========== Часть 1 ==========
Должно быть, раньше она была добрее и, наверное, чувствительнее. Она не могла бы этого сказать наверняка, потому что почти не помнила. Та, вторая, тоже когда-то была более приятной, но и она бы не смогла сказать точно.
У них был только старый потрепанный фургон, сигареты и бутылка воды из колонки, и все на двоих. Были в фургоне и еще какие-то вещи, но те они уже делили между собой, не потому, что охраняли свои границы, а потому, что одной было что-то нужнее, чем другой.
Та, первая, была пугающе молчалива, мрачна и вся какая-то, будто нефтяная клякса. Она курила меньше, чем вторая, но зато больше ругалась, когда они оставались вдвоем. Та, что вторая, была удручающе мила, и от этой милости у окружающих сводило зубы.
Они колесили в своем фургоне, меняясь местами, и периодически брали заказы, ведь на что-то надо жить. Они много говорили о мире в целом и, почти никогда, о жизнях, оставленных там.
Та, первая, что носила довольно милое и простое имя — Аня (состоящее из трех букв и никак иначе), таила много секретов, которые порой вырывались наружу в виде отправленных кому-то посылок и переведенных на чьи-то счета сумм. Та, вторая, что носила имя намного длиннее — Веста-Славена (иногда она откликалась просто на Весту), прятала уродливые скелеты в шкафах, а шкафы запирала так, что скелеты никогда не вырывались наружу.
Кошмары брали заказы, исполняли их и получали соответствующую плату. Веста-Славена вела переговоры чаще первой, но говорящие с ними обеими даже не знали, кто из них хуже. Говорящие предпочли бы не общаться с ними вообще.
— Новый заказ, — скучающе произносит Аня, кидая на колени второй толстый конверт.
— Простой, но сложный, — изрекает Веста-Славена, с вызовом глядя на первую. Раньше Аня заводилась с таких фразочек, но теперь научилась относится к ним по-филосфки, отчего заводилась уже вторая.
За рулем сидит Аня. Она лениво крутит баранку, курит в открытое окно и периодически сверяется с картой. Веста-Славена спит на втором сиденье, свернувшись калачиком, и рассасывает во рту кончик цепочки, что висит у нее на шее. Светлые короткие волосы Весты растрепались, и одна прядка грозит вот-вот отправиться в рот вместе с цепочкой. Аня убирает эту прядку, не отводя глаз от дороги.
Они почти приехали. Надо бы разбудить Весту, но вместо этого первая подъезжает к нужному месту и глушит двигатель. Пьет воду. Снова закуривает, но сигарету тратит лишь до половины. Когда уже больше нечем занять руки, Аня толкает Весту в плечо.
— Мы на месте, — хрипло изрекает первая.
Вторая сонно морщится, выплевывает цепочку, растягивается на сидении, как кошка. Они синхронно выходят из кабины, одновременно хлопают дверьми и идут к грузовому отсеку, где хранятся их вещи. Первая пристегивает к ремню на поясе тесак и распихивает ножи по ножнам. Вторая ничего не берет, да и Ане оружие лишнее, но с металлом ей привычней.
Их остановка — старый, полусгнивший дом. Где-то тут живут Крысоголовые, не дающие местным людям спать по ночам.
Та, что управляет страхом идет за той, что правит тенями. Они пересекают двор и спускаются сразу в подвал, потому что обычно Крысоголовые живут там.
Охота начинается.
***
Благородные Девы довольно редки, а оттого цены им нет на черном рынке.
Благородные Девы такими рождаются, и как только такая появляется на свет, семья сама старается ее куда-либо упрятать или отдать, потому что обычно рождение Девы к беде. Не потому, что они несут несчастья, а потому, что слишком уж много жаждущих до них.
Девы управляют снами. Отпугивают плохие, притягивают хорошие, вещие и яркие сновидения. Девы красивы и пугливы, добры и веселы, милы и талантливы. Они могут не только притягивать хорошие сны, но и сами часто становятся сказителями и провидцами. Дев любят, когда они уже при ком-то и остерегаются, если одни.
Когда-то давно добрые и сильные женщины создали несколько домов в разных местах. Дома были названы Благородными, потому как в них собирали Дев и прятали от всяких жаждущих. Если везло — девушки проживали хорошие жизни, если нет — их кто-то похищал.
