Улицы мгновенно опустели. Послышался сухой треск зениток. В районе доков раздались глухие удары.

Полагалось бы спуститься в укрытие. Но я и два-три сотрудника миссии, оказавшиеся со мной, продолжали курить. Ашличане двинулись было к выходу, но, увидев, что мы остаемся, тоже вернулись, присоединились к общей беседе. Так в течение получаса мы испытывали выдержку друг друга. К счастью, ни одна бомба в гостиницу не попала.

Во время этой встречи мы обсудили вопрос об испытаниях лодки "С-54", на которой к тому времени уже установили "асдик" и радиолокационную станцию. Требовалось проверить новое оборудование в действии. Проводить же испытания в районе Портсмута, находящегося под наблюдением противника, практически было невозможно.

Представители адмиралтейства предложили перебросить подводную лодку в район Глазго, на более спокойную акваторию. Мы согласились, хотя понимали, что для этого лодке придется самостоятельно пройти через Ла-Манш, пересечь Ирландское море, где действовали авиация и подводные силы противника. Но ничего другого не оставалось.

Для проведения испытаний адмиралтейство выделило специальные самолеты и корабли. Проверка оборудования велась в течение пяти дней и показала хорошие результаты. Командир лодки капитан 3 ранга Д. К. Братишко доложил, что в Ирландском море гидролокационная станция неоднократно засекала подводные лодки.

Завершив все испытательные работы, "С-54" отбыла в Полярное.

Пройдет какое-то время, и мы узнаем, что экипажи тихоокеанских лодок в составе Северного флота проявят мужество и героизм. Две лодки - "С-56" и "С-51" станут Краснознаменными (первая из них еще и гвардейской), а командиры этих лодок Григорий Иванович Щедрин (ныне вице-адмирал) и Иван Фомич Кучеренко будут удостоены звания Героя Советского Союза.

Заканчивая рассказ о пребывании подлодок на Британских островах, должен отметить, что советские моряки вели себя исключительно корректно, памятуя старинную мудрость: со своим уставом в чужой монастырь не лезь.

Да и англичане, особенно простые люди, проявляли к подводникам искреннюю доброжелательность.

Как-то "С-54" из-за ненастной погоды задержалась в море; поздно вечером она вернулась не в Гринок, а в соседний порт. А утром сотрудник миссии, прибывший в порт, оказался свидетелем такой сцены: толпа местных жителей, окружив группу подводников, пыталась объясниться с ними с помощью жестов, но ничего не получалось.

- Что угодно, господа? - спросил сотрудник миссии по-английски.

- Мы рыбаки, - отвечал рыжебородый морщинистый шотландец. - Вы ведь русские?

- Русские.

- Мы хотели бы преподнести вам небольшой подарок:

свежую рыбу.

- Спасибо большое. Но экипаж подводной лодки обеспечен продовольствием.

- Нет, нет, примите в знак уважения.

И рыбаки начали говорить о том чувстве уважения, которое они питают к русскому народу, к Красной Армии.

Это были простые люди, и мы знали, как тяжело им достается кусок хлеба. По нескольку суток они бороздили сеспокойное море, куда прорывались подводные лодки противника. Словом, благополучие рыбаков было зыбким.

И хоть подводники питались хорошо, отказ от подарка мог бы обидеть союзников. Но рыбы оказалось слишком много - восемь мешков.

- Пригодится, сэр, - говорил все тот же шотландец. - Мы понимаем, что это маленький подарок. Но чем-то мы должны отблагодарить наших русских союзников за их храбрость. Нет уж, кэп, примите.

Подводники не остались в долгу. Они пригласили рыбаков на обед. За столом шел дружеский разговор - в экипаже лодки нашлись люди, знавшие немного английский и выступавшие в роли переводчиков. Провожая гостей, подводники благодарили за рыбу, а шотландцы только отмахивались:

- Что вы! Что вы! Пустяки! Мы всем расскажем о встрече с русскими моряками, о том, какие это замечательные люди.

