Дело было непростое. Развод и раздел имущества. В Москве такие процессы я бы передал кому-то из сотрудников, в Питере я пока без коллектива, секретарь в приемной не считается. Я рад, что вместо очаровательной девушки взял толкового парня, которому строить мне глазки ни к чему. Как только я освоюсь в Северной столице в профессиональной сфере, Николая переведу в юристы, не должен его диплом просто так лежать в столе.

Звонит телефон. Никольская. После нашей последней встречи Маша звонит сугубо по делу. Она правильно расставила приоритеты. Московский филиал под ее руководством не утратил доверия клиентов, наоборот, мне звонили и благодарили за компетентных адвокатов, знающих свое дело. Раз в месяц Маша приезжает в Питер с документами, которые требуют личного моего внимания.

– Привет, Маш.

– Привет. Я заскочила в офис, тебя на месте нет.

– Подъезжай в ресторан, я тебе адрес вышлю сообщением.

– Хорошо.

Иногда мне не хватает наших дружеских бесед, но я трезво оцениваю обстановку, пусть лучше наши разговоры будут деловыми, чем каждый раз испытывать неловкость за неоправданные надежды.

– Прекрасно выглядишь, – улыбаюсь Никольской, когда администратор приводит ее к столику, за которым я сижу. Маша благодарно улыбается. Мы не виделись месяц, а в ней что-то изменилось.

– Спасибо, – присаживается, берет меню у официанта. Несколько минут уходит на то, чтобы определиться, чего мы хотим, сделав заказ, смотрим друг на друга.

Не могу понять, что в ней не так. Вроде цвет волос тот же, стиль одежды не изменился, при этом она выглядит посвежевшей и довольной жизнью. Встречаемся глазами, Маша берет бокал с водой, я замечаю на безымянном пальце кольцо. Удивленно вскидываю брови.

– Тебя поздравить? – выразительно смотрю на кольцо, она усмехается.

– В сентябре поздравишь, – из сумки достает папку и конверт. Сначала протягивает конверт, сразу же его открываю. Приглашение на свадьбу. Жених мне не знаком, надеюсь, хороший человек. У меня возникает стойкое ощущение, что таким способом Маша старается оградить себя от меня.

– Обязательно буду, – откладываю приглашение в сторону, к телефону, забираю у Никольской папку с финансовыми отчетами.

Отчеты не вызывают вопросов, поэтому ставлю свою подпись, возвращаю папку Маше. Теперь можно и поговорить о какой-нибудь ерунде.

– Любовь с первого взгляда? – отодвигаюсь, официант ставит передо мной тарелку, Никольская держит паузу. Улыбается, склоняет голову набок.

– Нет. Наверное, с тысячного, когда я поняла, что пора обзаводиться семьей.

– То есть мне надо задуматься о том, кто займет твое место, когда ты уйдешь в декрет?

– Зачем? – ее красивые брови вопросительно изгибаются. Непонимающе смотрю на молодую женщину. – Сейчас есть возможность иметь детей, при этом не страдать девять месяцев.

– То есть?

– Суррогатное материнство, – почему-то ее спокойный тон меня не устраивает. Хмурюсь.

– Ты считаешь это нормальным? Уверен, что вполне сможешь сама выносить и родить ребенка, зачем такие сложности?

– Натан, – усмехается, – не буду вдаваться в подробности, но не все женщины могут забеременеть после тридцати пяти лет. Кому-то везет, и беременность наступает почти сразу, а кому-то приходится посещать врачей, слышать неутешительные диагнозы, долго лечиться и со страхом ждать эти чертовы две полоски, чтобы потом… – прикусывает губу, прикрывает на мгновение глаза, – чтобы потом, когда наступает беременность, через месяц потерять ребенка.

– Прости, – виновато опускаю глаза. Это тема личная, не для посторонних ушей. Маша накрывает ладонью мою руку.

– Я это пережила. Было больно, было непонимание, за что и почему. Сейчас я приблизительно осознаю, что ты пережил, когда потерял сразу всю семью. Моя боль имела огромные масштабы, твоя боль – без границ и рамок.

Боль… Эта боль уже не режет меня живьем, но все еще во мне. Она нудит, ноет, она колет и постоянно напоминает о себе. Не было и дня, чтобы я не почувствовал эту боль. Мне по-прежнему ночью снится один и тот же кошмар. Он сейчас не такой яркий, как в первые месяцы, но все еще заставляет просыпаться в холодном поту и с учащенным сердцебиением. Я все еще по привычке ищу рукой лежащего рядом человека, крепко зажмуриваюсь, понимая, что никого нет и не будет. Я до сих пор остро реагирую, когда слышу детский смех, когда рядом кто-то звонко кричит «папа».

