Усыпанный мусором пол когда-то был выложен цветным мрамором и украшен изображениями Земли, солнца, луны и огромной звезды. Рапсодия похолодела, увидев знак Серен, своей звезды.
- АРИА, - прошептала она.
И на нее нахлынули воспоминания, которых она совсем не ждала.
"...Если будешь внимательно смотреть на небо и сможешь найти свою путеводную звезду, ты никогда не заблудишься, никогда".
Она всхлипнула и тут же почувствовала, что Акмед обнимает ее за плечи.
- Что случилось?
Рапсодия быстро сморгнула слезы и, оглядевшись по сторонам, сделала еще один шаг. В дальнем конце помещения, на возвышении, стояли два громадных мраморных трона, засыпанных пылью прошедших веков. Троны украшала позолота и голубые орнаменты, на сиденьях лежали истлевшие подушки.
В самом центре звезды Серен зияла дыра - там раньше находилась маленькая дверь. Рапсодия наклонилась и заглянула внутрь, увидев длинный цилиндр с решеткой на дне, в котором когда-то горел огонь. Над решеткой, судя по осколкам, валяющимся повсюду, располагалось несколько круглых рам от зеркал.
- Я видела рисунки в библиотеке, - негромко проговорила она и посмотрела на Акмеда. - Гвиллиам изобрел это приспособление, чтобы одновременно обогревать пол в Зале и освещать потолок. По словам Гвиллиама, возникало впечатление восхода солнца, потом наступал день, и краски менялись, постепенно затухая к закату, когда огонь прогорал. Он даже приказал украсить небо хрустальными вкраплениями, похожими на звезды. Наверное, они сверкали и переливались, когда их касались последние лучи света. Жаль, что я не видела, как оно работает.
- Увидишь, - пообещал Акмед. - Я бы хотел посмотреть манускрипт, когда вернемся. Там что-нибудь говорится о колоннах? Их здесь ровно столько, сколько часов в сутках.
Рапсодия кивнула, затем поднялась и стряхнула пыль с рук.
- Они расположены по кругу, в центре которого находится небесная обсерватория. Только ее, разумеется, отсюда не видно. На вершине самой высокой горы была установлена подзорная труба. Попасть в обсерваторию можно по лестнице из Большого Зала. - Она показала на дверь между двумя колоннами.
- Если там и была когда-то лестница, то сейчас она превратилась в груду мусора, - заявил Акмед. - Внесем ее в список восстановительных работ.
Он отошел от колонн и направился к тронам.
Рапсодия решила присоединиться к нему, но по дороге задержалась у изображения солнца на полу. Неожиданно в комнате резко потеплело, щеки Рапсодии запылали, и она почувствовала, что у нее кружится голова.
- Акмед, - позвала она, но ее голос прозвучал так тихо, что Акмед, стоявший к ней спиной, не услышал.
Рапсодии показалось, что Большой Зал покачнулся, а внутри у нее возникло ощущение, которому она знала название, но которое не имело никакого отношения к тому, что ее окружало. Страсть...
Она почувствовала легкое прикосновение к своей шее - поцелуй влюбленного, губы медленно двинулись вниз... На талию легла рука, начала подниматься к груди. Рапсодия отчаянно пыталась стряхнуть наваждение.
- Акмед, пожалуйста! - позвала она. - Помоги... - Ей самой собственный голос казался слабым и каким-то далеким.
Мир вокруг окутал мрак. Стало теплее, и она опустилась на пол, ее поддерживали чьи-то руки, которые продолжали ласкать тело. Она почувствовала, как они поднимают рубашку, попыталась сопротивляться, вернуться в настоящее, но потерпела поражение.
Мозг протестовал против насилия над волей, но более могущественная сила, связывающая ее со Временем, из которого была соткана ткань ее души, одержала верх. И Рапсодия сдалась под напором чужой страсти, ее поглотила похоть и гнев... нет, ослепительная ярость. А в следующее мгновение видение исчезло.
И Рапсодия поняла, что смотрит на Акмеда.
- Что с тобой? - спросил он, протягивая ей руку. Она ухватилась за нее и поднялась на ноги.
- С меня этих глупостей достаточно, - пробормотала она, стряхивая грязь с одежды и приглаживая волосы. - Лучше ничего такого не знать, уж можешь не сомневаться.
- Что ты видела?
Рапсодия покраснела.
- На самом деле я ничего не видела. Все происходило на чувственном уровне.
- В таком случае, что ты почувствовала? Возможно, это важно, раздраженно настаивал Акмед.
- Ну, скажем так: на этом месте Гвиллиам и Энвин... ну... скрепили свой союз.
- Повезло тебе, - фыркнул Акмед.
- Как ты сказал? - смущение уступило место ярости.
- Тебе повезло, что мы не взяли с собой Грунтора. Будь он с нами, тебе не удалось бы... почувствовать все до конца, хотя его изысканные комментарии наверняка бы нас порадовали.
- Уж не сомневаюсь. Могу я рассчитывать на то, что ты не станешь болтать о случившемся?
- Возможно. В спальню пойдем?
Рапсодия сжала кулаки, несмотря на то что понимала - Акмед не всегда правильно выбирает слова.
- Ты хочешь сказать, что нашел королевскую спальню?
- Именно.
- Хорошо, - выдохнув, проговорила она. - Давай отсюда выбираться, пока еще что-нибудь не случилось. Энвин и Гвиллиам были женаты очень долго. Я предпочитаю держаться подальше от места, где они резвились после того, как придворные расходились по домам.
- Если хочешь избежать еще одного эфемерного сексуального переживания, тебе нужно посмотреть на их спальню.
Спальня была построена с таким же размахом, как и весь остальной Канриф, но состояла из двух абсолютно раздельных помещений, великолепно отделанных и украшенных, но холодных и безжизненных.
Одну из спален украшали камин и сводчатое окно, вырезанные в той же скале, что и внешняя стена Большого Зала. Окно потеряло форму и потускнело со временем, но по-прежнему оставалось целым. Из него открывался великолепный вид на степи, переходящие в Кревенсфилдскую равнину.
Над камином красовался фамильный герб, выполненный с мельчайшими подробностями и деталями. На переднем плане напротив друг друга располагались стоящий на задних лапах свирепый лев и грифон, над головами которых сияло две звезды. На заднем фоне была изображена Земля и дуб с могучими корнями. Рапсодия видела такой на монетах Серендаира.
- Герб сереннских королей? Акмед кивнул.