Марго

Нож крутился на разделочной доске. Нет, сейчас опять что-то будет! Если составить мои предсказания в рядок, получается интересный текст: "Тебя ждет утрата. Тебя ждет надежда. Интуиция не подведет, будь смелей. Дальняя дорога и казенный дом. Не стань рабой чужих желаний…".

И что же дальше ждет рабу желаний в казенном доме? Нож, который почти остановился, вдруг снова набрал скорость. Сам по себе, хотя его никто не касался! Описав еще круг, острие замерло у слов: "Сегодня. Жди". От этих слов почему-то мороз побежал по коже, и в раз расхотелось что-либо спрашивать.

– Вот прямо сегодня? – приподняла брови, пытаясь за иронией скрыть, что стало не по себе.

– Ерунда какая-то! А кто это писал? – взяла в руки бумажку Лиля. Ее ногти поблескивали новеньким маникюром цвета пыльной розы.

– Я точно не писала! Это почерк не мой. Я такими финтифлюшками писать не умею – заявила Иринка, которая и собрала нас здесь. Для репетиции своего предсвадебного девичника.

– И бумага странная… Желтая какая-то… как макулатура! – фыркнула, как обычно язвительная Власта. Изобразив кривую улыбку губками в розовой помаде и закатив глаза под выкрашенными в полночный цвет веками. За пристрастие к черному и розовому, а так же пирсинг в носу, пока не слышит, все звали ее "наша эмо".

А про бумагу правда. Во всем маникюрном салоне была единственная пачка новенькой белой "Снегурочки" формата А4. И хранилась она под стойкой администратора.

Все смотрели друг на друга. Никто не признавался, что написал и подбросил в круг беленьких записок еще одну. Написанную, будто перьевой ручкой на старой бумаге. И такими кренделями, что не сразу разберешь слова.

Постепенно все перевелось в шутку: "Да это Настька наверное левой рукой накорябала – она у нас шутница еще та!". Но дружный смех подруг так и не смог развеять недоброе предчувствие, поселившееся внутри.

Предсказание доски и ножика оставило неприятный осадок. Потому в гаданиях больше не участвовала. Отстраненно глядела, как веселятся подруги. А сама все чаще бросала взгляды в сторону единственного окна. О стекло один за другим разбивались снежные вихри. В этом году на святки вьюжило почище, чем в феврале.

Ветер выл, как пес, которого забыли покормить. Барабанил в окно ветками росшей тут же бузины, скуля, чтобы его пустили внутрь. Раньше это только придавало уют посиделкам в компании подруг, а теперь вызывало тревогу. И мысли о том, что после всего надо будет обязательно вызвать себе такси. Поздно, темно. Да и по такой погоде идти никакого удовольствия, только макияж испорчу, превратившись в панду.

Девчонки крутили блюдце, лили воск, смотрели на тени от сгоревшей бумаги. А я куталась в свой кашемировый бирюзовый палантин, прикрывая отказы от гаданий распитием чая и поеданием сладкого вперемешку с фруктами. Хватит с меня предсказаний.

– А давайте сапоги кидать? – с азартом предложила Настя.

– Пошли! – отозвалась Власта – Интересно, откуда жених придет!

– Идем с нами, Марго! В этот раз ты просто обязана к нам припрое… придене… тьфу! Присоединиться! У тебя ведь с тех пор, как этот… твой Васька в Москву свинтил никого не было! – провозгласила Иринка и слегка покачнулась. Последняя рюмка Хэнесси похоже таки догнала нашу, почти никогда не пьянеющую, невесту.

– С моим везением еще лишусь сапога – отмахнулась я – Вот стырит какой-нибудь нечистый мою обувку, и как я в одном сапоге домой попрыгаю? Я вам что, кузнечик?

– Как Золушка! Мы тебе тыкву вызовем! – произнесла Настя голосом, каким обычно спрашивают: "Ты мене уважаешь?".

– Идите уже! Девицы на выданье… А я тут посижу. Мне что-то зябко. Начихал на меня кто-то что-ли? Аж знобит – ответила, демонстративно кутаясь в палантин и залезая с ногами на вишневый кожаный диванчик для клиентов.

– Да фигня все это! Девочки, не слушайте ее! – издевательски протянула Власта и я мысленно вздохнула: началось!

