К моим рукам не привыкай,
Замерзнешь в холоде, в зиме.
Не сможешь привязать к себе,
Ловя ладонью лунный блеск,
Ты цепью, сетью крылья мне,
Не сможешь оторвать совсем.
Впитаешь боль разлук, печаль,
И будешь призывать в мольбе,
Не привыкай к моим речам,
Безмолвны речи в пустоте.
Не привыкай к моей любви.»
Горячим шепотом песок,
Пустыни выжженной земли,
По телу змеями прополз.
Не все мной выпиты дожди,
Стекавшие по ребрам крыш,
Пустыня выжженной души,
Хранит в песках горячих ложь.
Ворожея-ночь
Крылья ворона, в небо соколом,
Надо мной Ворожея-ночь,
Расплескала бездну глубокую,
Обещала в беде помочь.
Ночь-полночница, Полуношница,
Выдыхай из себя грозу,
Я под нею любви заложница,
По осколкам босая пройду.
Замер свет над полоской морока,
Проникая сквозь тучи в щель,
Почему же любовь хуже ворога,
Бьёт стрелою мне в сердце-мишень.
Ветер к звёздам лисою ластиться,
По приказу менять их спешит,
Ворожея-ночь полновластная,
Для меня новый путь ворожит.
Вечность временем окольцована,
Сквозь пространство в размеренный круг,
В бесконечность любовь закована,
Всё пройдет как истоки найду.
Ночь-полночница, Полуношница,
Обещала в беде помочь,
Но оставив в любви заложницей,
На рассвете растаяла прочь.
Я ворожила
Я ворожила в зеркалах оконных стекол,
Бродя по улицам пустынных городов,
В чужие окна отражался свет звезды далекой,
Неуловимо я ловила её тихий странный зов.
Я шла на зов звезды по улицам пустынным,
Чужие серые дома отсчитывали шагов счёт,
Встречали города меня дыханием холодным,
Но прячась от сомнений, упорно шла вперед,
А безнадежные огни окон во тьме мерцают,
Чем ярче свет, тем тише слышен звезды зов,
Брожу по улицам, случайные прохожие встречая,
Не смотрят мне в глаза, вниз голову склонив.
Я ворожила по ночным оконным стеклам,
Но луч звезды с окон разбился об асфальт,
Исчезла ночь, по стеклам солнце ночь растерло,
Как жаль, что ворожба моя исчезла на любовь.
Я ворожила по глазам чужим и безразличным,
Но недоступная звезда разрушила мои мечты,
Глаза как зеркала души, в них ворожба не прочна,
Я вновь пошла вперёд. На зов другой звезды.
Мираж
Яркий свет лучами в холоде зеркал,
Бабочкой летела, правды не искала,
Плакала, смеялась, на свою беду,
Знала, кто палач, все равно иду.
Размывает дождь на пыли следы,
Притворившись ночь прячется вдали,
Я иду раздетой за тобой, босой,
На земле стою лишь одной ногой.
Рассыпала бисер вдоль дорог из слез,
За тобой стояла, только тень насквозь,
Бесконечность линий привела назад,
Память до апатии выжег правды яд.
Ты меня оставил в толщине веков,
Течет в венах лава, пламя, а не кровь,
Суетится ветер у остывших звезд,
Завернул он небо в простыню из снов.
В зеркалах улыбкой миража оскал,
Много раз меня ты к жизни возвращал,
Душу ситом сеял, все любовь искал,
Сам же все развеял холодом зеркал.
В горле запах жизни вечностью течет,
Сколько раз вдыхала – потеряла счет,
Твоих пальцев в коже, трещины – следы,
Сердце обесточено, раны глубоки.
Разлетелись голуби с куполов церквей,
ВоронЫ рассыпались пеплом на кладбИще,
Сотни раз подряд умирать, поверь,
Не легко, воскресать назад проще.
Меня сожгли на площади
Народ. Вороны каркая кружат над головами,
К столбу привязанное тело, обложено дровами,
Костер. Огонь сжирающий простые мощи,
Я ведьма и меня сожгли на площади.
