В кафе девушка прилежно просмотрела все видео, но ничего из ряда вон выходящего не произошло: вокруг квартиры Мукуро никто подозрительный не ходил, за тренировками Рю никто не наблюдал, Гокудера Хаято спокойно делал уроки и даже Вария сидела тихо, ничего не разнося и никого не убивая. Занзас сидел в своём кресле, пил свою мутную гадость, швырялся стаканами и рассматривал комплект половинок колец Вонголы. Девятый писал Саваде Емитсу, что Конфликт Колец должен начаться через неделю. Подробности Тсуне не понравились, радовало только одно – весь ущерб дон Тимотео обещал возместить и просил никого не убивать. Ещё было очень, очень неприятно, что отец должен был приехать самолично... но, может быть, хоть в этот раз она с ним поквитается? В ситуации с Бьякураном и носителем Кольца Света ей скорее всего придётся выйти на свет... и если уж вскрываться, так по полной – выйти сухой из воды всё равно уже не получится.

В общем, всё было плохо, но терпимо.

Особенно плохо было то, что делать больше было нечего. Тсунаёши всё просмотрела, прочитала свою почту и несколько чужих, выпила чай с мятой и смородиной, ещё чай с гвоздикой, вишней и чабрецом, ещё чай с имбирём и цветами кактуса, ещё просто каркаде для разнообразия... много чая. Дел не прибавилось. А интуиция всё бесилась и бесилась, пронизывала всё тело Тсунаёши и возбуждала какую-то дурацкую гиперактивность, не давая девушке сидеть спокойно. Тсуну дико бесило это чувство. Надо было что-то делать...

Девушка решила хотя бы попытаться изобразить какую-то деятельность и немножко обмануть свою интуицию. Нанесла на лицо грим, сделав его чуть смуглее и уменьшив разрез глаз, надела чёрный длинноволосый парик, очки в прямоугольной красной оправе, чуть подвела губы и нарисовала стрелки – Реборн мог заметить, что Савада Тсунаёши не красится вообще.. или мама могла ему это сказать... или Рю, считавший свою сестру уродливой доской и не стесняющийся сообщать об этом каждому встречному. Если Реборн вдруг увидит схожесть Тсунаёши и Миёми... На всякий случай, в общем.

Перед зеркалом стояла Акабаяши Миёми – хорошая защита от Реборна, Бьякурана и всех остальных.

И в таком виде девушка пошла к Хибари Кёе – своему хранителю, с которым она до сих пор не успела нормально всё обсудить.

Кёя жил в небольшом коттедже за городом. Один. Если так можно было это назвать, ведь у него постоянно ночевали члены Дисциплинарного Комитета, школьники, в качестве наказания получившие задание прибраться у Кёи дома, девушки, не обделявшие парня вниманием, девочки Тсунаёши, а иногда и сама Тсуна, тоже изображавшая в такие моменты девушку не тяжеловесного поведения. Так что, несмотря на любовь Кёи к спокойствию и одиночеству, сброд там иногда собирался совершенно разнообразный, и парень ничего не мог с этим поделать.

На этот раз Тсунаёши мотоцикл не взяла, решила идти за город пешком – надеялась, что интуиция успокоится. Надежды подкреплялись чаем в термосе и четырьмя шариками мороженого на один рожок, так что у девушки были все шансы.

До того момента, как она дошла до въезда в город.

Сначала ей пришлось шарахнуться за деревья, а потом, поняв, что произошло, и увидев последствия, и вовсе за них спрятаться. По привычке, правда, но произошедшего это не отменяло.

Красная феррари въехала в белую. Хорошо так въехала, на большой скорости. Так, что обе машины отнесло к обочине, и белая ещё и неплохо приложилась зеркалом о дерево. Красота, одним словом.

Причина этой красоты была проста, как пакет зефира. Ромарио заснул, устав от долгой дороги.

Девушка поняла это, даже не выходя из-за деревьев. Во-первых, таких машин в Намимори не было ни у кого, даже у крупных якудза. Тсуёши-сан вообще считал, что подобный выпендрёж глуп, излишен и показывает не благосостояние клана, как принято считать, а лишь жадность владельца машины. Из-за этого многие считали, что Хаяма-кай беден, несчастен и слаб, и доставляли клану неприятности попытками заставить потесниться. Получали за это, конечно, но продолжали... В Оотори-гуми вся элита обожала кабриолеты и каталась на них в любое время года. Нравилось им, наверное, лететь по городу с открытым верхом, наблюдать, как от них полиция шарахается, с простудой лежать... Прочие обладатели крупных автопарков, имевшие в них белые или красные феррари, в Намимори не собирались, Тсуна бы знала.

