– Ох, и похомячим! – мечтательно пропел Морозов, едва они поднялись на «Уровень 3», о чем извещало световое табло. – Вот он, пищеблок с позывным «Лукулл Неро». И, людей прилично. Челов пятнадцать чавкают. Стало быть, кормят съедобно.

– Народная мудрость, – фыркнул подполковник, открывая дверь и заходя в огражденную стеклом зону. Выискивая глазами свободный столик, он мазанул взглядом барную стойку. Там на столешнице цвета дуба замерли стройными шпалерами тонконогие бокалы. Смуглый парняга в черно-красной униформе рисовал мелом готические каракули на грифельного колера доске, не забывая поглядывать в зал. Увидев новых посетителей, он вернулся за стойку и любезно улыбнулся.

– Камрад, – немецкий Чупа-Чупса был по школьному правильный, неживой. – Нам бы что-нибудь съедобное. Лучше мясное. Есть чем удивить?

Кайда встал рядом, положив руки на столешницу:

– И, пива светлого. Добре?

– Конечно. Бокал? Кружку? – труженик общепита ловко смахнул махровым полотенцем невидимую пыль со столешницы. – Не сочтите за дерзость, господа не из Польши?

– Думая, для разгона бокала хватит, – подполковник рассеяно посмотрел в зал. – Из Варшавы мы.

– Sehr gut! Располагайтесь куда глаз ляжет, земляки! – официант радушно показал рукой. После театрально закатил глаза, запуская мыслительный процесс, и выдал через приличную паузу. – Кролик по-лигурийски? Могу предложить.

– Ингредиенты, землячок? – живо поинтересовался Андрей. Официант продублировал уход в краткосрочную нирвану:

– Ну … Кролик там …

– Само собой, – пряча улыбку в глазах, поощрительно кивал Морозов.

– Орехи кедровые. Горсть, не более. Маслины …, – напрягая память, выдавал поляк. – Зелень, специи разные. Тушится в красном вине. Dry, естественно. Час-полтора на медленном огне. Только переворачивать не забывай.

– Круто, слов нет! – звучно сглотил слюну Чупа-Чупс. – Однако звезды нынче легли не тем веером. Не имеем лишней минуточки. Увы. Придумай, кулинар, что попроще.

– Куда проще-то? – изумился парень. – У кролика готовность – только в микроволновке разогреть.

Офицеры переглянулись и захохотали в голос, вспугнув пристойную тишину заведения.

– Прощенья просим! – Морозов сложил крестом руки на груди и, повернувшись в зал, шутовски поклонился. Посетители, обернувшись на смех, заулыбались, а парочка с крайнего столика продемонстрировали пальцами интернациональное “Ok”. Александр подмигнул ухмыляющемуся официанту:

– Кабинет для джентльменов функционирует?

– Ano, pan! – несколько удивленно откликнулся тот и кивнул налево. – Сразу за колонной дверь в санузел.

– Dobro! – Кайда, повернул голову к Чупа-Чупсу:

– Компанию составишь или …?

– Нам это без надобности, – с крестьянской рассудительностью, ответил напарник и, подхватив кофр, направился к свободному столику. Спустя пять минут, блаженно прихлебывая ледяное пиво, Андрей тихо буркнул:

– Бандероль туточки. Аккурат справа через два столика тушканится.

– Угу, – Александр окунул губы в пивную пену, натурально изображая истинное удовольствие на физиономии. Не дать не взять, опохмелившийся комбайнер. – На предмет хвостатых проверочку устроить надо.

– Без проблем! – Морозов озорно подмигнул дородной грымзе в айболитовских очках, что за соседним столиком кромсала свиные сардельки на тонкие дольки. Отрезав очередную, она зацепила красно-коричневый кружок вилкой и, плотоядно оглядев со всех сторон, потащила в рот. В этот пикантный момент и прищурил глаз Чупа-Чупс. Остолбенев, грымза забыла про вилку, про распахнутый рот и уставилась на парня. Тот глупо улыбнулся и виновато развел руками.

– Шалишь, перхоть, – Кайда на периферии зрения наблюдал за метаморфозами фрау. – Не переусердствуй.

– Да, боже упаси, – Морозов оглянулся на барную стойку. – Чисто для образа. И, от скуки где-то. Опа, хавчик несут. С проверочкой горит? Или заморить червячка успеваем?

