Экипажи эскадренных миноносцев через три дня перебрались по железной дороге в Нос-Шилдс, маленький городок на северном берегу реки Тайн, в предместье Ньюкасла.

Эсминцы стояли в "Альберт-доке" и "Тайн-доке". Как я уже говорил, эти корабли были получены англичанами от США в 1940 году в обмен на базы в Атлантике и находились в резерве.

Внешний вид у эсминцев был не очень-то привлекательный. Носовая часть и мостик отнюдь не выражали стремительности, присущей атакующему и быстроходному кораблю. Палубы были в запущенном состоянии, борта, надстройки, торпедные аппараты во многих местах покрыты ржавчиной. Особая примета эсминца этого типа - четыре высокие цилиндрические дымовые трубы. Его вооружение:

одна 102-миллиметровая пушка, одна 76-миллиметровая и четыре автомата "Эрликон". В средней части не два, как обычно, а один трехтрубный торпедный аппарат. Кроме того, 24-ствольный противолодочный реактивный бомбомет, расположенный позади носового орудия, два бортовых бомбомета на корме и бомбосбрасыватели.

Наше командование хотело как можно быстрее разместить экипажи на тех кораблях, где им предстояло служить. Это сократило бы сроки изучения боевой техники.

Однако англичане затягивали решение вопроса.

А между тем осмотр кораблей показал, что ни один из них не может выйти в море: торпедные аппараты не разворачивались, орудия имели большой расстрел стволов, котлы на четырех эсминцах требовали смены водогрейных трубок, главные машины нуждались в перезаливке подшипников.

Наши моряки трудились по 12 часов и более, вычищая из трюмов грязь, удаляя ржавчину. Их рабочий день начинался сразу же после завтрака - с 6 часов 30 минут утра.

Англичане же (рабочие доков, устранявшие дефекты, сдаточная команда) работали с 9 до 18 часов с двухчасовым перерывом на обед. Все остальное время внутренние помещения корабля были закрыты. Естественно, это не способствовало быстрому приведению эсминцев в боевой порядок.

Освоение эсминцев двигалось медленно еще и потому, что отсутствовали многие схемы, чертежи и описания. Советские офицеры тщательно разбирались в различных узлах. В результате появились схемы паропроводов, электрооборудования, масляной системы и т. д., которые затем сводились в общую схему корабля. Так создавались общекорабельные документы, по которым и проходила учеба личного состава.

Линкор "Ройял Северин" и подводные лодки оказались в более приличном состоянии, хотя и здесь было немало огрехов. Были обнаружены, в частности, дефекты в гидравлике линкора. Однако совместными усилиями наших и английских специалистов этот недостаток был устранен. При приемке и сдаче линкора выявился большой расстрел стволов главного калибра, а боезапас был только бронебойный. Командование отряда поставило вопрос о смене лейнеров [Лейнер-тонкостенная стальная труба с нарезами внутри, образующая канал орудия.] и об обеспечении корабля фугасными снарядами. Англичане не соглашались, мотивируя отказ нуждами второго фронта.

Мне пришлось использовать свои связи с представителями имперского генштаба, и вскоре вопрос был решен положительно. Справились и с этой проблемой.

В результате самоотверженного труда всего личного состава линкор и подводные лодки были приняты в короткий срок - за 20 дней. 30 мая 1944 года на "Архангельске" (это имя получил линкор) и четырех подводных лодках был поднят Военно-морской флаг СССР. На церемонии поднятия советского Военно-морского флага были посол СССР в Англии Ф. Т. Гусев, заместитель наркома Военно-Морского Флота Г. И. Левченко, возглавлявший отряд советских кораблей, английские адмиралы, члены нашей военной миссии.

- Какие же замечательные люди наши моряки, - говорил Ф. Т. Гусев, когда мы возвращались в Лондон.- Да с ними мы одолеем любого противника!

Итак, на линкоре и подводных лодках хозяевами стали советские моряки. Теперь англичане навещали их как консультанты.