Зато знала, что Дино Каваллоне обожает раскатывать на своей красной феррари, точно так же радуясь, когда от него шарахалась вся полиция и приветствовали мирные обыватели. Правда, некоторые особо наглые полицейские повадились швыряться в него гнилыми лимонами*.. и из-за этого он перестал ездить на кабриолете, а до этого был совсем как оядзи* Оотори-кумитё. Естественно, гонял он только тогда, когда рядом сидел верный Ромарио.

А Бьякуран вот обожал белый цвет и тоже должен был приехать. Ну, а ещё из-за дерева торчал помятый хвост и кончики крыльев серебристого дракона, нарисованного на боку машины.

Первым вылез хмурый Ромарио, открыл дверь сконфуженному Дино. Две чёрные машины с его людьми как раз подъехали и встали рядом, заставив его смутиться ещё больше. Потом из белой машины выбрался Бьякуран, вытащил сначала пакет зефира, а потом за руку Кикё, своё Облако. Он опять улыбался своей белодраконьей улыбкой, и было понятно, что обалдевшего от радости встречи Дино он собирается использовать исключительно в гастрономических целях. Каваллоне было даже немного жалко... если бы Тсуна не знала, что за ним стоит Реборн.

И одетая в красное фигура на другой стороне дороги окончательно утвердила девушку в мысли, что ей здесь находиться нежелательно, и она развернулась и пошла в лес.

Плюс три проблемы. Одна незапланированная.

Комментарий к Часть 25 * Итальянская мафия имеет обширные плантации цитрусовых.

**Оядзи – советник кумитё.

====== Часть 26 ======

Бодро, хоть и осторожно шагая по лесу, Тсуна написала сообщение Мукуро.

“В городе Бьякуран, Дино Каваллоне и Фонг. Последнего, пожалуйста, проверь. Каваллоне не трогай. За Бьякураном последи, пожалуйста. Если сможешь. Его иллюзионист представляет проблемы? Я просто забыла.”

Поход к Хибари отмениться уже не мог, даже несмотря на то, что по лесу идти было неудобно, грязно, скучно, а ещё надо было делать большой крюк, и была большая опасность заблудиться. Но это как раз было не так уж и плохо, ведь, пока Тсунаёши блуждает в лесу, в городе её никто не найдёт.

Парой секунд позже пришёл ответ:

“Ок.”

Ок...

Немного подумав, Тсуна написала парню ещё.

“Создай несколько иллюзий девушек, чем-то неуловимо похожих на меня (Саваду Тсунаёши), но не совсем как я, и чтоб различались. Пусть гуляют по городу как будто по делам. Это для Бьякурана, если что.”

“Ок”. – Ответил Мукуро.

Тсуна обобрала кустик черники около тропинки. Потом ещё. И ещё. Выходить из леса ей почему-то уже не хотелось. Конечно, девушке хотелось чаю, интернета... но не настолько, чтобы подставляться под Бьякурана и отрываться от черники.

Тсуна достала телефон.

- Муши-муши?

- Привет, мам. Скажешь, что я ночую у подруги, ок?

- Ок. – Сказала Нана. – А где ты на самом деле будешь, я могу узнать?

Тсунаёши заключила, что Реборна рядом с мамой нет.

- Понятия не имею. – Честно сообщила она.

- Ладно... Утром домой заглянешь?

- Не уверена. И, это, мам... не звони мне, ок?

- Ок...

- Ладно.. Пока, мам. Удачи тебе.

- И тебе тоже... – Мама как-то разом погрустнела. – Почему у меня такое ощущение, что ты прощаешься перед последним боем?

Да.. Мама всегда умела видеть её насквозь, даже на таком расстоянии.

- Нет, мам, всё нормально. – Соврала девушка. – Не сегодня, по крайней мере. И последних боёв не бывает.

- Спасибо, обнадёжила. – У Тсуны прямо перед глазами встала грустная мамина улыбка.

Как мерзко то, что ей предстояло исчезнуть.

- Да, и, мам, скоро приедет отец.

- Когда? – Встревожилась женщина.