– Жизнь не стоит на месте.

– Уверена, что ты встретишь ту, которая заставит тебя вынырнуть из глубины своей тоски.

– Сомневаюсь.

– Это ты сейчас говоришь. Вот выйдешь из ресторана, а на тебя налетит Она. Сердце екнет, а дыхание собьется. Что ты будешь делать?

– Пройду мимо, – Машины рассуждения заставляют улыбнуться.

– Ну и дураком будешь.

– Я пять лет обожал одну женщину, жизни без которой не представлял. И мне теперь каждый день нужно преодолевать самого себя, чтобы двигаться вперед. Как я могу быть с другой, если я в ней буду искать любимые черты? Это прежде всего неправильно по отношению к той, с которой буду сравнивать. Я хочу быть честным.

Никольская крутит вилку в руке, пристально меня рассматривает. Тяжело вздохнув, опять отворачивается к окну. Я тоже смотрю в окно. Город с мая наполнился туристами, школьниками, студентами. Из окна офиса я иногда наблюдаю за потоком людей на Невском, не понимая, как в этой толпе можно кого-то увидеть, заметить. Выйти и внезапно встретить ту, которая сумеет меня заставить забыть прошлое – маловероятно. Разве можно забыть ту, с которой дышал в такт? Забыть те руки, которые дарили ласку каждым прикосновением? Время… Время лечит, меня оно лишь обезболивает. Но потом волна боли накрывает снова, и я все переживаю, как в первый раз. Сейчас с немым ужасом ожидаю лета. В жизни «до» лето было самым счастливым: знакомство с Элей, рождение детей. Больше не будет суматошной подготовки к празднику, не будет волнующего ожидания его у сына и дочери, не будет гостей и подарков…

– Натан! – голос Никольской звучит обеспокоенно, я вздрагиваю, нервно улыбаюсь.

– Все нормально, – хватаю бокал с водой, делаю глоток, чувствуя дрожь в руке.

– Ты побледнел.

– Душно здесь, наверное, кондиционеры плохо работают, – немного расслабляю узел галстука, стараюсь успокоиться. Обед завершаем в молчании, благодарен Маше, что не лезет с вопросами и разговором.

– Сегодня уезжаю. До встречи в следующем месяце, – Никольская улыбается, я киваю ей головой.

В жизни «до» она бы чмокнула меня в щеку, махнула рукой и ушла. Сейчас Маша сдержанно улыбается и не спеша направляется в сторону ожидающей ее машины. Как только седан трогается с места, иду к своему джипу. Надо позвонить Руслану и сообразить себе досуг на выходные. Друг сделает все возможное, чтобы я не думал какое-то время о прошлом.

12 глава

Брожу между прилавками с книгами без конкретной цели. Просто у меня возник перерыв, в офисе сидеть надоело, а на улице дождь. Замираю перед стеллажом с фантастикой. Давно я ничего не читал просто так, все некогда. И многие фильмы прошли мимо меня, знаю, что некоторые были очень даже ничего.

– Вы любите фантастику?

Держу книгу в руке, поворачиваю голову на голос. Возле меня стоит Майя. Я ее узнал. Странно, что ее имя сразу всплыло у меня в голове. Иногда я вспоминал девушку, но вскользь, не думал, чем она сейчас занимается, где находится и помнит ли обо мне.

– Сто лет ничего не читал.

– А чем же вы занимаетесь в свободное время? – девушка подходит ближе. Смотрю на нее. Волосы заплетены в две косички, макияж – подкрашенные губы. Белая футболка с надписью: «Стой и свети», зауженные джинсы. Просто и молодежно, я рядом в костюме-тройке кажусь себе совсем стариком.

– Делами.

– Даже в выходные дела? – удивленно приподнимает темные брови, в глазах недоумение. – Отдыхать тоже нужно. Я в хорошую погоду люблю проводить время на пляже – рано утром, когда вокруг ни души. Только ты и реальность вокруг без людей, тогда возможно услышать ответ на свой вопрос. При плохой погоде можно посидеть в уютном кафе, устроить свидание с собой. Да, вокруг будет толпа, но нужно уметь от нее абстрагироваться.