Подводные лодки "В-1", "В-2", "В-3" и "В-4" вскоре перешли в военно-морскую базу Лервик (Шотландские острова) и оттуда, после соответствующей подготовки, поодиночке, с суточным интервалом, самостоятельно двигались в Полярное. Три лодки дошли до места назначения благополучно. А вот лодка "В-1", которой командовал Герой Советского Союза капитан 2 ранга И. И. Фисанович, погибла.

Причины ее гибели так и остались неизвестны.

Что касается эсминцев, то с ними пришлось очень много повозиться. Члены военной миссии приложили немало сил, чтобы обеспечить их своевременную приемку. Мы помогали найти выход из возникших тупиков, часто связанных с языковым барьером. Кроме того, на складах адмиралтейства не хватало запасных частей, а принимать корабли без них, учитывая техническое состояние эсминцев, было бы просто преступно. Англичане же ссылались на то, что эсминцы строились в Америке тридцать лет назад и запчасти к ним не сохранились.

Я предложил руководителям адмиралтейства передать в качестве запасных частей целый эсминец, однотипный с принимаемым. Англичане не сразу с этим согласились.

И только за сутки до выхода кораблей в Кольский залив мы получили положительный ответ.

Моряки отряда так и называли поначалу девятый эсминец - "Запасные части". В очень сжатые сроки его надлежало привести в мало-мальски приличный вид, с тем чтобы переправить в Мурманск. Срочно была сформирована приемная команда: с каждого эсминца по восемь моряков - всего 63 человека. Это вдвое меньше штатного расписания эскадренного миноносца данного типа. Командиром "Запасных частей" был назначен флагманский штурман отряда капитан 2 ранга А. Е. Пастухов, замполитом - работник политотдела капитан 3 ранга Н. В. Матковский.

Командир корабля А. Е. Пастухов решал в те дни множество организационных и специальных вопросов с английским командованием. Ему в этом помогали члены нашей миссии.

Десять суток моряки не покладая рук мыли, чистили, скребли, ремонтировали, отлаживали корабль. А 6 сентября он, минуя позицию немецких подводных лодок, прошел вдоль восточного побережья Англии в Скапа-Флоу, а затем в бухту Лох-Ю, где формировался очередной союзный конвой.

Хочу отметить высокий моральный дух, отличную морскую подготовку и мужество этого небольшого экипажа, проявленные как в Англии, так и в арктическом переходе к родным берегам.

Особо надо сказать о командире эсминца А. Е. Пастухове. Опытный офицер, отличный штурман, он оказался и хорошим командиром корабля, умело ориентирующимся в сложной обстановке. Под стать ему был и замполит Н. В. Матковский - боевой моряк, с опытом службы на Черноморском флоте, Азовской и Волжской военных флотилиях. До войны он защитил кандидатскую диссертацию, был на партийной работе. Как политработник, умел находить ключ к сердцу каждого, отличался внимательностью к людям, отзывчивостью и требовательностью. Его, как и командира, любили и уважали в экипаже. Словом, Пастухов и Матковский отлично дополняли друг друга, сумели сплотить коллектив. И когда возник вопрос, как назвать эсминец - ведь не вечно же подтрунивать над ним, мол, "Запасные части",- команда единодушно ходатайствовала: "Дружный". Впоследствии это имя и было утверждено.

Но вернемся чуть-чуть назад, к тому периоду, когда наши моряки принимали эсминцы. Первые две недели июня для экипажей прошли в тренировках и учениях, в контрольных выходах в море. Тщательно проверялась исправность механизмов, систем и вооружения. Экипажи успешно сдали первую задачу курса боевой подготовки. Это давало им право выходить в море, отрабатывать более сложные задачи.

В те дни, вернувшись из боевого похода, связанного с высадкой десанта в Нормандию (об этом еще пойдет речь}, я приехал в одну из шотландских военно-морских баз, встретился с вице-адмиралом Г. И. Левченко. Он как-то загадочно улыбнулся, начал меня поздравлять.

- С чем? - спросил я.

- Как, разве вы не знаете? - удивился Гордей Иванович. - Со званием вице-адмирала! - Он вынул из кармана пару погонов, протянул их мне.

- Но я ничего не знаю.