Между тем, в Афганистане складывалась очень сложная обстановка. В стране не прекращались межфеодальные раздоры, ожесточенные распри различных феодальных группировок. Расширялось крупное феодальное землевладение, усиливалась зависимость крестьян от местной феодальной знати. Все это значительно ослабило центральную власть и привело Дурранийскую державу к упадку, первые признаки которого наметились еще в конце XVIII в.
Наряду с внутренними обстоятельствами определенное значение имели и внешние: дальнейшее укрепление соседних с Афганистаном государств - Ирана и Пенджаба. Происшедшая в Иране к концу XVIII в. некоторая стабилизация внутреннего положения и активные действия этого государства по утверждению своего господства в Хорасане и Сеистане сочетались с не менее активными наступательными действиями сикхов на правобережье Инда. В то же время бухарские эмиры стремились восстановить свой суверенитет в областях к югу от Аму-Дарьи{26}. В самой афганской столице развернулась ожесточенная борьба за кабульский престол. В 1818 г. власть садозайской династии была свергнута. Махмуд-шах, как некогда Шуджа уль-Мульк, также был вынужден бежать. Он переехал в Герат, где вскоре умер. Власть над Гератским оазисом перешла к его сыну Камрану. Остальной Афганистан был разделен между представителями династии из рода баракзаев. Под их владычеством находились остатки огромной империи Ахмад-шаха: Кандагарский, Кабульский и Пешаварский уделы с общим количеством населения - около 2,5 млн. человек. В Кандагаре правили 5 братьев во главе с Кохендиль-ханом, в Пешаваре - Султан Мухаммед-хан, в центральном владении - кабульском - в конечном итоге утвердился Дост Мухаммед-хан. Хотя все они были сводными братьями (детьми визиря при Махмуд-шахе Фатх Али-хана), дружбы и согласия между правителями не было. Единое Афганское государство распалось. Феодальная знать полностью хозяйничала в своих землях, стремилась всецело закабалить рядовых общинников и превратить их в зависимых крестьян.
Постепенно среди баракзайских правителей выдвинулся на первый план Дост Мухаммед-хан. Этому способствовало географическое положение кабульского владения, через которое проходили важные торговые пути, а также гибкая политика Дост Мухаммеда. Он подчинил своей власти город Газни и в 1826 г. принял титул эмира, тем самым подчеркнув свою роль как выразителя общеафганских интересов. Объединительная политика правителя Кабула вызывала недовольство и раздражение британских колонизаторов. Они стремились помешать сплочению разрозненных афганских племен и владений и укреплению Афганского государства, рассчитывая использовать при этом "пенсионера" Ост-Индской компании Шуджу уль-Мулька.
В 1832 г. Шуджа уль-Мульк предпринял поход на Кандагар. Жалкий изгнанник, он не смел и помышлять о каких-либо самостоятельных действиях. За него подумали его покровители. Основную роль в разработке планов "кандагарского похода" сыграл британский политический агент в Лудхиане капитан Клод Уэйд, сторонник активных захватов в странах Среднего Востока. По плану Уэйда, удар по Афганистану наносился сразу с двух сторон. С юго-востока двигался Шуджа уль-Мульк с навербованным для него в Индии войском. В случае успеха военных операций у Кандагара и захвата этого города армия Шуджи должна была выступить на Кабул, а отряды сикхов (с востока) занять Пешавар. В результате реализации этого плана к власти в Афганистане должен был прийти английский ставленник - Шуджа уль-Мульк.
В обмен на обещание поддержки со стороны Ранджит Синга Шуджа по требованию англичан уступил ему свои "права" на Пешавар{27}. Английская колониальная администрация легко пошла на это, поскольку намечала в дальнейшем захватить весь Пенджаб.
Осуществление этого плана финансировалось из английских источников. По указанию генерал-губернатора Индии Кэвендиша-Бентинка, выдаваемая Шудже уль-Мульку субсидия была не только увеличена, но и предоставлена за несколько месяцев вперед. Эти действия, по признанию английских же авторов, явились "материальной помощью и эффективной моральной поддержкой" Шуджи уль-Мулька{28}. Англичане помогли также беглому эмиру набрать войско и включили в его состав особый отряд пехоты во главе со своим офицером Кэмпбеллом. Шуджа уль-Мульк был снабжен большим количеством писем за подписью Уэйда, адресованных различным влиятельным лицам. В этих письмах подчеркивалось, что оказанные Шудже услуги будут рассматриваться как услуги британскому правительству. Уэйд, кроме того, выступил с официальным заявлением о том, что на стороне Шуджи "все симпатии англо-индийского правительства"{29} (так именовались британские власти в Индии. - Н. X.).
