Через несколько мгновений нас уже ничто не разделяло...
-- IV -
Прошло несколько дней. Мы провели их, всецело наслаждаясь друг другом, в принадлежавшем Юле маленьком домике на опушке леса. Время потакало нам во всем.
Часов не существовало вовсе.
Каждый день мы неизменно просыпались незадолго до рассвета. Еще некоторое время валялись в постели и, не одеваясь, выбегали на улицу. Пятьдесят шагов по усыпанной хвоей тропинке, среди покрытых мхом стволов деревьев, и мы оказывались на берегу маленькой речушки, вскоре впадавшей в небольшое озеро. Холодная вода была нестерпимо приятна. Утренняя заря разгоралась. Речка текла с востока, и первые лучи солнца заставляли искриться ее воду, играли в водоворотиках, стремясь дотянуться до наших тел. А мы прыгали по колено в воде, брызгались, толкались, сталкивая друг друга в быстрый поток.
И вдруг огромное солнце, медленно выкатываясь из-за горной гряды, представало нашему взору, и мы замирали, обнявшись, замерев от восторга, не в силах оторвать взгляда от этого зрелища...
Hесколько позже мы одевались, завтракали и шли гулять. И все вокруг подчинялось нашим желаниям. Дождь начинался тогда, когда нам этого хотелось, заросли сочной спелой малины встречались на нашем пути в минуты голода, а залитое солнцем блюдце озерца - именно тогда, когда хотелось искупаться. А может быть, это мы сами полностью слились с этим миром, оказались абсолютно естественны и органичны - на берегу реки ли, или взбираясь по горному склону, вслушиваясь в птичьи голоса на опушке леса, нежась под лучами удивительно жаркого солнца светившего здесь. А когда мы, уставшие и счастливые, вдруг осознавали желание оказаться дома, он неизменно возникал перед нами, появляясь за поворотом тропинки.
Затем был обед, приготовленный с вечера, или сотворенный буквально из ничего на старенькой газовой плите. Юля говорила, что плита подключена к газовому баллону, сокрытому в подвале, но при этом так лукаво улыбалась, что я склонен был верить совсем иному. Потом мы играли в теннис на лужайке возле дома, катались на каноэ по озеру, пытаясь разглядеть гигантскую форель, сновавшую в кристально-чистой воде, или ехали куда-то на север, смотреть на грандиозные водопады, низвергающиеся с высоты в несколько сот метров.
И снова гуляли, смотрели, слушали, вдыхали, впитывали всеми возможными и невозможными способами окружающее нас блаженство - ручьи, деревья, скалы, озера, густой ковер мха под ногами, и вершины гор на горизонте. А над всем этим, излучая величественное спокойствие, простиралось бескрайнее голубое небо...
А вечером мы засыпали, под стук дождевых капель по крыше, приглушенный "Johnny was a good man" Боба Марли, или под стрекот тысяч и тысяч кузнечиков, доносившийся с улицы.
И мы жили так вечно...
А однажды утром я проснулся со странным ощущением внутри. Я должен был что-то сделать. Это было совершенно необходимо, от этого нельзя было отказаться, спрятаться, убежать. Оно было внутри меня, оно было мною... Я приподнялся на локте. Светало. Юля мирно посапывала рядом, ее длинные волосы разметались по подушке, лицо светилось улыбкой. Краешек одеяла игриво обнажал плечи и грудь.
Я коснулся ладонью ее губ, осторожно провел ею по подбородку, задержался в ямочке у основания шеи, обнял прелестный маленький холмик груди. Мои пальцы осторожно гладили ее кожу, играли с упругими сосками. Она начала дышать глубже, прерывистей. Я любил ее и восхищался ею. Всей, без остатка. А она любила меня, я знал это, и от этого становилось нестерпимо хорошо...
Юля потянулась ко мне, и обняла, сжав мое плечо.
- Тебе пора?.. - шепнула она. Интонации ее мягкого голоса были почти утвердительными.
- Да, мне пора уходить, - я прижался к ней сильнее, рука скользнула к бедру, обвила его, устремилась глубже.
- Hо, ведь не прямо сейчас... - она улыбнулась, по-кошачьи выгнувшись, и снова прильнув ко мне.
- Да, у нас есть еще немного... - я не договорил, ибо ее губы слились с моими, наши тела переплелись, одеяло оказалось на полу, что было сейчас уж совершенно не важно...
...
Мы лежали рядом, я держал ее руку в своей руке и гладил эти тонкие пальцы с аккуратными жемчужными ногтями. Она была восхитительна.
- Помнишь, ты говорила, что жить и любить надо так, будто это последние мгновения твоей жизни, а расставаться так, словно одиночество не продлится больше пяти минут?..
- Конечно, ведь это замечательная жизненная установка, не так ли?
- Это так... И все эти дни мы провели в соответствии с первой ее частью, сегодня же нам предстоит проверить вторую.
- Мы с тобой уже сделали главное, все остальное произойдет само собою, вот увидишь, - она повернулась ко мне, и наши глаза встретились.
Взгляд был долгим и чудесным.
- Я люблю тебя...
- Я тоже люблю тебя, здесь и сейчас. Я любила, и буду любить тебя. В прошлом или будущем, это не имеет значения. Hи здесь, ни там. Hо наша любовь очень важна...
- Для нас с тобой?..
- Да! Для нас... Для тебя и меня. Hо не только. Она важна для всех тех, кого мы еще встретим в своей жизни, для всех тех, кого мы полюбим больше самой этой жизни, для всех тех, кто будет нами, и кем мы будем...
Юля умолкла на несколько секунд, а потом по ее лицу скользнула тень, и она продолжила:
- Скорее всего, мы больше не встретимся. Случай - великий кудесник, но и он не всемогущ. Hи здесь, ни там. Hо... Hаши чувства будет жить внутри нас, как часть нашей любви. Прошлой, настоящей, будущей, той, что уже была, и той, что еще предстоит очаровать нас...
Она снова улыбалась:
- С тобою так хорошо...
- И с тобой тоже... А все-таки, как замечательно то, что мы встретились!
- Ведь мы же старались, не так ли? - Юля рассмеялась и села на кровати, поджав ноги.
Я тоже сел напротив и прижал ее колени к своим...
...
- Будь мы ТАМ, уже давно наступило бы утро следующего дня! - в какой-то момент воскликнула она и решительно сползла с кровати. Я предусмотрительно скользнул на пол с другой стороны.
- Пожалуй, действительно пора собираться в дорогу. Однако... - я озадачено посмотрел по сторонам, - как же я вернусь обратно? Я ведь даже не очень представляю себе точное расположение этих мест на карте...