И, казалось бы, есть в этом сказе несостыковка, ведь если Девы настолько прекрасны и важны, то их вполне могли охранять власти. Так и задумывалось когда-то давно, да только всему помешала одна черта Дев.
Их было очень легко сломать. А сломанные, они становились Кошмарами.
Кошмарами нельзя управлять, Кошмары нельзя приручить. Они делали, что им вздумается, управляли страхом и никого никогда не щадили. Людям было страшно лишь от нахождения рядом с ними. Кошмаров было почти невозможно убить. Людям приходилось мириться с их существованием и надеяться, что за ними они никогда не придут.
Кошмаров представляли безжалостными, бесчувственными монстрами.
***
Аня ступает на шаткие ступени. Ступени скрипят и грозятся развалиться, однако этого не происходит, и Кошмары спускаются вниз. Тут повсюду следы Крысоголовых: царапины от когтей, ошметки тряпок и помет по углам. Веста-Славена наступает на что-то сгнившее и презрительно морщится. Аня, наступившая в нечто похожее, на ругательства не скупится.
Они идут на звук. Крысоголовые никого не боятся, поэтому шумят и празднуют что-то в свое удовольствие. Когда Кошмары доходят до развилки в этих тоннелях (неужели все это прорыли Крысоголовые?), понимают, что пирующих много и не в одной комнате. Не сговариваясь, Кошмары разделяются.
Аня идет уже тихо, осторожно наступая на пол, усеянный всяческими объедками. Она не обращает внимания на запах, только следит за тенями и за тем, чтобы не создавать шум. Она не хочет спугнуть Крысоголовых, Аня любит охоту, когда нападает внезапно и не любит, когда нужно гнаться в открытую.
В пирующую комнату нет двери. Голая арка открывает вид танцующих Крысоголовых у стола, доверху наполненного помоями. Эти помои они стаскивают из мусорных баков, а порой воруют из домов еще свежую пищу и ждут, когда она сгниет. Крысоголовые выглядят жутко для непривычного, а для привычного они довольно мерзки. Они не признают одежду, их человеческие тела покрыты жесткой щетиной, лысый хвост живет своей жизнью, а крысиные головы наполовину облезлые и покрыты лишаем. На телах Крысоголовых полно болячек, которыми они с радостью делятся с людьми. Крысоголовые пугают детей, отпугивают хорошие мысли и сны и перегрызают хребты домашним животным.
Заказчик приказал уничтожить местное племя.
Крысоголовые танцуют, вздевают к потолку морды, грызутся за кусок протухшего мяса и не замечают, как тени их оживают. Собственная тень Ани тоже движется, превращается в огромного пса, сотканного из бессветья, и готовится напасть по команде хозяйки. Крысоголовые ломают стул, кидают в друг друга огрызками и тут же гадят под себя. Аня щелкает пальцами.
Тени сгущаются и рвут своих хозяев на куски.
Пес Ани летит вперед, он тут командир, он тут охранник, следит, чтобы ни один Крысоголовый не убежал из комнаты ужасов. Тени темными бесформенными пятнами хватают хозяев за хвосты и лапы, растягивают, пока те буквально не рвутся. Другие глотают Крысоголовых целиком, зажевывают их головы и швыряют об стенку.
Это адская бойня, скоро тут будет сплошной фарш.
Аня стоит, прислонившись к стене. Руки скрещены на груди, на лице отсутствующее выражение. Ей не нравится, то что она делает, но и не неприятно. Кошмар просто делает то, что умеет лучше всего — превращает чужие жизни в безвыходный Ад. Точнее, выход есть, и выход этот смерть.
Какой-то Крысоголовый ползет к Ане, у него уже нет ног и хвоста. Но он упрямо ползет, что-то пытается сказать, но говорит слишком тихо и стоя ей не расслышать. Аня садится на корточки. Ей немного противны эти существа, но не настолько, чтобы не выслушать просьбу последнего выжившего. Он хватает ее за рукав черной куртки, притягивает ближе к себе. Аню обдает запахом помоев, экскрементов и чего-то кислого.
— Крс… сен… там… один… не надо, — и он падает с остекленевшими глазами. Тени утаскивают его обратно в комнату. Аня смотрит дальше по коридору. Где-то тут еще есть крысеныш, возможно, и не один, все-таки обычные крысы плодятся очень много и очень быстро. Не надо было глупому Кросоголовому вообще о нем говорить.
