Ей казалось, словно Тиберий зачитывал это обвинение специально для неё, чтобы напомнить о том, кого она защищает. Никто не забыл о том, что случилось десять лет назад — такое не забывается. Тогда Гермиона была Героиней Войны, «Золотой девочкой», подружкой Гарри Поттера и одной из надежд магического мира Великобритании. Ей пророчили великое будущее, а некоторые даже видели в ней будущего Министра магии, но всё изменилось в этих самых стенах. Так думали многие, но никто не знал о том, что это лишь был последний удар. Почти никто.
А теперь игра снова продолжалась в этих же стенах, но с другими правилами. Обвинения были выдвинуты, нити подожжены, и только сама Гермиона моментами сомневалась в том, что сможет вывезти эту игру.
— Спасибо, мистер Огден, — она улыбнулась и заняла место за трибуной. — Начнём с того, что Хартия прав и свобод чистокровных волшебников, подписанная в тысяча семьсот сорок восьмом году, говорит о том, что любой представитель чистокровных семей, который оказывается под арестом, имеет право находиться под магическим домашним арестом в собственных владениях, предоставив суду возможность наложить на поместье соответствующие чары…
— Это не наш случай… — перебил её Огден.
— Прошу Вас не перебивать меня, господин верховный судья, — Грейнджер оторвалась от бумаг и посмотрела на мужчину. — Я продолжу. Так же, в соответсвии с постановлением Международного суда над ведьмами и волшебниками от девятнадцатого марта тысяча девятьсот одиннадцатого года, мера пресечения из заключения в тюрьме может быть изменена на магический домашний арест, если есть соответствующее подтверждение целителей, которое указывает на психическое расстройство обвиняемого, что вызвано пребыванием под постоянной охраной дементоров, — девушка достала из папки несколько листов. — Попрошу принять во внимание заключение мистера Энтони Голдстейна — ведущего целителя больницы Святого Мунго, который вчера осмотрел моего подзащитного. Так же в деле имеется соответствующее разрешение господина Министра на посещение мистером Голдейна моего подзащитного.
Тишину в зале нарушило шуршание бумаг, пока вся судейская коллегия изучала предоставленные бумаги. Гермиона лишь ухмыльнулась, встретившись взглядами с Огденом, который явно был недоволен напором со стороны девушки.
— Я продолжу, — Грейнджер перевернула страницу в своих записях. — Кроме этого, не будем забывать о всех судебных прецедентах, которых насчитывается больше четырнадцати за последние сто лет судебной практики магической Англии. Дело мистера Октавиуса Принца от двадцать второго сентября тысяча девятьсот девятнадцатого года, который был обвинён в жестоком убийстве своей кузины, но не удерживался в стенах Азкабана вплоть до вынесения приговора. Таким образом, обвиняемый Принц провёл в пределах своего поместья больше года, пока шло расследования столь простого дела. Дальше, — девушка облизнула губы и набрала полные лёгкие воздуха. — Дело мистера Джека Перевелла от семнадцатого марта тысяча девятьсот двадцать третьего года. Мужчину обвиняли в убийстве собственной дочери, но он точно так же, как и мистер Принц, находился под магическим домашним арестом. Я могу озвучить все четырнадцать дел, мистер Огден, но хотите ли Вы это слушать?
— Вам есть что еще добавить, мисс Грейнджер? — Тиберий заёрзал на месте. — Или Вы ограничиваетесь лишь делами столетней давности?
— Нет, что Вы! — девушка улыбнулась. — У меня есть готовая форма иска, которую я намерена подать в Международный суд над ведьмами и волшебниками, который скорее всего послужит прекрасным поводом для смещения Вас из занимаемой должности, так как Вы и Ваши коллеги нарушили, как минимум семь пунктов, из Декларации о правах и свободах ведьм и волшебников, что была принята шестого февраля тысяча девятьсот семьдесят первого года. С учётом всех изменений, что были внесены туда двадцать третьего декабря две тысячи седьмого года — вы нарушили больше десяти пунктов. А я, как один из независимых членов магической делегации Международного комитета по правам волшебников и ведьм, приложу все свои усилия, чтобы этот иск не затерялся и попал прямо в руки к господину Вальду.
