- А в изоляции... - с подозрением покосился Саблезубый на свёрток. - Книга Зориных?
- Она самая. - пребывая в том же хмуром состоянии буркнула Людмила. И, предупреждая следующий вопрос добавила -- Кусается!
- Хм... Давно не сталкивался с Родовыми Книгами с хорошей защитой... - снова попытался проявить участие Саблезубый. - Может мне её понести?
- Не стоит. Не тяжёлая и изоляция достаточная.
Забежавший чуть вперёд Саблезубый открыл дверь, пропуская вперёд Звереву и также тихо, как обычно и ходил "прокрался" в лабораторию. Людмилу всё подмывало расспросить Саблезубого с чего это он такую привычку имеет. Ведь видно, что не кто-то его научил, а благоприобретённая. Ведь все, кого именно что учили, умели переключаться с одного режима на другой -- вот идёт обычным шагом, а вот уже крадётся. Саблезубый всегда "крался".
Подойдя к столу возле рентгеновского аппарата, Зверева грубо бросила книгу на жестяную поверхность и обернулась к завлабораторией.
- ...Вот такая проблема Михалыч! - завершила она свой рассказ, проводя рукой в перчатке, покрытой светящимися рунами по страницам открытой Книги. - Если пытаться разбирать что там в дремучем прошлом накрутили владельцы, то это на месяц копаться. А надо срочно. Надо выяснить что находится в скрытых разделах. Там, где листы магией слеплены.
Михалыч, завлабораторией подцепил пинцетом страницу, которую придерживала Зверева и посмотрел его на просвет.
- Ух как они его! - покачал головой Михалыч. - Давненько я не сталкивался с таким...
- Параноидальным?! - подсказал замявшемуся коллеге Саблезубый.
- Во-во! Именно! Параноидальным колдовством! Ведь и на просвет ничего не видно. А у меня глаза сам знаешь! Магией просвечивает.
- Вот у меня и возникла идея, что не просветить ли нам эти склеенные листы рентгеном? - вставила своё Зверева. - Ведь в таких книгах, я знаю, многие в краску для чернил добавляли соли свинца. И до двадцатого века, никто из волшебников про рентген не знал.
- Я сам в нетерпении узнать что же они там такого скрывали... - зажёгся интересом Михалыч. - И много там страниц таких... склеенных?
- Четыре пакета.
- Оу!... И что же это нам такое интересное попало?!
Следующие полчаса прилаживали книгу на столик под рентгеновским аппаратом.
Отсняли довольно быстро.
Потом пили чай, пока лаборант проявлял пластины. Но посмотреть не успели. Раздался рык телефона.
Михалыч поморщился, отставил кружку с исходящим паром ароматным напитком и просто телекинезом притянул аппарат в руки.
- Да! Лаборатория!
Саблезубый и Зверева переглянулись, почуяв, что как бы ни по их души звонок.
Через секунду подозрения подтвердились.
- Людмила Михайловна. - протянул трубку завлаб. - Вас. Из больницы.
Зверева проявила вежливое удивление, но убрав эмоции с лица взяла трубку и осторожно приложила к уху. В это время подошёл лаборант со свежеотпечатанными на фотобумаге снимками.
Обычно такие снимки рассматривали прямо с фотопластины, в негативе, но сейчас, так как необходимы несколько экземпляров с каждого снимка, лаборант распечатал всё на фотобумагу. Самым простейшим способом из всех -- просушенную фотопластину, накладывал на фотобумагу и просто засвечивал светом из фотоувеличителя с последующей проявкой, закреплением изображения. Видно было просушивал бумажные фотоснимки не в сушилке, а по-быстрому, магией.
Саблезубый, заметив это, поморщился, на что лаборант тут же поспешил заверить, что ещё одна партия сушится нормальным образом а это лишь экстренные экземпляры.
Зверева только глаза скосила, кивая на слова льющиеся ей в ухо. Но вдруг напряглась. Взгляд стал колючим. И так как он был направлен на Михалыча, тот поёжился и вернул вопросительный.
- Ещё раз уточни -- сказала она в трубку. - Кто-то пытался "стереть" память?...
- ...
- Сейчас же выезжаю. Постарайтесь продержать до моего прибытия....
- ...
- Ах уже вывели? Но...
- ...
- Проклятье... Да. Снятие проклятий... Хорошо!
Зверева. Аккуратно положила трубку на рычаг и посмотрела на коллег вопросительно смотрящих на неё.
- Представьте себе, у нас в городе ЧП. Очередное. - Чуть обдумав полученную информацию начала она. - В больницу поступили две библиотекарши. В коме. Сначала думали, что они обе отравились. Чаем с травами. Но прибывший специалист -- из наших -- никаких следов яда не обнаружил и заподозрил колдовство. По характеру воздействия -- попытка заблокировать память. Выполненная изрядно... топорно. Как когда-то, ещё в девятнадцатом веке, пытались "стирать" память.
- Но ведь её же нельзя стирать! - удивился лаборант оторвавшийся от разглядывания фотографий.
- Да, только разрушить мозг. Но... сама архаика воздействия, как-то... нехорошо пахнет! - нашёлся Михалыч. - И что же?
- Наш сотрудник, попытался снять как проклятие. У него получилось, но всё равно эти две женщины находятся в тяжёлом состоянии. Но, а почему я вам это говорю... Как вы думаете: зачем кому-то понадобилось пытаться стирать память не у кого-то там, например у колдуна или ведьмы, а у не отмеченных Мокошью? Что такого критически важного могли знать библиотекарши?
