– Хорошо. – Гарриман повернулся к Энтенсе. – Ты слышал предложение Дэна, Джек. Тебя устраивают эти условия?

Лоб Энтенсы был покрыт потом.

– Я не могу так быстро выложить миллион.

– Все в порядке, Джек. Этим утром он нам не требуется. Достаточно твоей расписки; можешь не торопиться с ликвидацией.

– Но ты сам сказал, что миллион – это только начало. Я не могу бесконечно вносить деньги с тобой наравне; тебе следует установить лимит. Мне надо подумать и о семье.

– А у тебя никакой ежегодной ренты, Джек? Никаких вкладов в безотзывные доверительные фонды?

– Вопрос не в этом. Вы можете выжать из меня все – а потом выкинуть.

Гарриман ждал, что на это скажет Диксон. Наконец тот произнес:

– Мы не станем выжимать тебя, Джек, пока ты сможешь доказать, что конвертировал все свои активы. Мы позволим тебе участвовать на пропорциональной основе.

Гарриман кивнул:

– Именно так, Джек.

Он думал о том, что любое уменьшение доли Энтенсы даст ему и Стронгу очевидное большинство при голосовании.

Стронг, видимо, думал о том же, потому что неожиданно произнес:

– Мне это не нравится. Четыре равноправных партнера – мы слишком легко можем зайти в тупик.

Диксон пожал плечами:

– Я отказываюсь беспокоиться об этом. Я вошел в дело потому, что Делос умудрится сделать его выгодным – готов спорить.

– Мы доберемся до Луны, Дэн!

– Я не об этом. Я готов спорить, что дело принесет прибыль вне зависимости от того, достигнем ли мы Луны или нет. Вчерашний вечер я провел за изучением опубликованных отчетов нескольких твоих компаний; они были весьма интересны. Я предлагаю, чтобы все возможные тупиковые ситуации разрешались предоставлением директору – то есть тебе, Делос, – полномочий по наведению порядка. Удовлетворен, Энтенса?

– О, разумеется!

Гарриман был обеспокоен, хотя и старался этого не показать. Он не доверял Диксону, даже дары приносящему. Он внезапно вскочил с места:

– Мне надо бежать, джентльмены. Оставляю вас мистеру Стронгу и мистеру Каменсу. Пошли, Монти.

Он был уверен, что Каменс не сболтнет ничего преждевременно – даже потенциальным полноправным компаньонам. Что до Стронга – он знал, что Джордж не позволит даже своей левой руке узнать, сколько пальцев на правой.

Расставшись с Монтгомери за дверью личного кабинета компаньонов, он прошел по коридору. Эндрю Фергюсон, главный инженер «Гарриман энтерпрайзис», поднял голову при его появлении:

– Привет, босс. Кстати, мистер Стронг подкинул мне этим утром интересную идею насчет выключателя для освещения. На первый взгляд она показалась непрактичной, но…

– Оставь это. Отдай одному из парней и забудь. Ты знаешь, по какому пути мы двинулись?

– Были какие-то слухи, – сказал Фергюсон осторожно.

– Уволь человека, который их разносит. Хотя нет; отправь его со специальным заданием в Тибет и держи там, пока мы не закончим. Ну хорошо, перейдем к делу. Я хочу, чтобы ты построил лунный корабль – так быстро, как только возможно.

Фергюсон закинул одну ногу за подлокотник, вытащил перочинный ножик и стал подравнивать ногти.

– Ты выражаешься так, словно приказываешь построить сортир.

– А что тут такого? Теоретически подходящее топливо существует с сорок девятого года. Собери команду, которая корабль начертит, и шайку, которая построит; ты будешь строить – я буду оплачивать счета. Что может быть проще?

Фергюсон уставился в потолок.

– Подходящее топливо… – повторил он мечтательно.

– Я так и сказал. Расчеты показывают, что водорода и кислорода достаточно, чтобы отправить многоступенчатую ракету на Луну и обратно, – нужен только правильный проект.

