— Это очень и очень хреново, — Драко взялся за голову. — Остается надеяться, что заданий у нее за эти две недели не было или было несколько штук. Что ты знаешь о Романо?
— Он уже больше десяти лет Министр Италии, очень своеобразный тип, — Блейз пожал плечами. — Прямолинейный и категоричный. Я и до Гермионы слышал, что у него есть свой отряд головорезов, которые тихо устраняют неугодных ведьм, волшебников и прочую мишуру.
Как же ты смогла, Грейнджер? Разве за это ты воевала со своим драгоценным Поттером? Таким ты видела новый мир?
— Я предлагаю хотя бы несколько часов отдохнуть, уже глубокая ночь, — предложила Пэнси. — Утро вечера мудренее.
— Пэнс права, Драко. Утром мы подумаем, что нам делать дальше.
Он согласно кивнул и друзья разбрелись по комнатам спать. Только вот сон к Драко так и не пришел. Эта ночь перечеркнула все семь лет его жизни, заставила обернуться назад и посмотреть на жалкую иллюзию жизни, которую он проживал с Асторией.
Все эти годы он читал европейские газеты, следил за чужой женой, тихо восхищался тем, какой она стала. Светская львица, любимица Министра и самый известный меценат Европы. В двадцать лет она уже возглавляла Департамент международного магического сотрудничества Италии, достигла таких высот, о которых ее сверстники даже не мечтали. Каждый номер «Спеллы» украшали модели в ее одежде или она сама, а оказалось, что это все было точно такой же фальшью, как и его воспоминания.
Это все было красивой оберткой той Грейнджер, которая она когда-то была. Новоизбранная миссис Забини была беспощадной и жестокой убийцей, наемным киллером, которая лишила жизни стольких людей. Но разве он мог ее осуждать за то, что так много лет она подчинялась приказам старого умалишенного идиота только ради того, чтобы сохранить жизнь своим близким. Драко не понаслышке знал, какого это — жертвовать собой ради семьи. Не был ли он такой же марионеткой в руках Волан-де-Морта, когда вступил в его ряды?
И в этом была вся Грейнджер, пожертвовать собой, но спасти всех вокруг. Точно так же она пожертвовала их счастьем, ведь даже не поговорила с ним, не дала возможности помочь. Семь лет он корил себя за то, что втайне от своей супруги хранит фотографии другой женщины, но, как выяснилось, — это было частью его украденной жизни.
Ну кто тебе сказал, Грейнджер, что я не приму тебя без души? С чего ты взяла, что не смогла бы дать мне желаемого? Ты была моим желанием, которое я загадывал каждый день. Ты была моей навязчивой идеей, моей луной и моим солнцем. Ты была моим миром, Гермиона Грейнджер. Ты — моя вечность.
Рассвет наполнил гостиную теплыми солнечными лучами, и только они смогли унести Драко в царство Морфея, хотя бы ненадолго. Ему ничего не снилось, видимо, усталость взяла вверх и освободила сознание на эти несколько часов.
— Нашла! — звонкий голос Пэнси раздался в гостиной и заставил Малфоя открыть глаза. — Вот!
Пэнс кинула «Пророк» на стол перед Драко и тут же рядом нарисовался Блейз.
«Покушение на главного Аврора Великобритании. Гарри Поттер успел дать свой первый комментарий»
«Гермиона Джин Забини открыто напала на Министра магии Великобритании — Кингсли Бруствера — и была задержана мракоборцами»
Стоило им развернуть газету, как температура в доме тут же спала на несколько градусов, а гостиная наполнилась черной дымкой. Темно-пепельный образ шакала появился посреди комнаты и хищно оскалился.
— Хозяйка велела перенести вас в безопасное место, — прорычал шакал. — Возьметесь за руки. Я не хочу потом отчитываться перед ней за то, что вас расщепило. Ей вообще не стоило так рисковать и спасать ваши шкуры.
========== 16 ==========
Холодные стены Азкабана заставляли кожу покрываться мурашками в отличие от души, которая леденела от этого места. Все вокруг плыло туманом, взгляд не фокусировался, а сил не хватало даже на то, чтобы пошевелиться. Гермиона могла поклясться, что наличие души удваивало все то, что она чувствовала: усталость, холод, голод и бессилие. Она потеряла счет времени, не знала, как долго торчит в этой темной камере. И лишь тихие завывания темного шакала у ее ног заставляло сознание держаться на плаву и не отключиться вовсе.
