Время, понятие весьма относительное. Насколько оно может казаться бесконечным, словно стрелки циферблата замерли, и никакая сила их с места не сдвинет. Насколько оно может быть и скоротечным, превращая минуты в секунды, стремительно пролетающими и не успеть за их короткий миг ничего. Как говорил Хулио Кортасар1: «Время подобно ребёнку, ведомому за руку: смотрит назад…». Так и Александра Таер, перебегая Третьяковский мост и подгоняемая пронизывающим ветром в спину, мысленно оглядывалась назад, коря себя за столь поздний подъём. Планы прийти на работу пораньше с треском провалились, когда бесцеремонному будильнику в третий раз было велено подождать ещё десять минут. Молочная змейка Водоотводного канала сливалась с небом, становилась едва различимой в ледяном тумане. Удары тяжёлых ботинок Таер гулко отдавались на безлюдном мосту. Воздух в лёгких быстро заканчивался, изо рта Александры вместе с облачком пара вылетел свист. Приступ астмы неизбежен. Пришлось остановиться, забыть ненадолго об опоздании, и прислониться к ограждению моста. Замёрзшими руками, Таер старалась отыскать в кожаном рюкзаке ингалятор. Вдох, ещё. С наслаждением почувствовав, как невидимая рука, сжавшая бронхи Александры, исчезает, девушка застегнула распахнутую короткую куртку, которая не спасала от минусовой температуры. Мороз кусал за бледные щёки, окоченевшие тонкие пальцы требовали перчаток. Длинные русые волосы трепал ветер. Время ускользало и Таер поспешила на работу. Проходя мимо «деревьев любви»2, Александра невольно обращала внимания на замки, отставленные парочками на железных ветвях. «Саша + Серёжа = навсегда», Александра фыркнула, заметив надпись, прекрасно помня, что любое «навсегда» может быть разрушено этим самым «Серёжей» в любой момент. Вновь перейдя на бег, Таер проклинала про себя всех Сергеев, с их «навсегда» и радиоэфиры в шесть утра. Хотя ещё год назад идея основать собственное радио, пусть и с двумя приятелями, казалось нереальной. Александра перешла дорогу и направилась к неприметному пятиэтажному зданию, спрятанному во дворах. На последний этаж подниматься стало уже по-настоящему тяжело, в боку закололо. Влетев в душную маленькую студию, первое, что увидела Саша, это две пары уставившихся на неё глаз. Одни, зелёные, смотрели с волнением, вторые, светло-карие, с негодованием. Таер бросила куртку прямо на пол, заняла своё место и надела наушники, в которых уже звучала запись спокойного баритона одного из бывших сотрудников станции:

– Free FM – самое свободное радио. Никакой политики, спорта и катастроф. Мы не присуждаем баллы дорожным пробкам. 99.9 FM. Волна альтернативной музыки.

– Доброе утро, Москва! С вами, Free FM и я Саша Таер, – радиоведущая сделала паузу, дожидаясь вступления коллег, выключила микрофон и жадно вдохнула. Воздуха не хватало. Забеги по щербатым ступенькам на пятый этаж не лучшая кардиотренировка с утра.

– Володя Суббота, – бодрым тенором представился широкоплечий мужчина с каштановыми волосами до плеч и неодобрительно покосился на опоздавшую Таер. Саша развела руками, мол уже ничего не поделаешь. Худенький парнишка, сидящий около Субботы, озадаченно закусил нижнюю губу, украшенную пирсингом, и с опаской взглянул на Володю.

– А также Слава Молчанов, и мы начинаем наше первое в новом две тысячи двадцатом году утреннее шоу «Шесть-Ноль», погода сегодня благоволит, ожидается солнечный день, небольшой мороз минус четыре, хотя вряд ли кто-то сегодня выйдет на улицу, да и вообще слушает нас. – Молчанов хмыкнул и тут же еле слышно ойкнул, прочувствовав на своей ноге всю силу Володиного пинка. Слава был самым молодым среди ведущих, и Суббота, как старший по цеху, взвалил на себя непосильную задачу воспитать из Молчанова человека. Саша не сдержала смешок, который коллеги приняли за хрип. Дыхание у Таер восстанавливалось медленно. Раздражение Субботы возрастало. Он нахмурил густые брови и поспешил исправить ситуацию:

