Тушить вспыхнувший пожар было бесполезно, да и героев в комнате не нашлось. Вся блатная братва, надрывно кашляя, дружно рванула по коридору вдоль запертых кабинетов к парадному выходу. Искать ключи от чёрного хода никто даже не подумал. В потёмках и преследующих по пятам едких клубах дыма сие было весьма проблематично. Так что Сыну Ведьмы не пришлось мухлевать, подпирая гравитацией створки задней двери. Всё получилось по его задумке. Толпа бандюков вывалилась по парадной лестнице на площадь.

Алексей тут же осыпал вражин картофелинами, хлипкие снаряды с глухими шлепками разбивались о бритые головы украинских хунхузов. Часть блатных сразу выпала в осадок, свернувшись клубочками на холодных камешках мостовой. Но попались и особо твердолобые, которых удары картошкой по черепу не впечатлили. Разозлённые паханы схватились за револьверы.

Однако пока недобитые урки доставали наганы из карманов широких штанин, инок, отбросив снарядную корзину, чёрной молнией скакнул ближе к противнику и, не приближаясь вплотную, резкими взмахами рук поверг врага. Что-то убойное со свистом замелькало в воздухе, круша кости крепких бритоголовых бугаёв.

Когда потрясённые столь быстрой расправой с главарями бандитской шайки солдаты осторожно подошли к месту побоища, то в свете вырывающегося из окна пламени пожара они увидели, что подле ступеней здания городской управы вповалку валяются поверженные враги. Часть была просто оглушена без видимых повреждений. Подле других, изрядно побитых, лежали выбитые из рук револьверы. Головы были целы, только живчики сильно стонали и баюкали переломанные кисти рук. А ещё они все были связаны одной длинной верёвкой, которая стягивала их бычьи шеи тугими петлями и не позволяла подняться, так как у кое-кого она ещё и скручивала ноги.

– Это чего? – указал дрожащим пальцем на верёвку сбитый с толку Васька Брагин.

– Китайские рукопашники называют это гибким копьём, – охотно пояснил боевой инок. – Длинная верёвка с грузиком на конце. Обычно он заострённый и втыкается в тело, словно наконечник копья. Однако можно ведь не только протыкать врагов, но и оглушать или просто связывать. Я вот для этой цели килограммовую гирьку приспособил. И от греха поберёгся – по головам супостатов не бил, только по рукам и рёбрам чуток потузил. Может, по мелочи и сломал чего, так не со зла. Думаю, Бог простит, ведь крови не пролил.

– Как товарищам и обещал! – победно воскликнул Васька и соколом глянул на смущённую солдатскую братву.

– За таким атаманом и в штыковую не страшно подниматься, – одобрительно закивал усатый ветеран.

– Зачем же в штыковую, – усмехнулся необычный командир. – Голову опасной гадине мы обрубили, теперь займёмся хвостом, а потом и остальное тело покромсаем. Василий, остаёшься за старшего. Товарищи, обыщите бандитов, вооружитесь их револьверами для начала. Десяток отконвоирует пленных на станцию. Я там заброшенный пакгауз видел. Устройтесь пока в нём и допросите бандитов, нам нужна дислокация всех воровских малин. Остальные товарищи пойдут со мной к складам, настоящее оружие добывать.

– Пожар бы сперва как-то потушить, – с сожалением глянул на всполохи пламени в окне Василий.

– Не отвлекайтесь на суету, – беспечно отмахнулся странный инок. – Там в здании и гореть-то больше нечему. Огонь сам потухнет.

Алексей взял с собой часть безоружных солдат и, не оглядываясь, уверенно повёл через площадь. Не успела его компания дойти до дальнего края, как огонь, бушевавший в комнате, сразу утих, будто захлебнулся густыми клубами дыма, который почему-то больше не вырывался сквозь разбитое окно.

– Чудны дела твои, Господи, – поёжившись, перекрестился Васька.

– И Бог на нашей стороне, – покрепче связывая пленённых бандитов, оптимистично заметил старый усатый солдат. – А батюшка Алексей – его карающая длань.

После недолгой прогулки по улочкам городка святой инок подвёл товарищей к станционному складу. В тени близлежащих хозпостроек шуршали скрывающиеся зрители. Хорошо, хоть махорки у солдат не было, огни самокруток не демаскировали расположение засевшей в засаде пехотной роты.

