Какая красота! Почему-то Тсунаёши никогда раньше не задумывалась над тем, что её цветочки означают для людей искушённых. Бьякурана на неё не было, ага.

Стоп, а что же тогда у неё в чае плавает?

Мята – «подозрение», неплохо, чайная роза – «красота, молодость», гвоздика… какая она там? Вроде красная… «страсть». Это грустно. Лаванда – «сомнения». Чабрец – «экономность». Восхитительный букет.

Но хотя бы не из одной любви состоит.

Тсуна поняла, что лучше ей вообще не показывать знание языка цветов. Но как будто он ей поверит, с таким-то кафе! Но лучше всё-таки быть осторожнее.

Поэтому белую гвоздику девушка с сожалением отвергла. Решила взять колокольчик. Это ведь правда, что она о нём думает. И даже цензурнее, чем о некоторых других незваных гостях, он вполне может этим гордиться!

Бьякуран терпеливо дождался своего чая и даже предложил ей зефира, но не вышло. Тсунаёши любила все сладости… кроме зефира. Парень, правда, ничуть не разочаровался и принялся с удвоенной силой поглощать его сам, руководствуясь простым жизненным принципом «мне же больше достанется». Тсуна не возражала.

- Итак, зачем же вы пришли?

- Неужели мне не может быть просто приятно ваше общество? – Постарался пошире растянуть свою бесконечную улыбку парень. – И ваш чай, разумеется.

Это было так приятно, что волей-неволей захотелось разулыбаться. Но понятно было, что это чудовище просто манипулирует. И откуда рычаг узнал, интересно? А, ну да. Стоп, он в параллельном мире, получается, следил за Тсунаёши из параллельного мира… а как? Ну, хотя, не факт, что она там информатор. И не факт, что вообще умеет пользоваться пламенем. Может, там её давно уже прикончили по приказу отца. Или её вообще никогда не существовало. Но эти варианты девушка из головы сразу же выкинула – нечего мешаться, под ногами разумных мыслей, когда речь вообще о другом. Да зачем вообще об это думать сейчас?

- Не может. – Отрезала Тсунаёши.

- Ну ла-а-адно. – Он изобразил очень обиженную рожу, и Тсуна еле подавила смешок. – злая ты.

На ты? Ну ладно.

- А ты сама добродетель.

- О да. Я белый и пушистый. – Парень смешно тряхнул головой, и Тсунаёши поняла, что если сейчас это не прекратит, то точно поддастся его чарам, и будет хуже.

- Ну так и зачем ты пришёл, полный песец?

- Почему песец?

Ну да, прекращать тоже надо уметь… Уметь сдерживать себя.

- Потому что белый и пушистый.

- А полный почему?

То есть его только это и волнует?

- Потому что зефир.

- Логично.

- Так и зачем же ты явился пред мои светлые очи?

- Понимаешь ли, цветочек. – Начал Бьякуран тоном, каким обычно оглашают чьи-нибудь высочайшие повеления. Обращение Тсуне уже понравилось. – Я бы хотел встретиться с носителем Кольца Света.

Ничего себе запросы.

- А зачем?

- Всё-то ты знать хочешь.

- Конечно, хочу, я же информатор.

- А, ну да.

Девушка допила чай, но идти за новой кружкой постеснялась и решила дождаться, пока то же сделает Бьякуран.

- Совсем забыл?

- Совсем забыл.

Не смеяться. Не смеяться. Не смеяться. Улыбаться нужно, а вот смеяться нельзя. Надо изображать умного человека. И почему без маски это делать так сложно? Надо тренироваться. А ещё надо не смеяться.

- Ты мне напоминаешь одного знакомого иллюзиониста.

- Я с ним знаком?

- Понятия не имею. В этом мире – вряд ли.

- Понятно.

- Так зачем тебе носитель Кольца Света?

- Не убью, не бойся.

- Я не Ария.

- А жаль.

Глубинный смысл этой фразы Тсунаёши не очень поняла, но, в любом случае, заметила, что Бьякуран тоже допил свой чай.

- Ещё чаю?

- Да, пожалуйста.

- А какого?

- Любого. Чтобы только с корицей был, хорошо?

- Хорошо.

Девушка начала рыться в своих шкафчиках и пакетиках.

