— Ты всегда была дерьмовым водителем, — сказал он с презрением в голосе.
Интересно, назвал ли он Саманту "дерьмовым водителем" после аварии?
Я предполагала, что Делани позвонит мне, когда он ей расскажет, но не было ни слова. Полагаю, моя авария не требовала такой реакции, как ситуация с Самантой.
Но это несправедливо. Саманта попала в аварию не по своей вине и пострадала. В этот раз все иначе…
— Я не знаю, Пэм… — Я потянулась к газете, неохотно перевернула ее и положила обратно. Мое фото было ужасным — двойной подбородок, заплаканные глаза, волосы растрепаны. Я несла в руке букет цветов, направляясь по парковке больницы, чтобы навестить Фрэн.
Очевидно кто-то сфотографировал меня. Хотелось бы увидеть, как они это делают. Я бы выбила у них из рук телефон.
И получила бы еще больше проблем.
— Чего ты не знаешь? — Она взяла свою кружку с кофе и подула.
— Я имею в виду, что у них могли быть статьи поинтереснее этой истории. Просто не могу поверить, как сильно это меня очерняет…
— Еще бы! — фыркнула Пэм. — Не похоже, что ты нарочно это сделала или выпила и села за руль.
— Ну… — на какой-то миг мне захотелось рассказать ей правду — о полуночном сексе с Максом, о том, как я напилась и забыла поставить будильник, о том, что никогда и подумать не могла, что все еще нахожусь под влиянием алкоголя, выпитого пару часов назад…
— Ну так что? — настаивала Пэм, обеспокоенно глядя на меня. Она сделала глоток кофе, пытаясь встретиться взглядом со мной поверх чашки.
— Я проспала из-за парня, с которым познакомилась в интернете. Устала и плохо соображала…
— О, я знаю. Ты написала мне в четыре утра, помнишь?
На самом деле, я забыла.
— Прости за это, — кротко сказала я.
— Не стоит. Тебе надо было развеяться, Айви. Не кори себя. С Фрэн все в порядке, а ты теперь будешь повнимательнее.
— Да, — Я делаю глоток горячего кофе, наслаждаясь тем, как он обжигает мой язык.
Я облажалась, вот и все.
Из-за меня пострадала старушка. Могла бы и вовсе умереть.
Хотелось бы мне сказать, что это самое худшее из всего, что я сделала, но это ложь…
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
1993 год, Андреа
На мгновение мне показалось, что такова моя реальная жизнь: я тусуюсь вечером в пятницу у себя дома с тремя подругами.
— О чем задумалась? — спросила Филомена, с улыбкой глядя на мои ногти. Она выглядела такой спокойной, ничего не подозревающей…
— Они прекрасны, — честно призналась я. Так и было. Обычно, когда я пыталась накрасить ногти, руки нервно дрожали, лак плохо и неровно ложился.
— Попроси ее подкорректировать брови. Филомена — эксперт, когда дело касается макияжа, — сказала Мэнди. Она смотрела на меня, скрестив ноги на полу и прищурив глаза.
Я знаю этот взгляд.
Время. Время для исполнения задуманного…
— Ты не против? У меня есть щипчики в ванной. Там тесно и мерзко, но хорошее освещение. — В тишине комнаты мои слова казались дрожащим шепотом.
— Конечно, — сказала Филомена, блеснув ослепительной, яркой улыбкой. Я прошла за ней в ванную, краткая прогулка, показавшаяся бесконечной. Обернулась на Мэнди и Тамару.
Тамара подняла три пальца и что-то произнесла одними губами.
— Помни, что делать, — как мне показалось, произнесла она.
Я шагнула в ванную, закрыв за собой дверь.
Филомена уже копалась в комоде в поисках щипчиков.
Три пальца означали три минуты.
Три минуты до того, как подруги должны убить Филомену.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
НАШИ ДНИ
На мгновение я замерла, время словно остановилось, пока наблюдала за фигурой в капюшоне.
Запаниковав, я повернулась и побежала по лестнице.
Я должна выбраться отсюда. Сейчас же!
Я бежала по ступеням, перескакивала сразу через десять и скользила вниз, словно по горке.
Услышала тихий звон. Колокольчик на двери оповестил о чьем-то приходе. О том, у кого есть ключ.