– Многие сегодня работают, Слава. И мы, разумеется, хотим поддержать тех, кому приходится в новогодние праздники охранять наше здоровье, продавать нам товары, спасать нас в экстренных ситуациях… – Монолог Володи затянулся, он увлёкся перечислением профессий и хвалебными речами в адрес работающих в это утро граждан. Саша и Слава переглянулись, тихонько хихикая. Молчанов достал последнюю модель айфона и написал Таер в мессенджер: «Кто бы нас спас от Володи…». Звук вибрации мобильного радиоведущей привлёк внимание Субботы, а свистящий из-за астмы смех Саши просто вывел его из себя:

– А теперь, как мы и обещали, Сашенька озвучит результаты голосования и объявит победителя фотоконкурса «Новогодняя ночь с Free FM». Возможность выбрать лучшее фото было предоставлено до четырёх утра, и моя дорогая коллега, конечно, уже успела подсчитать голоса наших слушателей. – Ехидный тон Володи просто сочился ядом, но понятен он был только им с Александрой двоим. Ну и Славе, немного. На лбу Таер выступила испарина, пульс звучал в ушах набатом. Про конкурс, естественно, Саша забыла. Она растерянно поглядела на Володю, затем перевела взгляд на Молчанова. Никто помогать ей не собирался.

– Да, уже совсем скоро…, – начала она было выкручиваться из неприятной ситуации, но Суббота шумно выдохнул и включил микрофон Саши. Щёки Таер стали пунцовыми от стыда, но Александра взяла себя в руки и продолжила, – совсем скоро порадую Вас именем автора лучшей фотографии, а пока давайте послушаем новый сингл Риты Сталь, которая покоряет чарты уже вторую неделю. – Саша быстро поставила нужную запись, во второй раз отключив микрофон, сняла наушники и сердито обратилась к Володе:

– Субботин, какого лешего? Можно было подождать с объявлением! Новый год наступил всего шесть часов назад, я что, должна была за час всё подсчитать?! Или надо было в дороге этим заняться? Я встаю как раз в четыре, чтобы успеть к этому раннему эфиру, который как Слава верно подметил, всё равно никто не слушает! – взвилась Таер, чуть ли, не подпрыгивая в кресле. Молчанов, напротив, вжался в своё, силясь быть незаметным и не встрять в очередной конфликт. Субботин ленивым движением опустил наушники на шею и развернулся к раскрасневшейся Александре.

– Саш, во-первых, ты опоздала. А мы все пришли заранее. Во-вторых, ты сама вызвалась подсчитать голоса и объявить победителя. Ну и в-третьих, это наше общее дело, а вкладываешься ты в него меньше всех, – Володя сделал театральную паузу, – и материально, и морально. – Таер открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба. И это сравнение очень точно описывало состояние Саши.

– Я меньше всех вкладываюсь?! Ну простите, у меня нет отца-бизнесмена! Откуда у тебя Гелик3? Не сам же заработал, правильно, папа подарил. А я, между прочим, чтобы вложиться, хотела квартиру продать!

– Но не продала же, – урезонил Таер Субботин, – и машину отец мне свою отдал, я не просил. – Володя тоже начинал закипать. Саша прищурилась:

– Знаешь, это низко. Ты сам меня отговорил. Да и в целом, если бы я тебе не отказала, то и ты не вёл бы себя так по-скотски. – Володя удивлённо приподнял брови, и спокойно ответил:

– И в чём же выражается моё «скотство»? В том, что я сказал тебе правду? – Александра чувствовала, как истерика накрывает её лавиной.

– О, сейчас ты говоришь правду, да. Вот только, когда приглашал к себе, забыл упомянуть, что ты женат! – Таер вскочила и, подобрав с пола куртку, выбежала из студии прочь. Слава расправил плечи, и стараясь подбодрить друга осторожно произнёс:

– Девушки… да… – На том философская мысль Молчанова и оборвалась. Субботин только собрался саркастично ответить на это глубокое умозаключение, как пульт управления издал угрожающее гудение, затем провода закоротило и техника, общая стоимость которой составляла около трёх миллионов рублей, загорелась.