Мерлин, она сходила с ума.

Это было прекрасно. Слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Но Блейз был более, чем реален. Она чувствовала его сейчас. Чувствовала всегда. Он был ее подарком свыше, не иначе. Его бедра ускорили свои движения, и она почти задыхалась от этого невероятного ощущения, теплящегося не только внизу ее живота, но и в ее груди. Пусть это длится вечность. Пусть это ощущение всегда будет в ней.

Чистейшее волшебство творилось вокруг них, образовывая нерушимую связь. Мягкий вскрик позволил ее сознанию рассыпаться на тысячи осколков, оголяя все нутро для него. Для него одного. Позволяя себе дать волю эмоциям и принять их.

Она окончательно, бесповоротно, целиком и полностью влюблена в Блейза.

***

Гермиона дрожащими руками в спешке натягивала на себя школьную форму. Она проспала. Впервые проспала. Завтрак уже заканчивался и ей придется терпеть до обеда, но это не было проблемой. Проблемой были мысли, из-за которых она не могла уснуть. Малфой нашел ключ от двери в ее голову и перевез туда свои вещи, окончательно поселившись в ней. Этот засранец посмел отвлечь ее мозг от книг настолько, что она сбежала из библиотеки почти сразу после его ухода и с того момента еще ни разу не подумала ни о чем другом кроме него. Она все еще помнила эту мелкую дрожь от его прикосновений, проходящую по телу. Жар, исходящий от него. И ей это безумно нравилось. Это волшебное ощущение…

Гермиона никогда не считала секс чем-то неправильным. Она была неопытна и это смущало ее, да и любые разговоры загоняли ее в краску, потому что она считала это слишком личным и сближающим фактором, чтобы болтать об этом на каждом шагу. В любом случае это был естественный процесс, и она знала, что хочет этого со своим мужчиной. Она думала, что почувствует это. Почувствует, что готова, когда найдет его. И какого же было ее удивление, когда она поняла, что ни один парень не вызывал в ее теле и сознании такой реакции. Ни Виктор, который был невероятно обходителен с ней, ни Рон, к которому она, как считала сама, питала искренние чувства.

Теперь ей так не казалось. Теперь ей не казалось, что Рон вообще занимал какое-либо место в ее сердце больше, чем друг. Она не помнила, чтобы ее сердце хоть раз так трепетало, когда она встречала человека, который просто брал и делал что-то. Не спрашивал можно ли ее поцеловать, как Виктор. Не ждал команды что и как делать, как Рон.

Гермиона, возможно, сошла с ума, но она так желала почувствовать это ощущение снова: когда контроль утекает из твоего тела, позволяя другому взять верх. Довериться настолько, что полностью потерять самообладание и даже не жалеть об этом. По крайней мере в настоящем. Это потом, когда он покинет тебя, задумываться что ты сделала не так.

Как это делала Гермиона сейчас, гадая почему Малфой прервался. Может, он посчитал это ошибкой? Мерлин, скорее всего так и было. Это была чертова ошибка. Она не должна была отпускать себя и отвечать ему. Она не должна была позволять касаться себя. Но ей так хотелось. В такие моменты ее сознание будто перемещалось на какой-то совершенно иной уровень. Его прикосновения и поцелуи были, как наркотик, который вызывал мгновенную зависимость.

Это было бы вполне нормально, если бы это не происходило с неправильным человеком. По крайней мере так точно бы считали другие. Да и она сама раньше так считала. Сейчас она была не уверена. Не может быть такого, что после всего, через что они прошли он просто играет с ней. Он бы не стал этого делать, если бы ненавидел ее все так же сильно?

Весь день Гермионы прошел как в тумане. Она старалась избегать любых пересечений с Малфоями, чтобы не дать Драко повод думать, что она пытается быть к нему ближе. Если он решил прервать ее, значит на то была причина и ей нужно избегать его любыми способами. Это были лишь ее мысли, которые она сама себе накрутила. Очевидно, Малфой не думал так же. Нужно научиться различать влечение и сотрудничество и не переплетать их. Им еще не известно сколько работать вместе.