Подобных примеров можно было бы привести множество. Простые люди относились к нам с искренней симпатией. Однако среди англичан встречались и такие, которые стремились, как мы убедились, ухудшить союзнические отношения, влить ложку дегтя в бочку меда. Как правило, в такой роли выступали наши "опекуны" - так мы звали офицеров связи.

В Розайте их было трое. Из них особенно хорошо мне запомнился мистер Пен - вероятно, потому, что доставил нам кучу неприятностей. Выходец из буржуазной Польши (как мне рассказывали, до войны он имел в Варшаве мебельный магазин), мистер Пен перебрался в Лондон и скоро оказался на службе в управлении адмиралтейства.

Мистер Пен (настоящая фамилия была известна лишь его хозяевам) из кожи вон лез, чтобы испортить теплые отношения между местным населением и нашими моряками.

Однажды адмиралтейство устроило встречу советских моряков с жителями небольшого городка, расположенного недалеко от базы Розайт. Встреча, как обычно, прошла на высоком союзническом уровне. Были произнесены речи с пожеланиями крепить дружбу между советским и английским народами, был обед с тостами, интересный концерт.

Наши моряки вернулись в базу довольные. Но это мероприятие обернулось вдруг чуть ли не конфликтом с английскими военными властями. Представителя советской военной миссии С. Г. Зиновьева вызвал к себе командующий военно-морским округом адмирал Форд и заявил, что, согласно имеющейся у него информации, советские моряки занимались антиправительственной агитацией, а некоторые склоняли жителей к вступлению в коммунистическую партию.

Напрасно Зиновьев убеждал адмирала, что ничего подобного не было и быть не могло. Адмирал заявил, что обо всем случившемся он обязан доложить в адмиралтейство.

Впоследствии мы узнали, что за этим инцидентом маячила тень мистера Пена. Возможно, этому провокатору и удалось бы осложнить наши отношения с англичанами, если бы не помог случай. Адмирал Форд получил письмо от мэра того самого городка, где побывали наши моряки. Мэр благодарил адмирала за организацию встречи и просил передать благодарность русским морякам. К письму были приложены вырезка из местной газеты с отчетом о встрече и фотография, запечатлевшая проводы советских гостей.

Через несколько дней Зиновьева пригласил начальник штаба военно-морского округа и от имени адмирала Форда попросил извинения за недоразумение. Одновременно он передал Зиновьеву экземпляр газеты и фотографию.

От военной миссии определенных усилий требовало обеспечение охотников за подводными лодками (у нас их называли большими охотниками - "БО") и тральщиков, заходящих в порты Англии или Исландии по пути из США в Советский Союз. Эти небольшие суденышки строились на верфях Соединенных Штатов, где их принимала советская закупочная комиссия. Всего за время войны переход из Америки в Кольский залив - а это шесть тысяч миль по океану - совершили 82 тральщика и "БО" [См.: Кузнецов Н. Г. Курсом к победе. М., 1975, с. 356-359.].

Обычно я заблаговременно получал информацию из Москвы о движении отрядов или дивизионов тральщиков и "БО". Указывалось количество единиц, время выхода из военно-морских баз США и примерный срок их прибытия на Британские острова.

Миссия составляла план обеспечения кораблей, который согласовывался с соответствующими департаментами адмиралтейства и с командованием военно-морских баз.

Планом предусматривались: организация встречи кораблей в военно-морских базах или портах; производство ремонта и докование; снабжение продовольствием и топливом; сопровождение тральщиков и "БО" до базы формирования очередного арктического конвоя. Иногда корабли сопровождались до Норвежского моря с заходом на Фарерские острова для пополнения запасов топлива. В этих случаях члены военной миссии (как правило, А. Е. Брыкин и С. Г. Зиновьев) брали на эскортные корабли радистов и сигнальщиков для связи с тральщиками и "БО". Перед выходом в море командиры и штурманы этпх кораблей вместе с членами военной миссии присутствовали на совещаниях, проводимых коммодорами конвоя, и получали необходимые указания и информацию. Члены советской военной миссии выступали в роли старших морских начальников по отношению к личному составу отечественных тральщиков и "БО", а по отношению к командованию баз и военных портов как представители командования ВМФ Советского Союза.