Ответил ему мистер Костелло:

– Мы тоже не все понимаем. Послание должно было попасть на Марс. Там на месте специалисты готовы пустить его в дело. Лично я, пока не попал сюда, имел лишь самое общее представление о проекте. Основная идея состоит вот в чем: уравнения, содержащиеся в данной работе, поясняют, как устроено пространство и как с ним обращаться. Я не могу даже представить себе все возможные применения этого, но нам известны два возможных приложения. Во-первых, мы можем установить силовое поле, которое не пробьет даже водородная бомба. Во-вторых, мы можем создать корабль с такими двигателями, что ракета покажется по сравнению с ним пешеходом. Только не спрашивайте меня, как это сделать, – такие вещи вне моей компетенции. Спросите у Сэра Исаака.

– Спроси у меня после того, как я изучу послание, – сухо заметил дракон.

Дон ничего не ответил. Несколько секунд в комнате царила тишина, которую нарушил Костелло:

– Ну что? Может быть, вы хотите спросить о чем-нибудь еще? Я не совсем понимаю, что вам известно, и поэтому не знаю, что вам рассказывать.

– Мистер Костелло, вы знали об этом послании, когда я разговаривал с вами в Нью-Лондоне?

Костелло покачал головой:

– Я знал лишь о тех надеждах, которые наша организация возлагала на проводимые на Земле исследования. Я знал, что они должны быть завершены на Марсе, – видите ли, я был связным, «почтовым ящиком», так сказать, и все сообщение с Венерой осуществлялось через меня, раз уж мой пост давал мне возможность поддерживать межпланетную связь. Я не знал о том, что курьер – вы, и тем более мне даже в голову прийти не могло, что вы доверили послание организации моей единственной дочери. – Он кисло улыбнулся. – Должен признаться, я даже не сообразил, что ваши мать и отец состоят в нашей Организации, иначе у нас не возникло бы никаких вопросов по поводу вашей телеграммы – могли вы заплатить или нет. Переписка Организации отмечается особыми знаками, которые мне известны. Их в вашей телеграмме не оказалось. Ну а Харви – довольно распространенная фамилия.

– А знаете, – задумчиво сказал Дон, – пожалуй, если бы доктор Джефферсон объяснил мне, что именно я везу, а вы больше бы доверяли Изабел и хотя бы намекнули ей о том, что здесь происходит, мы много бы чего избежали.

– Может быть. Но люди порой погибают из-за того, что знают слишком много. С другой стороны, нельзя выдать того, чего не знаешь.

– Вы правы. Но мне кажется, что должен быть какой-то способ устраивать дела так, чтобы людям не приходилось мотаться по планетам, набив карманы секретами и боясь проболтаться.

Дракон и человек согласно склонили головы. Мистер Костелло сказал:

– Это как раз то, чего мы хотим в конечном итоге. Именно такого мира.

Дон обратился к хозяину дома:

– Сэр Исаак, когда мы с вами встретились на «Дороге славы», вы знали о том, что доктор Джефферсон использует меня как посыльного?

– Нет, Дональд, хотя я должен был догадаться об этом, узнав, кто ты такой. – Дракон помолчал и добавил: – У тебя есть еще вопросы?

– Нет, я хотел бы просто немного подумать.

Слишком много событий за такое короткое время, слишком много новой информации. Взять хотя бы то, что говорил про кольцо мистер Костелло – о том, к чему все это могло привести, если, конечно, Костелло не ошибался. Космический двигатель, который сможет шутя обгонять корабли Федерации… способ защиты от атомных и даже термоядерных бомб… Располагай Республика такими возможностями, можно было бы запросто послать Федерацию куда подальше!

Но с другой стороны, этот тип, Фиппс, говорил, что вся эта возня затеяна вовсе не для того, чтобы разгромить «зеленых». Организация собирается передать кольцо – что бы в нем ни было – на Марс. Зачем? На Марсе даже нет постоянных поселений людей – только научные станции и экспедиции вроде той, в которой участвуют родители Дона. Марс вообще непригоден для человека – если на то пошло. Тогда почему Марс?