– Гуляй, курилка! – подполковник тоже заметил официанта с тарелками. – Я сегодня жутко добрый. Аж сам боюсь. Опять же, сытый боец, всяко разно лучше, голодного. Чистый прагматизм. Никакого гуманизма и прочих измов.

– Ох, и до чего же я такой влюбленный в вас, – медово облизнулся Андрей, освобождая место для здоровущей, будто сомбреро, тарелки, которую псевдо итальянец ювелирно поставил перед ним.

– Тоже мне Попандопуло! – хмыкнул Александр, вооружаясь вилкой и ножом, и звучно втянул воздух. – Мля, дурман. Люблю повеселиться …

– Особенно пожрать! – весело подхватил Чупа-Чупс, хватая столовые приборы.

– Не смею мешать, панове, – галантно шаркнул ногой в лакированном штиблете официант. – Guten Appetit!

– Спасибочки, друже! – почти хором ответили офицеры, облизывая взглядом живописно сервированные блюда.

Аэропорт крутил нескончаемое кино: невидимые динамики на трех языках сыпали объявления, ревели реактивные двигатели за панорамными окнами, эскалаторы смиренно, как те бурлаки с Волги, бодро тянули ленту багажа и пассажиров.

Морозов, слегка развалясь на стуле, из квадрата белоснежной салфетки тщательно складывал самолетик. Загнув очередную складку, он ногтём разглаживал сгиб. Кайда потеплевшими глазами следил за манипуляциями напарника.

– Серединка сыта, концы играют, – он подавил зевок, вытягивая ноги под столом.

– Угу, – закончив сборку, Чупа-Чупс завертел головой, выбирая маршрут для бумажного аэроплана. – Кстати, о птичках. В сортире окно имеется. И, размер подходящий. А, крыша темнехонько в метре под рамой. Пройти по ней можно до конца галереи. Окон семь штук. Четыре открыты.

– Вот, и славно, – подполковник лениво смотрел на жидкокристаллический монитор телевизора, что висел за барной стойкой.

– Значит британский вариант? – Андрей, коротко размахнувшись, запустил самолётик в проход. Тот величаво проплыл между столиками и, грациозно спланировав, скользнул по керамограниту, уткнувшись в серый мокасин девушки, что с меланхоличным видом, пила капучино из керамической кружки. Почувствовав касание, она посмотрела вниз. Увидев причину, девушка улыбнулась и подняла глаза. Морозов, просияв лицом, расплылся в детской улыбке.

– Наигрался, проказник? Пора, труба зовет! – Александр, поднявшись со стула, направился к барной стойке.

Турбины ныли на одной ноте, что напоминало монгольскую мелодию, бесконечную и унылую одновременно. Хотя, это дело вкуса. Вполне возможно, сей музыкальный изыск повествовал о стремительном беге коня или грозном вихре торнадо.

В салоне лайнера дважды мигнуло освещение, всколыхнув легкое оживление пассажиров. Стюардессы ещё шустрили вовсю. То тащили напитки в небольших бутылочках, облепленных пестрыми этикетками, то одаривали леденцами в шуршавших обертках. Пузатый бюргер, сидевший в соседнем ряду, успел выклянчить очередные сто грамм “Hennessy” и тянул птичьими глотками «француза» из пластикового стаканчика на подобие мензурку.

– Ты оказался прав, – Мари вытащила косметичку из сетчатого кармана спинки кресла напротив. – Калитку в клозете ещё не заперли. Правда, народишко в уже в очереди топчется.

– Вот и у буржуев очереди появились. Не всё нам …, – опять протиснулось между спинками лицо Чупа-Чупса. – Осмелюсь спросить, пипифакс, ироды, не сперли?

– Когда была, почти половина рулончика имелось. Надеюсь, пану хватит, – невинно поинтересовалась девушка.

– Всего половина? – медведем заворочался в кресле Морозов. – Треба спешить, а то …

– Ага, поспешай, друже! – Кайда потянулся всем телом. – Газетку прихвати. Мало ли …

– А, как же, – поднявшись, Андрей двинулся в хвост лайнера. – Нам без газетки никак. Читающая нация …

– Всё хотела спросить, каким образом вы из ресторана исчезли, – Мари проводила взглядом прошмыгнувшего мимо стюарда. – Кипиш был… Шпики с ног сбились. Подсобку на три раза проверили. Туалеты, вообще, разобрать хотели.

– Дело нехитрое. Скажу, как коллеге, – на конфиденциальный шёпот перешел подполковник. – Ушли через систему водоотведения.