– Выждете две минуты после моего входа через калитку и тихонько заходите вслед, – распорядился командир в рясе. – Толпиться не надо. Достаточно будет и одного десятка бойцов.

– А делать-то чего? – не поняли солдаты.

– Пленных ремнями вязать, – усмехнулся богатырь. – Только работайте тихо и не спеша. Дайте мне время всех караульных на территории разыскать и обезвредить.

– Да их там только в караулке два десятка наберётся, – предостерёг один из ветеранов.

– Отдыхающую смену буду глушить в последнюю очередь, – разъяснил порядок действий наглый диверсант и опять удивил: – Эдак минут через пять после вхождения в контакт с первым противником.

– Хорошо бы, батюшка Алексей, ты нам сигнал какой бы подал, – осторожничал стреляный ветеран. – Вдруг задержка с караулкой выйдет, а мы припрёмся.

– Шумну голосом, когда всех мордой в пол положу, – пожал плечами уверенный в себе казак-пластун.

– С богом, батюшка, – напутствуя, перекрестил героя пожилой солдат.

Алексей вышел из тени и открыто направился по шпалам железнодорожной ветки прямо к воротам склада. Дойдя до калитки, тихо постучал в смотровое окошечко.

– Чего надо, поп? – глянул сквозь открывшееся окошко караульный.

– Маляву от пахана притаранил, – сплюнув сквозь зубы, развязно объяснил ночной визит ряженый поп. – Зови начкара, щекотливую тему перетереть с глазу на глаз надо.

Пока караульный гонял за старшим, Сын Ведьмы тихонько отодвинул колдовской силой массивный засов на железной калитке. Без дозволения входить не стал, дождался, пока напротив открытого окошка появилась заспанная усатая морда.

– Чего звал? – только и успел сказать начкар.

В следующее мгновение от удара ногой железная створка двери распахнулась, врезав по услужливо подставленной башке. Тело дородного начкара отбросило на руки позади стоящего караульного. Тот даже рта не успел открыть, когда тёмная фигура скользнула в дверной проём, и боксёрский хук правой в челюсть отправил его в нокаут. Оба бесчувственных тела опрокинулись на спину.

На шум громкой возни у ворот обратил внимание часовой на вышке.

– Эй, что за дела?! – склонился через перила ограждения бдительный страж, силясь разглядеть в лунном свете, что творится у распахнутой настежь калитки.

Тёмная тень незаметно скользнула в сторону, обогнула вышку и беззвучно взлетела до уровня смотровой площадки. Часовой почуял неладное лишь в последний момент, когда чужак уже перемахнул через перила, на миг заслонив фигурой лунный свет. Но одновременно с тенью на плечи стражника упала ременная петля. Удавка стиснула горло, заперев крик в глотке. Руки вертухая судорожно вцепились в кожу солдатского ремня. Тело ещё несколько секунд подрыгало ногами и сдалось, отправив сознание в объятия Морфея.

Алексей не свирепствовал – лишь слегка придушил. Вертухаю заткнул рот его же скомканной фуражкой и связал ремнём, оглушённых караульных оставил обслужить товарищам. Следовало поспешить к остальным подопечным. Сын Ведьмы видел всех бродящих по периметру склада караульных, однако вначале пролетел по угловым вышкам и обезвредил пулемётчиков.

Душить часовых показалось диверсанту слишком муторным занятием, пришлось вспомнить уроки японского мастера каратэ. Удары ребром ладони по шее вырубали противников эффективнее, чем удушающие приёмы дзю-дзюцу.

Быстро покончив с охраной на вышках, Алексей принялся колошматить движущихся часовых. Беззвучной тенью он падал с крыши, оказываясь за спиной жертвы и нанося отработанные удары каратэ. Бродячие враги быстро закончились. Пришёл черёд караулки с отдыхающей сменой.

Засов на двери отодвинулся без скрипа. Алексей шагнул за порог и первым же ударом вырубил дремавшего за столом дневального. Бить остальных не имело смысла, они все спали безоружными. Алексей прибавил света керосиновой лампе, взял в руки заряженные наганы и громко затянул молитву, которой обычно отпевают покойников.