Бросилась к задней двери, холодный ночной воздух ударил в лицо. Превосходное ощущение свободы.
Перед домом не было моей машины. Добираться придется на своих двоих.
Вместо того, чтобы обежать вокруг дома к главной дороге, я направилась прямиком через аллею и перепрыгивала через подстриженные кусты, обходя садовых гномов. Мне удалось сократить десяток ярдов.
Остановившись, я поняла, что несколько миль прошла не в том направлении.
Задыхалась, обернулась, в поисках признаков того, что за мной следят.
Но никого не было. Только прохладный шелест листвы, падающей, словно снег с неба. Склонившись, уперла руки в колени, пытаясь отдышаться.
Я оказалась на жилой улице, которую прежде видела, но не знала названия. Старые дома, но ухоженные, с аккуратными и причудливыми верандами. Они напоминали мне миниатюрную версию жуткого особняка Майкла.
Большинство домов были мрачными, но в некоторых горел свет. Вырезанные тыквы и пластиковые фигуры скелетов украшали несколько веранд, хотя еще не время для Хэллоуина.
Я ступила на тротуар, вытаскивая телефон из кармана. Воспользовавшись приложением Uber, я вызвала такси.
Далее набрала номер, осматриваясь и надеясь на то, что рядом никого нет…
— Алло?
Я прокашлялась, а затем произнесла слова, которые надеялась никогда не произносить.
— Это я. Послушай, он вернулся. И хочет нам отомстить, — задыхаясь, произнесла я.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
ДО…
Форма для пирога обжигала мне пальцы, но я решила вытерпеть все неудобства, уготованные мне судьбой. Переходя улицу, я осмотрелась, убеждаясь, что за мной никто не наблюдает и не фотографирует в этот раз.
Я шла по подъездной мощеной дорожке к дому Фрэн с вишневым пирогом в руках.
Свет не горел, шторы были опущены, но ее "олдсмобиль" был припаркован на дорожке. Я молилась, чтобы она не спала.
Удерживая пирог в одной руке, я тихо постучала в дверь.
Кондитер из меня хреновый, поэтому я купила один из тех полуфабрикатных пирогов, который нужно лишь разогреть в духовке в течение получаса. Конечно, она не почувствует разницы, не так ли?
Полагаясь на мою удачу, она скорее всего диабетик.
Дверь с противным скрипом распахнулась. Фрэн стояла в потрепанном халате. Правая рука загипсована.
— Я очень сожалею, Фрэн.
Она простонала и с отвращением помахала здоровой рукой.
— Ты, может, прекратишь уже извиняться? Сперва на подъездной дорожке, затем в больнице, потом после выписки… Прошу, прекрати. Я знаю, что тебе жаль. В конце концов, мне уже плохо от твоих извинений…
— Хорошо, я перестану, — я протянула пирог, мысленно извиняясь.
— У меня лишь одна здоровая рука, — сказала Фрэн, глупо потрясая своей здоровой рукой.
— О, — я вспыхнула.
— Все в порядке, не начинай ныть снова. Просто возьми и поставь его на стол, — она отступила в сторону и кивком головы предложила войти.
Я предполагала, что дом Фрэн выглядит как более старшая версия моего, но он был еще старее. Обои с замысловатыми завитушками покрывали гостиную. Мебель была старой, но крепкой. Голубое кресло с цветочными подушками и кресло — качалка. Но что больше бросалось в глаза, это книги. Они были повсюду: на полках вдоль стены, на кофейном столике и на обеденном столе. Даже на полу стояли стопы книг.
— Ого. Вы, должно быть, любите читать, — восхищенно сказала я.
— Истинный Шерлок Холмс, да? Кухня здесь.
Я прошла вслед за ней, мимо стола, заваленного книгами, на кухню.
В раковине и на столешнице стояла грязная посуда.
— Прости за беспорядок. Сложно мыть посуду одной рукой. Джим годами пытался убедить меня купить посудомоечную машину, но я была слишком скупа. Следовало бы прислушаться к словам старого дурака.
— Кто такой Джим? — Я отодвинула несколько тарелок, чтобы поставить пирог.
— Мой муж. Его не стало десять лет назад. Сердечный приступ.
— О, мне так жаль.
Фрэн фыркнула.