Высокохудожественный и говорящий сам за себя чай состоял из заказанной корицы, пурпурной гвоздики («непредсказуемость»), васильков («взаимопонимание»), лаванды («сомнения»), мяты («подозрение») и, собственно, зелёного чая. Тсуна не была уверенна в том, что Бьякуран начнёт читать ингредиенты и так сразу искать в них смысл, но пусть лучше чай несёт какой-то смысл.

Себе же она заварила простой пакетик привезённого из Испании липового чая.

Вернувшись к столу переговоров, она в третий раз спросила:

- Ну и зачем тебе носитель Кольца Света?

- Интересно познакомиться.

- Восхитительный ответ.

- Ну, у тебя есть проклятый дар.

Интересно, с чего это он решил? Может, по наследству не передался. А, ну да. А хотя… не может же быть так, что во всех мирах у неё есть интуиция.

Значит, блефует.

- А вдруг нету?

- А вдруг есть?

- А если всё-таки нету?

- А если всё-таки есть?

Бред собачий затягивался, и Тсунаёши решила сделать то, о чём с момента прихода Бьякурана напрочь забыла. Она подумала.

А подумала она о том, что стоит, наверное, «познакомить» его с носителем Кольца Света. Если она вскроется сейчас, то Бьякуран, конечно, никому лишнего не расскажет. Хотя… У него же будет лазейка «я говорю не о Саваде Тсунаёши, а об Акабаяши Миёми». Но это если она скажет, что она – Акабаяши Миёми. Но вот это сделать придётся точно – слишком много вокруг лишних источников информации. С другой стороны, если она явится к нему под видом Акабаяши Миёми, то с лазейками в клятве будет ровно та же ситуация. Нет, можно вообще не вскрываться, но Тсуна не была уверенна, что это у неё получится. Хотя… А что такого Бьякуран хочет сообщить носителю Кольца Света, совершенно незнакомой ему девушке?

Это-то и решило вопрос. Каждому ведь понятно, что разговор Бьякурана с Тсуной и с совершенно другой, непонятной девушкой будет звучать совершенно по-разному. А вскрываться когда… это уже как получится.

- Ну ладно. – Сказала девушка. – Я узнаю у носителя Кольца Света, когда ей удобно будет с тобой встретиться, и пришлю время, место и условия тебе на почту.

- Это девушка?

- Да.

- Много вас, девушек, развелось.

- Много вас, парней, поубилось. – В тон ему ответила Тсунаёши.

- Как её зовут-то хоть?

- Акабаяши Миёми. И советую не называть её «Миёми-тян» и типа того – она этого очень не любит. Очень – это больно, если что.

Не удержалась, бывает.

- Спасибо за совет. Хотя, если честно, я не настолько хорошо знаю японский, чтобы ещё и про суффиксы не забывать.

- Не придуривайся хотя бы перед информатором, всё ты знаешь. И я не только про суффиксы, я про общие нежности.

- Ну хорошо, спасибо за совет! Пока. – Бьякуран поставил пустую кружку на стол, помахал рукой и вышел. Стоп, он что, пьёт чай быстрее Тсуны?!

Надо же… пришёл с одним вопросом, а времени отнял больше часа. Это надо уметь…

====== Часть 37 ======

Первым делом Тсуна собственноручно вымыла несколько кружек с сакурой и белой гвоздикой. На всякий случай.

Вторым – позвонила маме. Она ведь забыла сделать это вчера, а дома не ночевала, и мама, наверное, с ума уже сошла от беспокойства.

- Да? Ты где?

- Мам, прости, я не смогла предупредить тебя, что не приду ночевать. Я в Намимори, со мной всё в порядке.

- Точно? – «Последние бои», ага. Зря они тогда об этом говорили. И к чему это вообще было?...

- Точно. Сейчас я в кафе, если что, но скоро из него исчезну.

- Ты домой придёшь?

- Наверное… Но не знаю, во сколько.

- Сегодня? – Скептически уточнила Нана.

- Скорее всего.

- Но не факт?

- Мам, не знаю. – Тсуна, конечно, понимала, что виновата, но иногда мама была просто невыносима. – Реборн ночью дома был?

- У тебя камеры есть, не ленись.

Вот так. Маме надо либо объяснять проблему, либо смириться.

- Ну мам.

- Был. – Смилостивилась Нана. – Пришёл вечером без Рю, сказал, что он ночует у друга и завалился спать. Утром ушёл.

- Про меня спрашивал?

- Нет, ни словом тебя не упомянул. Я, конечно, когда он сказал про Рю, вставила, что ты, мол, тоже ночуешь у подруги, но ему вроде вообще было без разницы.