– Он говорит «правильный проект»… – проговорил Фергюсон тем же мягким голосом, потом неожиданно дернулся, воткнул нож в изрезанную столешницу и взревел: – Что ты знаешь о правильном проекте? Какие сорта стали мне взять? Из чего мне сделать сопло? Как я смогу сжечь достаточно тонн в секунду твоей идиотской смеси, не израсходовав задаром всю мощность? Как я смогу получить нормальное отношение масс[58] для многоступенчатой ракеты? Какого дьявола ты не позволил мне построить настоящий корабль, пока у нас было топливо?

Гарриман подождал, пока тот успокоится, потом спросил:

– Так как мы сможем это сделать, Энди?

– Гмм… Я думал об этом прошлой ночью, лежа в постели, – и моя старуха тебя возненавидела; мне пришлось досыпать на диване. Во-первых, мистер Гарриман, правильный подход к этому делу состоит в получении исследовательского заказа от Министерства обороны. Затем вы…

– Черт возьми, Энди, ты занимайся инженерными делами, а политику и финансы оставь мне. Мне твои советы не нужны.

– Черт возьми, Делос, не уводи разговор в сторону. Я имею в виду как раз инженерную часть. Правительство располагает массой старых разработок по ракетам, и все они засекречены. Без правительственного контракта на них даже взглянуть нельзя.

– Вряд ли это очень ценно. На что способна правительственная ракета и не способна ракета «Скайуэйс»? Ты мне сам рассказывал, что федеральная ракетная программа более ничего не значит.

Фергюсон принял высокомерный вид:

– Боюсь, я не смогу объяснить этого на пальцах. Тебе следует принять как данность, что нам нужны эти правительственные исследовательские отчеты. Нет смысла тратить тысячи долларов на выполнение работы, которая уже сделана.

– Трать тысячи.

– Может, и миллионы.

– Трать миллионы. Не бойся тратить деньги. Энди, мне нужно держать военных подальше от этого дела.

Он подумал, не разъяснить ли инженеру скрытую за его решением политику, но воздержался.

– Насколько серьезно ты нуждаешься в этом правительственном барахле? Не можешь ли ты получить те же результаты, наняв инженеров, уже работавших на государство? Или даже перекупить их у государства прямо сейчас?

Фергюсон поджал губы:

– Ты ожидаешь от меня результатов, а сам создаешь препятствия?

– Я не создаю тебе препятствий. Я просто сообщаю тебе, что это неправительственный проект. Если ты не хочешь заняться им на таких условиях, скажи прямо сейчас, чтобы я нашел того, кто захочет.

Фергюсон принялся играть в «ножички» сам с собой. Добравшись до фигуры «носы», он сделал ошибку, после чего тихо произнес:

– Есть у меня на уме один парень, который работал на правительство на полигоне Уайт-Сэндс[59]. Он был очень смышлен – главный конструктор отдела.

– Ты хочешь сказать, что он мог бы возглавить твою команду?

– Ну да.

– Как его зовут? Где он? На кого он сейчас работает?

– Ну, получилось так, что когда правительство закрыло «Уайт-Сэндс», мне показалось безобразием оставлять такого хорошего парня без работы, поэтому я нашел ему место в «Скайуэйс». Он – главный инженер по обслуживанию на Тихоокеанском побережье.

– По обслуживанию? И это – работа для творческого человека? Но ты хочешь сказать, что он сейчас работает на нас? Давай его на видеофон. Или нет: свяжись с побережьем и пусть они пришлют его сюда специальной ракетой; мы вместе пойдем на ланч.

– Так получилось, – тихо сказал Фергюсон, – что прошлой ночью я встал и позвонил ему – вот почему разозлилась моя благоверная. Он ждет снаружи. Костер, Боб Костер.

По лицу Гарримана расползлась улыбка.

– Энди! Ты бессердечный старый негодяй! Ты зачем морочил мне голову, упираясь?

– Ничего я не морочил. Мне здесь нравится, мистер Гарриман. Я занимаюсь своим делом, пока ты не вмешиваешься. Так вот мое предложение: мы назначим молодого Костера главным инженером проекта и оставим его в покое. Я не буду дергать его за локоть, а только читать отчеты. И ты тоже оставишь его в покое, слышишь меня? Ничто так не злит специалиста, как некомпетентный простофиля с чековой книжкой, указывающий ему, как он должен работать.