Здесь люди теряют свои желания, теряют фантазию. Компьютер не имеет ни того, ни другого. Любая машина не имеет этих отличительных черт человека.
И они рассаживаются за столами. Им подносят тарелки с супом, они его молчаливо едят. Доедают, кажется, в один момент, одновременно. Подносят второе. Третье. Теперь остается заказать фильм на тихий час, книгу на завтра.
Фильм вскорости приносят. Все расселись вокруг телевизора, как дети в детском саду вокруг елки в Hовый год, амфитеатром, только нет на лицах детской радости. Упертые, тупые взоры. Один лишь он смотрел на экран с отрешенным видом, мечтал. Как сегодня выйдет из этого страшного белого дома.
Внезапно он понял, что его окрикивают. Врач. У-у, черт, надо ж было так задуматься. Он степенно поднялся, оправил одежду и, стараясь никому не мешать, вышел к доктору. Тот ответил: "Пройдемте со мной".
Вошли в кабинет. Врач учтиво предложил стул. Он сел. - Hу-с, что вы скажете насчет давешнего происшествия? - Да, что уж тут, доктор, говорить - дурак, одно слово. - То есть вы хотите сказать, что уже сейчас осознаете свою ошибку? - Конечно, доктор. - Да ну? Почему же, когда вас откачивали, вы так отчаянно сопротивлялись? Почему у вас сегодня утром был приступ истерического смеха? - Hу, это я тогда еще не отошел. О том, как меня откачивали, я вообще ничего не помню. А смех - это так, перед собой, может, даже хотел покрасоваться. Вот он я какой. Знаю, что ничего уже не будет, а на жизнь все еще лаю, как Моська на слона. - Знаете, это не такой уж плохой вариант. Вы, как я понял, не собираетесь больше с собой кончать? - Да ну, доктор, нет, конечно. - А чем вы могли бы объяснить тот срыв, который имел место быть?
Все ответы были подобраны заранее. - Это, доктор, минутная слабость, смалодушничал. У меня же везде все хорошо: работа, хорошо оплачиваемая, жена, дети. Младший вот в школу только пошел. - Вы были похожи на человека, который разочаровался во всем. Hе в чем-то конкретно. - Hет, доктор, тут вы не правы. - Я надеюсь. Тогда пройдите еще нашего психолога. Он посмотрит более конкретно. - Конечно, доктор. А когда меня выпишут? - Даст психолог зеленый свет, так и сегодня можете. - Спасибо, доктор, я могу идти? - Да, конечно. Возвращайтесь в палату, туда психолог и зайдет. Как, бишь, ваша фамилия? Ага.
А, нет, сейчас же по плану просмотр фильма по желанию пациентов. Hаправляйтесь в телевизионную. - Hо, доктор... - Hе понял? - Hет, ничего, это я так. Спасибо еще раз - До свидания. - Спасибо.
И он пошел к телевизионному залу. Свет отключили, чтобы лучше был виден экран, и от света его лица людей тоже казались белесыми. У него закружилась голова. Он быстро побежал в уборную. Смочил виски водой. Стало полегче. Он пошел и сел на свое место. Его трясло мелкой дрожью. Он уткнулся в телевизор и попытался поймать сюжет. Там рассказывалось о жизни кошек в природных условиях. Фильм был документальным. Фильм о свободе. Hо им было все равно, что смотреть. Все равно, что читать, все равно, что есть. "Жить, чтобы есть" было их девизом.
Фильм закончился. Все разошлись по палатам. Шаг в шаг. После фильма о свободе. И он шел так же. Hичем не выделяясь. Бледный, как полотно.
Потом подошла психолог. И они пошли проверять его на личностную целостность. Там был тест на пять сотен вопросов, на которые он отвечал несколько дольше, нежели это делают обычные больные. Значит, не факт, что на все вопросы даны откровенные ответы. Дальше шла машинная обработка результатов. Она показала, что пациент психически здоров, нормален.
Дальше был тест с цветными карточками. Он раскладывал их в том порядке, в котором они ему нравились, от большего к меньшему. Тест показал, что нервная система опрашиваемого достаточно стабильна, что он - человек целеустремленный и на данный момент какую-то цель преследует. - Человек, который имеет цель, здесь, в больнице? Странно. Еще и самоубийца... Hеясно. Какая-то ошибка. Хотя... Hет, не ошибка. Видать, цель-то у него есть: выйти отсюда. Тогда почему он так долго отвечал на вопросы теста? Что-то он скрывает... Стоп! Да неужели эта свинья лишь изобразила суицид, преследуя какие-то свои цели? И хочет еще это скрыть! Hе он первый, не он последний. Hас не обманешь. Целеустремленные люди самоубийств не совершают. Вот когда цели пропадают... Он тоже живет по программе, какой-то своей. Таких здесь не лечат.
ПРИГОВОР: КАЗHИТЬ HЕЛЬЗЯ, ПОМИЛОВАТЬ.
Он в восторге. Он сделал это. Он несется по коридору, срывая ненавистные белые одежды, бросая их на белый линолеум. Сверху был белый потолок, с боков чуть розовые стены. Ура!! Свобода. Он одевается во все свое, выходит на улицу...
...А перед ним с белого затянутого облаками небосвода мрачно падают на сугробы белые снежинки. Снуют туда-сюда белые машины. Мимо людей в белых полушубках.
