Потом, когда ярость огня поутихла, оставив лишь угли и скорбь, все трое сидели прямо на голых камнях двора, закутавшись в шерстяные красные накидки. Они молча пили терпкий харемский мед передавая из рук в руки медленно пустеющий мех. Погребальный костер догорал, близился час рассвета. Над горами взошло солнце. На рассвете живые собрали остывший пепел мертвых что бы отнести его к мосту и развеять над пропастью. Илая торжественно поклялся над прахом даханаваров, что отомстит за их смерть. Ответом ему был лишь тоскливый вой ветра, доносившегося из пропасти под каменным брюхом моста.

Уставшие, измазанные пеплом и гарью, но еще не осознавшие всю степень обрушившихся на них испытаний, Илая и девушки молча вернулись в замок. Проведя более суток на ногах Илая бодрился, но Сибрис заметила, как вокруг его синих глаз залегли глубокие тени усталости, а лицо утратило естественный цвет, приобретя нездоровую меловую бледность. Девушки тоже выглядели ничуть не лучше, но ни одна из них не была так похожа на восставшего из гроба мертвеца, как молодой даханавар.

— Сибрис, ты говорила, что мне есть на что взглянуть. На что-то найденное вами наверху? — нарушил молчание Илая, когда они поднимались по лестнице на верхние этажи Башни Магистров.

— Да, Илая, когда мы с Нией искали ткань для саванов, то нашли очень интересную потайную комнату за одной из бархатных портьер в покоях приора. К сожалению, мы были не первые. — со вздохом произнесла Сибрис.

В покоях приора царит хаос. Ведомые корыстными желаниями Воины Пепла искали сокровища: золото и серебро, которым даханаварам платили за их нелегкий труд. Разбитые хрустальные вазы, изрубленная в щепу мебель, вспоротые подушки кресел и картины — всё вокруг носило следы жестокого вандализма. В кабинете приора на полу было полно испорченных бумаг и распотрошенных книг. Пожалуй единственного реального сокровища в Обители — тайных знаний записанных на их древних страницах алчные захватчики не смогли оценить по достоинству. Сибрис подвела Илаю в маленькую прежде очень уютную спальню, расположенную позади кабинета. Она подвела юношу к стене по правую сторону от алькова приора.

— Это Ния нашла вскрытую дверь в потайную комнату. Механизм был сломан при помощи магического огня. Здесь тоже побывал Чужак.

В потайной комнате не было ни одного окна, она была похожа на полукруглую нишу в стене, глубиной не более пяти шагов. Свет наполнявший её исходил от тусклого сияния магических рун нанесенных на куполообразный низкий потолок. Посреди комнаты возвышалась узкая колонна-постамент, едва доходившая Илае до пояса. Что бы там не стояло прежде, забирали его из потайной комнаты в спешке. Пятна от пролитого содержимого еще остались на полу и колонне, застыв слюдяными дорожками и лужицами. Горьковато-сладкий запах пролитого, сродни полынному, от которого у Нии запершило в горле, еще слабо витал в воздухе. Напротив постамента висело обугленное знамя даханаваров с неизменной символикой черного солнца, которую Илая уже не раз встречал в замке Обители.

Сибрис глубоко втянула носом воздух и спросила юношу:

— Узнаешь? Ты узнаешь этот запах? — она присела на корточки и поддев кончиком кинжала льдистую корочку застывшего пятна, поднесла ее сначала к своим ноздрям, а потом к ноздрям Илаи.

— Да, так пахло из орихалкового флакона, который Шамиль носил на шее. — лицо Илаи помрачнело и исказилось гневом. — Ихор Первородного. — произнес юноша.

Сибрис кивнула. Ния, стояла у входа, она так и не решилась переступить порог потайной комнаты, переспросила:

— Ихор Первородного? Что это значит?