— Хозяйка, вам стоит отпустить меня, — заговорило существо с ней. — Вы тратите свои последние силы на меня. Без палочки вы так долго не протянете.
— Нет, — прошептала Гермиона. — Я должна знать, что с ними все хорошо. Если я сейчас тебя отпущу, то потеряю связь с ними.
— Они в безопасности, моя леди, — шакал учтиво склонил перед ней голову. — К ним никто не доберется и никто не навредит. А вот на счет вас я не уверен, вы сами себе вредите.
— Со мной все будет хорошо, — еще тише ответила она. — Что с Романо?
— Мракоборцы уже задержали его.
— Жаль, что я сама не добралась до него, — зубы Гермионы стучали от холода. — Этому ублюдку повезло, что я обрела душу прежде, чем взялась за него. Ступай к ним и охраняй. Со мной тут ничего не случится, я постараюсь дать тебе как можно больше сил.
Шакал поклонился и растворился в спертом тюремном воздухе. Гермиона скрутилась калачиком и попыталась дышать спокойнее, чтобы расслабиться, но ничего не вышло. Она знала, что суд над ней совсем не за горами и задерживается только потому, что слишком много материалов по делу.
Сотни убийств, пытки и уничтожение редких волшебных существ. Ей светит поцелуй дементора и это даже не обсуждалось, ничего спасти Гермиону не могло, да она и не ждала спасения. Каждое спасение в ее жизни было ошибкой. Она устала ошибаться.
Спасала друзей — ошибка, они не нуждались в этом. Спасла родителей — убила их этим. Спасла Драко — разрушила его жизнь. Спасла Забини — подвергла огромной опасности. Так, какой прок во всех этих жертвах? Она просила у судьбы шанс на ошибку, и она его получила, а теперь должна сполна заплатить за него.
Она так изводила себя тем, что хотела вернуть родителей и по итогу заварила всю эту кашу. Ведь откажись она от этой затеи, и все сейчас было бы иначе. Гермиона снова заплакала. Вместе с душой к ней вернулась та кровоточащая рана внутри и боль, которая была верной спутницей по жизни. Как будто бы этих семи лет попросту не было, но только ее положение говорило о обратном. Эти года были, и она снова обязана заплатить высокую цену за свои промахи. Гермиона в слезах провалилась в беспамятство и недолгий сон.
Отряд авроров сопровождали ее в Визенгамот, который не изменился с того самого дня, когда она выступала тут в качестве свидетеля защиты, а теперь она оказалась на месте той, которую стоит защищать. Хотя нет, не стоит. Суд присутствовал в полном составе, что никоим образом не удивило, количество прессы будоражило ум, а все свободные места были забиты незнакомыми людьми. Только лица Поттера и Кингсли были узнаваемыми и не чужими.
— Гермиона Джин Забини, признаете ли вы свою вину в совершенных убийствах следующих лиц: Долорес Амбридж, Арландо Финоккио, Оливии и Александро Бруно… — Тиберий Огден начал зачитывать внушительный список, который затянулся на добрых полчаса.
Гермионе оставалось лишь согласно кивать и лениво наблюдать за ужасом на лицах присутствующих людей в зале суда. И только ее нутро выражало истинный ужас от собственных деяний. Ей было противно от самой себя и хотелось снять эту кожу убийцы, только это ничего не изменило бы. Наконец-то ее взгляд встретился с Гарри, который неотрывно смотрел на свою подругу.
Осуждаешь, Поттер? Ты имеешь на это полное право. Утешит ли тебя тот факт, что я могла бы и тебя убить, если бы не моя жалкая запятнанная душонка. Я промахнулась только потому, что хотела этого, а не потому, что палочка дрогнула. Кингсли? Тебя это тоже касается. Хотя твою жизнь я сохранила еще раньше и ради чего? Чтобы оплакивать могилу своих родителей?
— Вам есть что добавить, миссис Забини? — обратился к ней Огден. — Признаете ли вы свою вину?
— Я, Гермиона Джин Забини, — начала она. — Гермиона Джин Грейнджер, до замужества, полностью признаю свою вину и готова понести соответствующее наказание. И надеюсь на то, что бывший Министр Италии понесет не менее заслуженное наказание.