Запомнила я голоса и смех доносчиков,
В глаза взглянула каждому на площади,
Смеясь в лицо своим святым мучителям,
Прошла безжалостные пытки инквизиции.
В глазах у многих страх. Боятся моей мести,
Проклятье легко могу я вслух произнести,
Но месть оставлю на потом. Уже парящая,
Душа готовая уйти. Тело – в пожарище.
Но почему палач мой медлит? Изумленный,
Глядит влюбленно он в глаза мои зеленые,
Приворожила ненароком я его к себе,
– «Ты жди, – Шепчу, – Я на века в твоей судьбе.
Найду тебя. Вернусь к тебе через столетья.
Не бойся, подожги. Я ведьма, я бессмертна.»
Душа летела тенью хохоча под небесами,
Оставив тело бренное огню на растерзанье.
Уже не больно от вывернутых рук и рёбер
На изнанку, от сломанных на части бёдер,
За грех свой, колдовство вернусь я в бездну,
Вот накажу всех и тогда навек исчезну.
День улетел на крыльях света. Ночь упала,
Я за свободу выпью из кровавого бокала,
Но низкий голос из земли грохочет громом:
– «Пора, иди, раздай долги своим знакомым, -
Смеется жутким смехом, – Час настал расплаты
Мне для огня их души принеси проклятые.»
Взглянула каждому в глаза доносчику,
Которые смеялись у костра на площади,
Их души ниткой вытянула, из глаз достала,
Все нитки душ в один клубок смотала.
И бросила в костер, горящий в бездне,
Для Дьявола их крики боли – это песня.
С лица земли смела я ураганом поселение,
Жестокой смертью погубила население.
А где палач? Хоронит прах мой плача,
Иду к нему. Уже зарёй рассвет играет,
Из трав степных сплела себе я платье,
На рыжих волосах одет венок заклятий,
– «Мой друг, что сделал, вижу сожалеешь,
Пойдешь со мной. Смотри заря уже алеет.
Пусть тело твоё с моим прахом тлеет,
Душа со мной на век уходит в бездну,
В костре со всеми ты, палач, исчезнешь,
Награда или месть. Будь проклят ты,
За то, что сжег меня в костре на площади.»
Я стану ведьмой
Я выпита до дна, до самой тени.
Мне силы вновь подняться не найти,
Я помню только наших тел сплетенье,
Слова небрежно – «Мне пора идти.»
В грязи, лежу израненною птицей,
Ползу, вослед, крыло одно подняв,
Добить, не захотел ты возвратиться,
Теперь узнаешь, что такое страх.
От боли и обиды стану ведьмой,
Ветра, дожди пошлю тебе во след!
Дороги все твои покрою пеплом,
Огнём земля вокруг будет гореть!
В глаза твои взгляну со смехом диким,
И ниткой вытяну я жизнь твою,
Взлетит душа в смертельном страшном крике,
К чертям и бесам в ад её швырну!
Я выпита до дна, до самой тени.
Окрасит волосы мне осень в рыжий цвет.
У ангела я вымолю прощенье,
Тебе прощения у бога- нет.
Нас венчала полынь
Полупьяной луны зрачок,
Смотрит с неба слегка качаясь,
Ты сегодня мой друг одинок?
Вот и я. На мне снег не тает.
Сколько ж времени ты не спал,
Все боялся увидеть во сне,
В глубине холодных зеркал,
Проскользнет моё отраженье.
Упираясь мне в грудь крестом,
Ты кричишь, что я беса дочь,
Окропляешь святой водой,
Насыпаешь соль на порог.
По остывшим следам пришла,
Мокрый снег за моим плечом,
Реки в венах замерзли до дна,
Отогрей меня тела теплом.
Из полыни сухой, ковыля.
Заплетала увядший венок,
Ты же звал меня, я пришла,
Ведьма, бесова, чертова дочь.
Кудри космами до земли,
Серебриться сквозь тело снег,
Я пришла к тебе до зари,
