– Пшёл в ад! Говнюк, – просипела, чувствуя, как дрожат губы и чуть потряхивает всё нутро, и тут же мои пальцы нащупали длинную щепку, – я тебе такое удовольствие доставлю – вовек не забудешь, – пообещала я, и пусть мой голос срывался, и я страшно трусила, но была уверена – один точный удар в сонную артерию и ему конец.

– Люблю строптивых! – развеселился насильник и кинулся на меня так неожиданно, что у меня на мгновение спёрло дыхание и потемнело в глазах. – Сейчас, крошка, я тебе покажу свой жезл, ты будешь счастлива…

Опомнившись, принялась извиваться, и шарить ладонью в поисках потерянной щепки.

Но не успела я пустить своё оружие в дело, как что-то оторвало дурно пахнущего щербатого и его тело с грохотом влетело в те самые деревянные ящики. Тут же полный ярости голос взревел:

– Вшивый пёс! Вздёрну на рее! – рычал мужчина с ярко-чёрной бородой, а я дрожащими руками схватилась за какой-то висящий над головой канат и, поднапрягшись, подтянула непослушное тело вверх, принимая сидячее положение. Устало прислонилась к деревянному борту, смахнула с глаз слёзы и утёрла сопли тыльной стороной ладони. Только после этого, чуть успокоившись, уставилась на спасителя и тут же испугалась ещё сильнее: этот человек выглядел гораздо опаснее мерзкого Сэма.

– Ты двух девок уже прикончил! – продолжал распаляться тот, – каждая из них на вес золота! – тут он бросил взгляд на меня и зло сплюнул на грязную палубу, – тощая какая! – шаг ко мне, шершавые ладони больно схватили за подбородок и грубо вздёрнули голову вверх, холодные, рыбьи глаза пробежались по моему лицу, оценивая внешность, по тому, как презрительно скривились губы чернобородого, можно было понять насколько ему не понравилось увиденное. – Некрасивая, но точно из благородных. Кожа нежная, руки, – противные пальцы убрались с моего подбородка и схватили дрожащие ладони, – руки ухоженные, такие никогда ничего тяжелее нитки с иголкой не держали и платье из отличной ткани. Как тебя зовут? – резко спросил он меня, выпрямляясь и делая шаг назад.

Его дружок, тихо поскуливая, продолжал лежать на деревянных обломках. Я же выдержала неприятный взгляд чернобородого и гордо промолчала.

– Молчишь, – хмыкнул тот, – ну молчи. Мне твоё имя без надобности. Всё равно тебе дадут новое. Уведите её! – без перехода крикнул он, отчего я вздрогнула и чуть прикусила язык.

Как появились ещё двое – не заметила, но нутром чувствовала: пока меня не тронут, а, значит, есть время осмотреться и понять, где я. На рай это не похоже, но и на ад не тянет. И это точно не сон.

Меня подхватили под руки и вытащили из проклятого закутка на основную палубу. Картина, представшая моему взору, пугала, но я устала бояться, и просто равнодушно отметила залитую кровью палубу, железистый запах, смешанный с морским и кучу разбросанных тел (кто-то всё ещё был жив и едва заметно шевелился, издавая болезненные стоны); вываленные из вспоротых животов кишки, отдельно лежащие конечности и деловито суетящиеся люди – довершали жуткую сцену.

Слева, очень близко к кораблю, на котором я очнулась, стояло другое судно и пираты, а это были именно они, споро по приставленному мостику, перетаскивали различные предметы.

– Собираем трофеи и уходим! – крикнул тот самый чернобородый, выходя вперёд. – Поторопитесь!

Меня же не слишком вежливо подтолкнули в сторону этого мостика. Тело было всё ещё ватным и я, не удержавшись, свалилась на палубу.

– Какая-то ты болезная, – фыркнул один из приставленных ко мне пиратов, – если б не приказ, скинул бы тебя за борт, – беззлобно проворчал он, подняв меня на руки.

Глава 3

Меня отнесли к люку, ведущему в трюм.

И всё было бы неплохо: никто не посягал на мою честь, не бил и не пытался вздёрнуть на рее. Но… как только крышка грузового люка откинулась на меня дохнуло такой вонью, что голова закружилась!