Илая обернувшись к девушке сурово начал пояснять:

— Это значит, что кто-то затеял очень опасную игру. Кто-то кто нанял Воинов Пепла, что бы перебить даханаваров. Кто прислал сюда Чужака — мага, скрывшего свою суть, что бы стать послушником даханаваров, а затем уничтожить их и выкрасть Ихор Первородного хранящийся в Обители. Кто-то, кто хочет создать свою непобедимую армию, потому как Ихор… Ихор… — голос Илаи сорвался и перешел на хрип, в уголках рта появилась кровавая пена. Юноша конвульсивно вздрогнул всем телом, согнулся будто от внезапно пронзившей его боли и упал навзничь. Глаза его закатились глубоко под череп и стали видны белки. Они быстро покрывались сетью взрывавшихся тьмой капилляров. Лицо юноши почернело от прилившей к голове крови. Пальцы свело, превратив руки в когтистые лапы, которые судорожно скребли пол потайной комнаты оставляя на камне глубокие борозды заполненные сочащейся из под сломанных ногтей кровью. Пересохшие губы растянулись обнажив почерневшие десна и открыв взору жуткий оскал нечеловечески острых и длинных зубов. Новый виток боли заставил выгнуться тело юноши, стало слышно как трещат его ребра. Кровавая пена текущая по его подбородку стала загустевать и почернела.

— Скорее! Ния, помоги мне его отсюда забрать! — крик Сибрис разорвал пространство, заставив Нию преодолеть робкий страх перед странной наполненной магией комнатой.

Вдвоем они выволокли сопротивляющееся и бьющееся в конвульсиях тело Илаи из рунической комнаты. Они дотащили Илаю до огромной кровати приора и обливаясь потом от усилий еле смогли уложить его на вспоротую пуховую перину. Ния держала голову юноши, острием своего кинжала она заставила Илаю разжать сведенные судорогой челюсти, просунув между зубов толстый золоченный шнур сдерживавший полог алькова. Теперь бьющийся в припадке Илая не смог бы прокусить себе язык. Сибрис уселась на друга верхом прижимая его плечи к кровати и удерживая его трепещущее тело своим весом. Она безостановочно все повторяла: "Тихо, тихо, все хорошо, все хорошо". Наконец Илая успокоился припадок отпустил его. Юноша глубоко задышал, тело расслабилось — он находился в глубоком, похожем на оцепенение сне.

— Ч-ч-что это было? — тихим дрожащим голосом спросила у магички Ния.

— Это Ихор. Илая должен закончить обращение иначе Ихор превратит его в кровожадного монстра. Мы ехали сюда, что бы в Обители ему помогли пройти обращение, а теперь, теперь когда все мертвы… — Сибрис судорожно сглотнула. — Нам нужно найти другой способ, Ния. Он должен жить слышишь, должен. Я поклялась, что больше не потеряю ни одного друга из-за поганой магии. А он, он…

— Он тебе больше чем друг, верно? — харемка горящим взором сверлила душу Сибрис.

— Я, я, я не знаю, возможно. — еле слышно ответила та. — Но у нас очень мало времени, он должен пройти посвящение до того как взойдет полная луна.

— Слишком поздно. Полная луна взойдет сегодняшней ночью. — Ния покачала головой. — Нам его не спасти.

— Значит у нас чуть меньше чем сутки, но клянусь богами, я не собираюсь сдаваться. — отчеканила Сибрис.

Она соскочила с кровати, стала поднимать с пола разбросанные бумаги.

— Если Чужак прошел обращение, об этом должны быть записи, Ния. И о твоем брате тоже. Мы должны найти книгу или журнал, что-то где приор вел записи о вступлении в братство новых членов. Они должны быть где-то здесь. Спускайся и помоги мне, ты же умеешь читать на общем.

Они долго искали, но ничего полезного так и не нашли. Среди бумаг были доклады расходах и доходах Обители, отчеты о выполненных контрактах, какие-то деловые письма и заметки. Списки, ведомости, но ничего действительно важного о последних днях жизни Обители девушки так и не нашли. Все записи о приеме в братство были либо уничтожены, либо исчезли вместе с Чужаком.

— Знаешь, Сибрис, мы могли бы поискать не только здесь. — робко, будто боясь спугнуть последнюю надежду, произнесла Ния.

— Что? — Сибрис оторвалась от изучения очередной обгоревшей по краям бумаги.

— Поискать. Мы могли бы поискать в комнатах даханаваров. Вдруг кто-то из них вел личные записи.

— Ния, ты гений! — воскликнула Сибрис, просветлев лицом.

— Кто? — Ния явно не поняла ругается Сибрис или хвалит ее. Слово "гений" было харемке не знакомо.

— Не важно. Пойдем быстрее! — Сибрис вскочила на ноги и документы лежавшие на ее коленях посыпались на пол. Не успел последний листок упасть на мраморные плиты, девушки уже мчались по коридору соединяющую Башню Магистров С Башней Послушников.