Я не хотел сдаваться, принимать решение судьбы, из-за чего досадно посмотрел на сожителя.

Кайл поднял окровавленную ладонь, открывая рану. Он неуверенно приложил пальцы к моему лбу, и тогда перед глазами замелькали странные образы в ярком облачении.

Было видно уже знакомую разруху после падения границы. Операционная — она светлая очень пустынная, и в ней роженица? Вот только видение очень нечёткое. Оно ограниченное и, казалось, с какими-то оборванными краями, будто открытое окно между пространствами. Протянул руку и увидел внутри маленького человечка, готового выйти на свет. Это Кайл? Не уверен, но именно такое ощущение возникает. Резко убрал ладонь, отнял, ощутив удар тока. Тогда окно закрылось, и на короткий миг возникла темнота.

Снова светло. Вокруг много крылатых людей. Они за стеклом, будто наблюдают за мной. Ограничение.

Эти стены подобно клетке, сдерживают меня и мои способности. Там, за этой чертой, есть что-то светлое и близкое, оно мне родное, но… такое далёкое.

Снова оборванный кадр, тьма коридора, боль в руке и грубая брань солдат. Ничего не вижу, лишь слышу громкие слова, требование открыть портал.

Выходит, я всегда так мог делать?

Перед глазами возник клочок бумаги, на нём написана дата и точное время.

Поднял вверх глаза, нечётко, но увидел возвышающегося надо мной солдата, голос которого доносился из… рации. А чуть поодаль от нас стоял Стивен. Мужчина выглядел измученным жизнью, повзрослевшим, но яркой отличительной чертой служил всё тот же шрам через всё лицо.

Первый солдат наклонил голову и снова указал мне на координаты времени. Сощурился. Темнота и холод.

Когда открыл глаза, в маленьком проёме времени заметил себя. Я увидел себя со стороны, когда спасал Лесара.

Яркая вспышка, острая боль, пронзившая сознание. Знакомо. Такое происходит, стоит случиться парадоксу. Выходит, встретившись с собой в будущем, я создал короткое замыкание?

Кадры стали быстро проносится мимо, будто ускоренный просмотр фильма. Тогда я снова увидел родильный зал, но другой, и совершенно незнакомых людей. В этом временном отрезке мне удалось задержаться подольше, казалось, что оказался рядом с создателем. Туман — он застрелил глаза, и тогда наступила уже знакомая мне кромешная тьма и холод. Портал.

Как и сказал тот странный тип — круг сомкнулся. Я будто проснулся.

Стряхнул то глупое наваждение, резко замотав головой со стороны в сторону. Заметил Кайла, что так и продолжал бессознательно лежать на моих руках. Парень не мог даже пошевелиться, он совсем ослаб.

— Эй, — окликнул сожителя, — всё нормально, сейчас…

— Стив…

Тихо прошептал Кайл, голос которого очень сильно дрожал.

Очередное воспоминание будто током пронзило всё тело. Оно последнее, но оказалось самым первым. Мама попросила отца присмотреть за мной. Она хотела, чтобы Крис позаботился обо мне. Так вот почему во всех воспоминаниях был тот ангел…

Припомнил образ пернатого, с которым заключил договор.

— Диасиэль… — Прошептал. С моих глаз будто спала пелена, стало светло и просторно. Скованность, незнание, забвение — всё ушло в небытие.

Не успел. Тело человека стало остывать, а я продолжал держать его на руках. Синяя толстовка пропиталась кровью, а красноватые подтёки остались на облезлом позолоченном корпусе карманных часиков.

— Прости. — Сквозь зубы прошипел, стараясь сдержать писк. Вопреки всем моим попыткам слезы хлынули ручьём, огибая нос, щёки и останавливаясь на подбородке, с которого уже падали вниз, впитываясь в и без того влажную толстовку.

Не удержался. Прыгнул. Знакомый холод более не казался таким неприятным, грубым, жёстким. Он был приемлемым, обычным, обыденным.

Прибыл на фронт. Вероятно, ребята сделали свое дело и война пошла на спад.

У границы кладбища с множеством безымянных могил стоял Кристофер и наблюдал за мёртвой землёй.

— Крис, — окликнул человека, — или мне лучше называть тебя папой?

Этот тип медленно повернулся в мою сторону. Он выглядел настороженным, огорчённым чем-то.

— Почему не сказал раньше? — спросил отец.

В глазах этого человека, как и прежде, было презрение, холод, боль — всё то, с чем обычно смотрят на паранормальщину.

Кристофер имеет такую же способность, что и я. Нет, неправильно высказался. У меня предрасположенность к управлению временем, что передалось от отца, но оно в разы усилилось другим фактором.

Огорченно покачал головой, отрицая.

— Я сам только что узнал. — Мне не надо врать, что-то скрывать. Не могу поверить в то, что всё закончилось. Меня более не донимает звон в голове, нет указаний, приказов, ограничений.

Я в прямом смысле этого слова свободен от всего.

Мужчина отвернулся. Он снова посмотрел на кладбище.

Не могу видеть его лица, да и что я надеюсь в нём увидеть? Знакомое презрение и отрешение?

— Ирин отдала за тебя свою жизнь, — с упрёком заявил мужчина, — а я не уберёг единственное, что осталось после её смерти.

Разочарование, страх, злость. Люди вообще очень много испытывают противоречивых эмоций. Оказывается, я тоже отчасти человек, не наполовину — ну, хоть на четвёртую часть.

Подошёл ближе к собеседнику. Страх перед неизвестностью и самим человеком всё ещё был, но с новыми сведениями я очень сильно сомневаюсь, что отец причинит вред своему сыну.

— Как она умерла? — спросил у Кристофера.

Называть человека отцом непривычно. Мы столько времени были чужими друг другу, что резко изменить своё отношение просто невозможно. Насколько я понял, то в будущем, которое сейчас является моим прошлым, мы тоже мало общались. Вернее, вообще не встречались. Семьёй мне стал другой… другое существо — зачинщик революции на небесах, который и предоставил «Спасу» приют, вернее, их душам.

— При рождении нефелима мать умирает, — нехотя признал человек. Его голос дрожал, а слова казались пропитанными ядом. — Так как это очень большая нагрузка на тело, даже для ангела.

— Я виноват…

— Я тоже так думал, — подтвердил мои слова Кристофер и теперь с опаской на меня посмотрел, — но я ошибся.

Откровенничать с человеком. Дожил.

— Прости, — тихо добавил Кристофер.

К этому я стремился? Эту правду хотел узнать?

Ради этого нелепого разговора, ради этих забытых воспоминаний требовалось привести мир к черте гибели? Ради этого должен был умереть невинный человек?

Немыслимо. Кто бы не придумал эту игру, мне неприятно в ней принимать участие.