Она посмотрела на Тиберия и мысленно сама себя похвалила. Гермиона узнала это недовольство в глазах судьи, почувствовав на устах вкус победы. Неужели кто-то сомневался в том, что она — лучшая в своём деле? Одно неправильно наложенное заклинание на злосчастный ежедневник научил её, что всегда нужно требовать от себя большего.
— Суд удаляется для принятия решения, — Огден застучал молотком и встал со своего места.
Она даже не прочитала и треть из той информации, которую собрала за эту неделю, но этого было достаточно. Грейнджер не сомневалась в том, что хоть раз их кто-то обвинял в подобном количестве нарушений, и это стопроцентно сработало. Впервые за долгое время она почувствовала себя живой, потому что снова работала, позабыв о том, кто сидел в клетке за её спиной. Гермионе совсем не хотелось поворачиваться лицом к Малфою, который сидел точно так же с опущенной головой, как десять лет назад.
Огден не заставил себя долго ждать, и появился с вынесенным решением спустя десять минут, но даже это показалось для Грейнджер вечностью.
— Суд принял решение изменить меру пресечения Драко Люциуса Малфоя из заключения в Азкабане на магический домашний арест, но учитывая всю тяжесть преступления в котором его обвиняют, суд так же постановил, что Гермиона Джин Грейнджер, как адвокат мистера Малфоя, становится поручителем свободы своего подзащитного, — Огден ехидно улыбнулся и с вызовом посмотрел на девушку. — Мисс Грейнджер, Вы принимаете условие суда?
Девушка молчала, пока все ждали её ответа. Каждый из судей, и в особенности — Нарцисса, которая вряд ли понимала, что означает быть поручителем свободы. Её серые глаза внимательно смотрели на неё, пока в них отчётливо читалась надежда на положительный ответ. Гермиона понимала, что это эдакая месть униженного Огдена, и отказаться — означает признать свою слабость.
— Конечно, — на выдохе произнесла Грейнджер. — Как Вы можете сомневаться во мне, мистер Огден?
— Вот и отлично, — Тиберий захлопнул папку. — Как только суд установит факт Вашего проживания в Малфой-Мэноре, мистер Малфой окажется дома. Судебное заседание объявляется закрытым!
Гермиона со злостью захлопнула папку и пронеслась мимо клетки Малфоя, который похоже тоже не понял, что произошло. Внутри все кипело от злости, и даже выпитое зелье не спасало от урагана эмоций. Она не могла представить, что Огден мог придумать ещё мерзопакостнее, чем сделать её поручителем свободы Драко.
— Мисс Грейнджер? — Нарцисса коснулась её руки, но девушка тут же отскочила в сторону. — Я не совсем понимаю, что судья имел ввиду, сделав Вас…
— Поручителем свободы, — гневно выпалила Гермиона. — Это означает, что я — их гарантия, что Малфой ничего не вытворит. Я, грубо говоря, буду привязана к Вашему сыну, Нарцисса.
— Но зачем, если на поместье будут наложены чары?
— Это мера предосторожности, — Грейнджер выдохнула. — Наша договорённость немного меняется, миссис Малфой.
— Вы о чём?
— Одно дело — защищать Малфоя, и совсем другое — жить с ним под одной крышей, — она была зла, но не понимала на кого больше. — Каждый мой день, проведённый в Малфой-Мэноре Вы будете оплачивать мне отдельно.
Как же это было глупо. Она совершенно не нуждалась в деньгах Малфоев — ей просто было мерзко от того, что её так унизили. Возможно, что Огден даже не понял этого, но он своим решением ударил её по самому больному. Гермиона, которая много лет назад, будучи наивной школьницей и мечтающей быть связанной с Драко, теперь чувствовала себя дурой. Когда-то она по ночам мечтала, чтобы жизнь Малфоя, буквально, зависела от неё, но теперь хотелось проснуться, как после плохого сна.
— Конечно, — Нарцисса и сама выдохнула, потому что явно испугалась тона Грейнджер. — Деньги — не проблема, мисс Грейнджер.
— Вот и отлично, — Гермиона сняла пиджак. — Приготовьте мне комнату, я вечером буду в Мэноре.
