...В сумерках, когда и берег, и море, и небо мерцали багровыми сполохами, крейсер бросил якорь на рейде. Поужинав, я лег в каюте отдохнуть. Но от избытка впечатлений не спалось. Вдруг на верхней палубе защелкали "эрликоны", залились торопливым нервным лаем крупнокалиберные пулеметы. Сквозь приоткрытую дверь я услышал стук каблуков - генерал Файербресс (он располагался в прихожей на диване) побежал наверх. Вражеские самолеты все-таки прорвались на рейд. Несколько раз бомбы падали совсем рядом. Как только бомбежка затихала, Файербресс возвращался назад, на свой диван. Но стоило ей усилиться, он опять бежал наверх.

Наутро за завтраком Файербресс сказал:

- Беспокойная ночка выдалась, сэр?

- Да. Я слышал, как вы бегали на палубу.

Файербресс смущенно замолчал.

Рано утром 7 июня генерал Монтгомери, как рассказал мне Питерсон, встретился с генералами Брэдли и Дэмпси и, не поставив им никаких новых задач, потребовал "подчистить" все недостатки первого дня.

Однако, опираясь на уцелевшие очаги обороны и используя тактические резервы, противник при поддержке танков контратаковал англичан и в некоторых местах прорвался к берегу. При содействии флота англичане ликвидировали частные прорывы и к вечеру 7 июня освободили от фашистских войск несколько десятков километров береговой черты.

Планом предусматривалось к исходу второго дня захватить плацдарм глубиной 18-20 километров. Однако из-за возросшего сопротивления противника, крайней медлительности и осторожности союзного командования достичь этого не удалось. Между тем к утру 10 июня на берегу уже находилось 9 пехотных, 3 воздушно-десантные, 2 танковые дивизии и 4 танковые бригады. Гитлеровцы к этому времени подтянули в район операции несколько дивизий. И все же на стороне нападающих было двойное превосходство в пехоте, значительное - в танках и подавляющее - в морских силах и авиации. Но, несмотря на это, они смогли продвинуться только на 10-15 километров, и то лишь на отдельных участках, причем основные узлы сопротивления все еще оставались в руках врага.

Как я уже говорил, союзники перед началом операции имели подавляющее преимущество в авиации и военноморском флоте, орудия которого они использовали для поражения береговых целей. Это значительно затрудняло действия немцев, а точнее, контратаки, которых требовал фюрер.

Рундштедт доносил Гитлеру, что "орудия большинства вражеских кораблей ведут настолько мощный огонь в пределах их дальности, что любое наступление в зоне господствующего с моря огня невозможно".

Командующий группой армий "Б" Роммель в обзоре оперативной обстановки, сделанном 10 июня, писал: "Наши действия в Нормандии страшно затруднены, а на некоторых участках стали вообще невозможными в силу следующих причин: а) чрезвычайно большого, а по временам прямо подавляющего превосходства авиации противника...

б) эффективности огня тяжелой корабельной артиллерии.

Против нас действуют до 640 орудий. Эффективность их столь высока, что в районах, обстреливаемых этой скорострельной артиллерией, невозможны какие-либо действия как танков, так и пехоты".

5 июля, то есть через 29 дней после начала высадки, в Нормандии находился миллион солдат и офицеров союзных войск. На захваченном плацдарме не оставалось буквально ни одного клочка земли, где бы не было танка, автомашины или другой техники. Все дороги оказались забитыми, и если бы какой-либо самолет противника там появился, ему не пришлось бы искать цель. Союзники пренебрегали возможностью атак с воздуха лишь потому, что обладали почти абсолютным господством.

Столь крупная операция потребовала четкой организации материально-технического обеспечения войск. В этой связи заслуживает внимания следующее. В интересах воинских перевозок союзники еще к 17 июня создали на необорудованном побережье два временных порта (один из них во время шторма был поврежден, а потом надобность в нем отпала, так как был захвачен Шербур).