Кому он мог доверять? Изабел, конечно. Он доверился ей, и девушка не подвела. Ее отцу? Изабел и ее отец – разные люди, девушка даже понятия не имела, чем занимается мистер Костелло. Дон взглянул на Изабел; она смотрела на него большими серьезными глазами. Дон посмотрел на ее отца. Что делать? Как ему поступить?

Мэлат? Голос из бочки! Фиппс? Может быть, у него золотое сердце и он очень любит детей, но почему Дон ему должен верить? Да, все они действительно знали про доктора Джефферсона, знали о кольце, возможно, и про родителей его знали – но ведь Бэнкфилд тоже обо всем этом знал. Дону нужны доказательства, а не пустые слова. Теперь-то он уже знает достаточно и пережил тоже достаточно, чтобы понять, какую важную вещь он вез. Он не имеет права ошибиться.

Дон вдруг понял, что у него есть способ проверить все это. Фиппс говорил, будто бы Мэлат вез вторую половину послания, а первая содержалась в кольце. Если выяснится, что вторая половина подходит к той, что лежит у него в кармане, то это и будет лучшим доказательством того, что те, кто устроили эту встречу, имеют право получить послание.

Но черт побери! В таком случае ему придется разбить яйцо, чтобы узнать, свежее оно или стухло. Он должен получить доказательства до того, как отдаст кольцо. Дон уже сталкивался со способом передачи сообщений, состоящих из двух частей. Стандартный прием, к которому прибегали в армии. И прибегали к нему исключительно в тех случаях, когда было жизненно важно не допустить перехвата сообщения, когда лучше потерять его, чем отдать в руки врага.

Он посмотрел на дракона:

– Сэр Исаак…

– Слушаю тебя, Дональд.

– Что будет, если я не отдам кольцо?

Сэр Исаак ответил не задумываясь, торжественно и очень серьезно:

– Что бы ни произошло, ты – мое яйцо. Это – твой дом, и ты можешь жить здесь или уйти отсюда, ничего не опасаясь. Ты совершенно свободен в своих поступках.

– Благодарю вас, Сэр Исаак, – просвистел Дон, называя дракона его настоящим именем.

– Мистер Харви… – По голосу Костелло чувствовалось: он хочет сказать что-то срочное и важное.

– Да?

– Вы знаете, почему речь драконов называют «истинной речью»?

– Э-э… вообще-то, нет.

– Потому, что это действительно речь истины. Видите ли, я изучал сравнительную семантику. В языке свиста нет даже понятия, обозначающего ложь. А если в языке нет соответствующего символа, то говорящий даже не может подумать об этом! Спросите Сэра Исаака, мистер Харви! Спросите на его родном языке. Если он ответит, то лишь чистую правду.

Дональд посмотрел на старого дракона. У него мелькнула мысль о том, что Костелло прав – у драконов нет слова для обозначения понятия «ложь»: они либо не додумались до него, либо не имели нужды в неправде. Сможет ли Сэр Исаак солгать? Или он настолько сжился с людьми, что способен вести себя и мыслить как человек? Дон посмотрел на Сэра Исаака, встретив взгляд восьми пульсирующих драконьих глаз. Откуда знать человеку, о чем думает дракон?

– Спросите его! – настаивал Костелло.

Дон не верил Фиппсу. Никакая логика не могла его заставить поверить и Костелло – просто не было к тому причин. А Изабел тут ни при чем. Но кому-то ведь надо верить, в конце концов! Хотя бы иногда. Человеку нельзя в одиночку. Что ж, пусть это будет дракон, тот самый, с которым они вместе «делили ил».

– Не надо, – внезапно сказал Дон. – Вот.

Он полез в карман, достал оттуда кольцо и надел его на одно из драконьих щупалец.

Щупальце обволокло кольцо пульсирующей плотью.

– Благодарю тебя, Туман-над-Водами.

Дональд взглянул на Изабел и увидел, что она смотрит на него – серьезно, без улыбки, но, похоже, одобрительно. Ее отец тяжело опустился в соседнее кресло.

– Уф! – вздохнул он. – А вы крепкий орешек, мистер Харви. Заставили меня поволноваться.

– Извините. Я должен все обдумать.

– Теперь это уже не имеет значения. – Костелло обернулся к Сэру Исааку. – Может быть, поискать Фиппса? Как вы думаете?