8'400'000 видов жизни. Он не хотел отворачиваться ни от одного из них. Его любовь была всеобъемлющей.

Иногда говорится, что если вы будете хорошими, если предадитесь Иисусу или если просто будете верить в него, - то будете избавлены от последствий своих грехов. Снова и снова мы слышим: "Он умер и тогда нас действительно можно будет считать детьми Бога." Могут спросить: "Разве можем мы стать такими же, как Иисус?" Однако, по словам самого Иисуса, мы должны стать не просто такими же хорошими, как он, а совершенными. "Будьте совершенны, - говорит Иисус, - как совершенен Отец ваш Небесный" (Мар. 5.48). Стать сыном Бога значит осознать, что по своей изначальной природе мы предназначены для служения Богу.

Преп. Харт: А еще вы услышите довод, что Иисус - единственный "рожденный" сын, но даже и это неточно. Исследовав Ветхий завет, вы обнаружите, что всех детей Израиля называли "рожденными" сыновьями Бога. Представление о "единорожденном" - это просто церковная доктрина, не имеющая отношения к подлинному христианству.

Сатьяраджа д.: Да, но тогда что же такое подлинное христианство? Чем больше мы обсуждаем это, тем более неуловимым оно становится.

Преп. Харт: Что касается сущности христианства, то она в том, чтобы любить Бога. Во что бы ни превратилась библейская традиция под влиянием времени... вселенские соборы, негодные римские папы, интерполяции в Библии... в конечном счете, отсутствие ученической преемственности... я твердо верю в то, что за последние две тысячи лет некоторым, пусть и немногим людям посчастливилось постичь сущность религии через основные наставления Иисуса. Например, Томас Мертон - ведь трудно отрицать, что...

Сатьяраджа д.: Пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я ничего не отрицаю. Я совершенно уверен в том, что в сердце каждого искреннего человека со временем разовьется любовь к Богу, а уж как он называет свою методологию - иудаизмом, христианством, мусульманством, индуизмом или как-то еще, - это не столь существенно. В конце концов, это вопрос выбора.

И все же, если говорить о наиболее мощном методе, позволяющем достичь наивысшего уровня божественной любви, я не могу не порекомендовать именно ведическую традицию. По своей древности, а также по глубине изложения духовной мудрости она намного превосходит все другие традиции, поэтому стоит воспользоваться тем, что она нам предлагает. Человек может многое почерпнуть из ведического источника, даже если в целом ему ближе другая традиция. Получив эти дополнительные знания, каждый может применять их, следуя тем путем, которому он отдает предпочтение.

Преп. Харт: Да, для меня это приемлемо. Я читал, что ведические откровения сравниваются с "аспирантским курсом изучения религии", и меня это вполне устраивает.

Но моя мысль заключается в том, что в христианской традиции были люди, имевшие великую любовь к Богу. Конечно, едва ли можно говорить о том, что в христианстве, особенно в наши дни, существует метод, позволяющий достичь такой любви; зато есть замечательные примеры, которым можно следовать: Св. Тереза Авильская, Св. Франциск Ассизский, Св. Иоанн Креста и многие другие. Эти мистики, принадлежащие к христианской традиции, развили в себе очень сильную любовь к Богу. Эту любовь можно сравнить с той, что была продемонстрирована Господом Чайтаньей...

Сатьяраджа д.: А вот здесь вы встаете на зыбкую почву? Я согласен с вами, что у христианских мистиков было чувство любви к Богу. Но даже если мы признаем, что они достигали высоких ступеней божественной любви, нельзя сравнивать ее с той любовью, которую явил Чайтанья Махапрабху.

Только безграничное существо способно испытать безграничную любовь. Господь Чайтанья - это Сам Кришна, Верховный Господь, в роли преданного. Поэтому Он способен испытать махабхаву, или божественную любовь в ее наиболее сильных проявлениях. Даже не все формы Бога способны испытать махабхаву, не говоря уже об обыкновенных душах - дживах. Мало кому дается такая способность.

До прихода Господа Чайтаньи только Шримати Радхарани - женский образ Личности Бога, дополняющий Его мужское проявление, - испытывала это возвышенное состояние безграничной премы, божественной любви. Некоторые из самых близких к Кришне гопи, пастушек, отдававших Ему свою жизнь, тоже испытывали махабхаву. Возможно, другие великие преданные, находящиеся в очень, очень близких отношениях с Кришной, также способны, милостью Господа, испытать подобное состояние. Но редко кто достигает этого.

Преп. Харт: Но, может быть, любовь, которую испытывали христианские мистики, была иного уровня...

Сатьяраджа д.: Тогда это вполне возможно. Упомянутые вами великие христианские мистики могли, в лучшем случае, познать тень такой любви. Но, пожалуйста, учтите, что испытать даже эту тень - благословение, которое редко кому дается. И уж, во всяком случае, любовь Махапрабху недоступна для обыкновенных существ. Ни одно существо такого масштаба - да и любого масштаба (но уж такого - точно) - не способно достичь этого уровня. Тем не менее, мы должны стремиться к тому, что нам недоступно, потому что благодаря таким усилиям мы, по крайней мере, сможем достичь наивысшего из тех уровней, которые доступны нам, ограниченным существам.