С Властой Ривольской отношения не заладились с того дня, как она где-то прошастала и не успела вернуться к приходу клиента. В итоге состоятельная шишка устал ждать, когда наша эмо почтит его своим присутствием. И, в приказной форме, попросил свободную в тот момент меня, ее заменить.

Скоренько сделала ему требуемый маникюр, и с тех пор богатенький ходил только ко мне. Вот Власта меня и невзлюбила. Мол, увела клиента! Ривольская без конца язвила, а порой, чинила всевозможные пакости. Могла открыть все лаки, чтоб засохли. Или слить всю жидкость для снятия лака в унитаз. Спасло то, что хозяйка салона поймала ее на горячем. И дала понять, что выставит на улицу, если еще заметит подобное.

Клиент же, как-то пытался позвать меня на свидание. Но я тогда параллельно училась в пединституте. Да и ссуда за однушку сама себя не выплатит – не было у меня времени на гулянки.

Тем временем, Ривольская разошлась. Стоя одной обутой ногой на резиновом коврике у входа и размахивала в воздухе вторым сапогом, в такт собственным словам:

– Да никогда Марго не выйдет замуж!

– Власта! – с упреком перебила девушку моя лучшая подруга Ира, но та будто не слышала.

– Ой, да у нее, наверное, какой-нибудь венец безбрачия, вот и не гадает. Вон увела у меня клиента – даже на свидание с ним не пошла. А он, между прочим – хозяин трех спортклубов! Фригидная наша Метелка-Марго! – Ривольская пьяно рассмеялась, икнула и вышла, напоследок махнув на меня сапогом.

Собиралась огрызнуться вслед, но онемела от возмущения, услышав свое прозвище. И откуда только узнала?

Так звали меня заглаза студенты Северского Технологического Института, где я преподавала химию. А все из-за имени, которое полностью звучало, как: Маргарита Константиновна Помело.

Это стало последней каплей. Вечер был испорчен. Не то чтобы близко приняла к сердцу слова наглой стервы. Но после них дозрела, чтобы вызвонить себе тыкву… То есть такси! Над другими смеюсь, что напились, а сама не лучше.

Через пол минуты мой мобильник зазвенел и я подскочила от песни Канцлера Ги: " Чаще бы колдуньи все мели полы, но как полнолуние – не стряхнешь с метлы. Рвутся в небо, дуры, да в ночной полет – в обмороке куры, перепуган скот". Приняла вызов и бездушный голос компьютера поведал, что через двадцать минут за мной прибудет белая Лада Веста.

Вернувшиеся с улицы девчонки, возбужденно обсуждали, как чей сапог упал. А потом вдруг засобирались домой. Почувствовала, что начинается мигрень и решила все-таки пройтись до дому пешком. Отменила вызов такси и начала одеваться. Продышусь, заодно и хмель выветрится.

Иринка прокричала: "Девочкииии! Кто последний – закрывает салон!". Все спешно натягивали одежду и устремились к выходу. Но последней оказалась я: уже у зеркала заметила, что потеряла сережку. Ругнувшись, включила весь свет, какой только был в зале, и принялась искать. Пропажа нашлась под столом. На котором осталась одноразовая посуда, остатки торта и две свечи.

На мгновение замерла, глядя на свое отражение в зеркале. В мыслях снова зазвучали слова Власты: "Фригидная она, наша Метелка-Марго!" – умом понимала, что это просто треп пьяной бабы. А сердце уже загорелось обидой с помесью злости. А вот фигушки тебе Ривольская! Сейчас узнаем, есть ли у меня в будущем жених! И даже поглядим на него!

Прочь полетели шапка, шарф и пуховик. Приглушила свет, развязала пояс своего синего платья и бросила на кресло. Распустила волосы, вытащив из них все шпильки с невидимками. Задорные рыжие кудряшки упали мне на плечи.

Убрала со стола, оставив только две одноразовых тарелки и соль. Последний кусочек торта был торжественно назначен на роль хлеба. Если у других жених приходит на хлеб и соль, то уж на сладенькое точно поведется! Что еще? Ах да! Нужен столовый прибор – пластиковые ложки, пожалуй, подойдут. А вот ножи и вилки нужно убрать. Не то, говорят, явившийся жених ими и зарежет.