К слову, это удавалось довольно просто, потому что Антареса и Блейз практически не отлипали друг от друга, а Драко просто всюду слонялся за ними, и иногда пересекался с Ноттом. Не с Пэнси… Кстати, Паркинсон выглядела абсолютно сдержанной, как и сам Драко. Гермиона подозревала, что только она и еще парочка слизеринцев знают почему они оба так спокойно пережили расставание. Хотя у Гермионы в голове все еще крутился вопрос о том, почему Паркинсон вообще решила устроить это шоу…

В общем-то об этом она могла поинтересоваться у Антаресы лично во время дежурства. Теперь это стало единственным местом, где они могли оставаться исключительно вдвоем и спокойно болтать. Они обсуждали абсолютно все, избегая тем войны. Со временем эта тема стала табу во время их дежурств, потому что эти часы служили для них маленькой отдушиной – тогда они просто были самыми обычными старостами и обсуждали самые обычны вещи.

Гермиона не сразу решилась задать этот вопрос. Сначала они, как всегда, начали с обсуждения повседневных вещей и гриффиндорка поведала еще одну историю о том, как ее друзья всерьез начинают беспокоиться о том, что она постоянно где-то пропадает.

-Тебе стоит сказать своей Уизли, что у тебя действительно кто-то появился. Она точно поведется на это и оставит тебя в покое. -Антареса сложила руки под грудью, поджав губы.

-Она начнет спрашивать кто он.

-Скажи, что это уже не ее дело. -закатила глаза Малфой. Разговоры о мелкой Уизли практически сразу вызывали у нее раздражение.

-Малфой, она узнает. Поверь. Вдруг она начнет следить за мной? -Гермиона смерила блондинку строгим взглядом.

-В таком случае назови кого угодно, с кем она не общается. Лучше с седьмого курса и вообще с другого факультета. -повела рукой девушка.

-А потом он заявиться в Большой зал со своей девушкой и мне придется придумывать отмазку. -Гермиона замолчала на секунду, осознавая, что имела ввиду Паркинсон, и решила, что это лучший способ выведать информацию. -Как, например, твоя Паркинсон.

-Она не моя. -фыркнула девушка. -И это совсем другое, Грейнджер. Пэнси хотела, чтобы Драко видел это.

-Зачем?

Антареса повернула голову к шатенке, поджала губы и отвела взгляд. Гермиона поняла, что та что-то скрывает.

-Малфой?

-Она просила меня помочь ей сделать так, чтобы Драко ее бросил. Пэнси хотела, чтобы я соврала ему о том, что она снова изменила ему, потому что сама она не могла его бросить, но я отказалась. Так что она решила действовать более радикально…

Гермиона нахмурилась, осмысливая слова Малфой.

-Почему она хотела с ним расстаться?

-Ей было тяжело. -Малфой опустила голову, разглядывая свои ботинки. По ее голосу было понятно, что она чувствует небольшую вину. Она пыталась подобрать правильные слова. -Я предупреждала ее. Драко не нужны были отношения. А Пэнси хотела этого. Она постоянно липла к нему, чем только сильнее раздражала. Она… не такая, как, к примеру, мы с тобой, Грейнджер…

От этих слов сердце Гермионы замерло, и она задержала дыхание.

-В смысле у нее немного другие приоритеты, которые совсем не привлекали Драко. Даже не смотря на ее искренние чувства. Не знаю, он просто… не мог ответить ей тем же. -Малфой тяжело вздохнула и поежилась. Ей было неприятно об этом говорить. -Он просто не обращал на нее внимания. Мерлин, ты порой вызывала у него больше эмоций!

Антареса усмехнулась собственным мыслям, а Гермиона почувствовала новый укол в сердце. Если учесть то, как они общаются, Гермионе было страшно представить, что же чувствовала Паркинсон. Это было безумно несправедливо. Однако, Малфой все же была права. Драко ведь ничего не мог поделать со своими чувствами…

И все же это замечание… Гермионе не нравилось, что ее мозг так отреагировал на него и запомнил слишком хорошо. Ей не нужно, чтобы она думала, что Малфой выделял ее даже перед Паркинсон. Тогда все ее умозаключения, сделанные ранее, не имели бы под собой прочного основания и Гермиона путалась еще сильнее.