Для сооружения порта в районе Арамчес союзники отбуксировали из Англии и затопили в назначенных точках около 150 железобетонных и металлических кессонов водоизмещением от 600 до 1700 тонн каждый. Поставленные на грунт кессоны образовали акваторию порта. Чтобы оградить ее от штормовой волны, затопили старые коммерческие суда, образовавшие волноломы. На стенках кессонов установили 240 артиллерийских стволов среднего и малого калибров для обеспечения противовоздушной и противокатерной обороны.

На акватории порта могло находиться до 30 пароходов, из них 16 - под разгрузкой у специально построенных плавучих и полуплавучих причалов. Значительная часть судов могла разгружаться на рейде с помощью автомашин-амфибий. Пропускная способность порта достигала 12 тысяч тонн различных грузов в сутки. Его обслуживало около 2 тысяч рабочих. Ввод в эксплуатацию такого порта по.зволил союзникам не отвлекать силы для немедленного занятия французских портов.

Для обеспечения горючим и смазочными материалами по дну Ла-Манша были проложены трубопроводы.

Словом, в ходе операции широко использовались различные материально-технические средства. Однако войска, высадившиеся на французское побережье, не спешили продвигаться в глубь материка. А ведь к тому времени Красная Армия на решающем фронте войны - советско-германском развернула мощное наступление. Еще 10 июня, на четвертый с начала Нормандской операции день, войска Ленинградского, а затем и Карельского фронтов стали успешно теснить противника. 23 июня началось гигантское паступление в Белоруссии (операция "Багратион"). Только в его начальной стадии с обеих сторон участвовало около 4 миллионов человек, до 46 тысяч орудий и минометов, свыше 6 тысяч танков и САУ, около 7 тысяч боевых самолетов.

Союзники же, к нашему огорчению, продвигались вперед на какие-нибудь 600-700 метров в сутки; длительное время не могли овладеть двумя важными центрами: Котантепским полуостровом и городом Каком.

Стратегический плацдарм союзникам удалось создать лишь к 25 июля. (К этому времени пали Кан и Шербур.)

Он все еще был небольшим: 100 километров по фронту и 50 - в глубину. Гитлеровцы, как пишет О. Брэдли, "проявляли удивительную изобретательность при переброске своих войск на фронт". Но если учесть, что крупное наступление Красной Армии летом 1944 года, предпринятое под Ленинградом, в Карелии, Белоруссии и в других районах, не только не позволяло гитлеровцам снимать войска с советско-германского фронта, но и заставляло направлять на Восток основные резервы, то изобретательность, о которой говорит Брэдли, касается, очевидно, только войск, находившихся в Западной Европе.

Нормандская десантная операция проводилась в особо благоприятных условиях, когда поражение фашистской Германии уже было предрешено. Красная Армия по-прежнему сражалась с главными силами врага. В Западной Европе находилась лишь небольшая часть гитлеровских дивизий, да и то не полностью укомплектованных. Это существенно облегчало союзникам вторжение во Францию.

Но, несмотря на облегченную обстановку, в которой проводилась операция, многие решения, приемы и способы действий, применявшиеся как при подготовке, так и в ходе боев, представляют, на мой взгляд, интерес и в современных условиях. Это в первую очередь относится к созданию специальных средств и сооружений для обеспечения высадки и действий десанта на берегу, к организации сил и способам обеспечения перехода морем, к преодолению заграждений и особенно к маскировке и организации разведки. Немаловажное значение имел и выбор места высадки.

Одним из главных недостатков можно считать то, что с захватом пунктов высадки наступление в глубину на какое-то время было, по существу, приостановлено. Основные усилия были направлены на объединение и расширение захваченных участков, на образование тактических плацдармов. Это позволило противнику создать здесь относительно устойчивую оборону, для преодоления которой потребовались дополнительные усилия. Расширяя плацдарм, союзные войска действовали преимущественно методом оттеснения врага, что снижало темп наступления.