– Прибыли, ледюшка, – хмыкнул нёсший меня на руках пират, и довольно аккуратно поставил на ноги. – Здесь я с тобой прощаюсь. красотка. Но, ежели что, Стальной Боб к твоим услугам, – и его кривая ухмылочка мне совсем не понравилась.

– Спускайся! – грубо толкнул в спину другой пират, охранявший вход.

Я даже не успела сориентироваться, а уже летела по инерции вниз, на одном дыхании, не переломав себе ноги, чудесным образом преодолела короткую лесенку, в конце едва успела притормозить и не свалиться прямо на грязный, давно немытый пол. Свет, падавший в открытый люк, прекрасно осветил пятачок под ногами.

Огляделась.

В трюме я оказалась не одна: он был полон, даже не так – переполнен людьми. Деталей разглядеть не удалось, резкая смена освещения не позволила узреть детали. Зато с обонянием у меня всё было в полном порядке и запахи здесь царившие, выбили из глаз горькие слёзы и меня снова замутило. Благо желудок уже пуст, хоть с этой стороны не ожидается подлянки.

Тяжелые шаги конвоира, раздавшиеся позади, утвердили в мысли, что и меня прикуют, как всех.

– Сядь сюда, – снова толчок в спину и моё практически невесомое тело улетело в ближайший угол, сидевшие там люди шустро отползли и миновать встречи со стеной не вышло: больно стукнувшись плечом и бедром, я, с едва слышным болезненным шипением, стекла вниз, – не двигайся, – тут же раздалось над головой и мои щиколотки обхватили холодные железные кандалы с тонкой цепочкой, которую вдели в кольцо, торчавшее неподалёку.

Охранник ушёл, а мы остались. Люк закрыли и весь трюм тут же погрузился в полумрак: в щели на потолке пробивался дневной свет и этого вполне хватало, чтобы осмотреться. Вот только у меня перед глазами продолжали плыть разноцветные круги и я, силясь дышать через раз, прикрыла тяжёлые, воспалённые веки, стремясь поскорее пережидать наплывающую волнами тошноту и головокружение.

Мне понадобилось двадцать минут, плюс-минус, чтобы справиться с бунтующим организмом. И как только полегчало, я принялась размышлять и делать выводы.

Отрешившись от всего, что меня окружает: от шепотков, прикованных друг к другу людей, от адской вонищи, забивающей мне ноздри и пустой желудок, прилипший к позвоночнику, я принялась рассуждать.

Первое – я умерла от разоравшейся передо мной гранаты. И каким-то чудом оказалась на борту корабля, на который в свою очередь напали пираты.

Второе – это тело точно не может быть моим: худосочное настолько, что оно скорее принадлежало подростку, нежели зрелой женщине. Руки-веточки, ладошки узкие с длинными пальцами, кожа бледная до синевы, каждую веночку видно. Я своё тело знаю, и оно никогда не было настолько болезненно худым и вялым.

Третье – речь местных. Я всех их прекрасно понимала, и сама говорила неплохо. Язык похож на английский или что-то близкое к нему, но всё же сильно отличавшийся от того, что я знала в своём родном двадцать первом веке. Чувствую, истина где-то посередине. И тело, куда меня занесло, знает не только этот непонятный английский, но и пару других языков. Вот только я сейчас навряд ли смогу на них говорить, словно что-то мешает.

Вывод из вышеперечисленного не радует: я попаданка в чужое тело, и вполне возможно в другой мир. Хотя, тут бабушка гадала, да надвое сказала: то ли дождь, то ли снег; то ли будет, то ли нет; то есть я могу быть и на Земле, только в другом временном отрезке. Тоже мало приятного.

– Эй! – меня пихнули локтем, я тут же распахнула глаза и уставилась на темнеющий силуэт, это оказалась женщина с длинными грязными волосами, свалявшимися настолько, что часть из них повисла неопрятными толстыми сосульками вдоль лица, – тапки отдай!

Переведя с неё взгляд на свои ноги уставилась на мягкие, непривычного фасона, явно кожаные туфельки на крепкой подошве и только после этого снова посмотрела на женщину.

– А не жирно будет? – набычилась я, готовая порвать тётку голыми руками. Всё что моё я буду защищать до последнего. Один раз я уже умирала, поэтому не страшно.

Хотя нет, я лукавлю – страшно. А вдруг мне больше не дадут третьего шанса? Нет, постараюсь из схватки выйти победительницей!