В феврале 1832 г. отряды Шуджи уль-Мулька, собранные в районе Лудхианы, начали поход на Афганистан. Они прошли через Синд, грабя и разоряя местное население, форсировали Боланский горный проход и направились на Кандагар. Попытка правителя города Кохендиль-хана отразить нападение окончилась неудачей: он был разбит и отступил к Кандагару. После того как летом 1834 г. сюда прибыли основные силы армии Шуджи уль-Мулька, Кандагар был осажден. Хотя защитникам города дважды удавалось отбить штурм, их положение было очень тяжелым. Кандагар находился накануне падения, когда к нему на выручку прибыли из Кабула войска Дост Мухаммед-хана. Он прекрасно понимал, какую угрозу для Афганистана представляют агрессивные действия Шуджи уль-Мулька, а главное - стоявших за его спиной британских колонизаторов. Кабульские и кандагарские отряды энергично атаковали своих противников. В результате упорного сражения Шуджа уль-Мульк потерпел полное поражение. Его армия была разгромлена и рассеяна. Афганские патриоты одержали важную победу.
В то время как в районе Кандагара шли напряженные бои и туда направились войска Дост Мухаммеда, Ранджит Синг двинул отряды сикхов на Пешавар и захватил Пешаварский округ - район расселения афганских племен. Одновременное нападение Шуджи уль-Мулька на Кандагар и Ранджит Синга на Пешавар убедительно свидетельствовало о том, что они действовали по единому плану.
После разгрома Шуджи уль-Мулька, снова бежавшего в Лудхиану под защиту своих покровителей, Дост Мухаммед сделал попытку вернуть Пешавар. Весной 1835 г. афганские войска двинулись на сикхов, занявших позиции к западу от этого города. Однако столкновения не произошло. Ранджит Сингу удалось переманить на свою сторону правителя Пешавара Султан Мухаммед-хана, а также подкупить некоторых афганских феодалов, опасавшихся дальнейшего укрепления власти Дост Мухаммеда. Эти феодалы покинули лагерь Дост Мухаммеда вместе со своими военными отрядами. Характеризуя этот исторический эпизод, К. Маркс писал: "Дост Мухаммед провозгласил религиозную войну против сикхов, двинулся на Пенджаб с огромной армией; однако добиться успеха ему помешал генерал Гарлан, американец на жалованьи у Ранджит Синга, явившийся в афганский лагерь в качестве посла и своими интригами добившийся того, что во всей армии началось недовольство, половина ее разбежалась и разными дорогами ушла восвояси; Дост вернулся в Кабул"{30}.
Дост Мухаммед был вынужден отказаться от своих попыток включить Пешаварский округ в состав восстанавливаемого им единого Афганского государства. На долгие годы между Афганистаном и Пенджабом установились враждебные отношения, порожденные пешаварским конфликтом. Они были на руку лишь английским колонизаторам, облегчая их захватническую деятельность.
Кандагарская авантюра свидетельствовала о том, что английские правящие круги желали поставить во главе афганского государства своего прямого ставленника и перешли к активной захватнической политике на Среднем Востоке.
Неудача не остановила британских колонизаторов. Они продолжали тщательным образом изучать экономическое и политическое положение Северной Индии и Афганистана, старались найти наиболее удобные торговые пути. Британские агенты в странах Востока отправляли в Калькутту и в Лондон всевозможные материалы и данные о перспективах и условиях торговой экспансии. Так, Ч. Мэссон, длительное время находившийся в Афганистане в качестве неофициального английского резидента, подготовил специальный меморандум "О торговле Кабула", опубликованный в конце 1835 г. британскими властями в Индии. В этом документе Кабул рассматривался как важнейший центр торговли между Индией и Средней Азией, его товарооборот оценивался за 1834 г. в 1 млн. фунтов стерлингов. Мэссон рекомендовал наладить регулярное судоходство по Инду и организовать британскую факторию в городе Митанкоте, занимавшем ключевые позиции в отношении рек Пенджаба. Он считал, что это будет способствовать широкому развитию торговли между английскими владениями в Индии, с одной стороны, и Афганистаном и Средней Азией - с другой{31}.
