Самое лучшее было бы поймать такси. Ей повезло, сев в машину около дома, она попросила отвести ее в Пешавар. Может быть, следовало дождаться возвращения Менсура, но, оставаясь в бездействии, можно довести себя до потери рассудка.

Как только она оказалась одна на большом проспекте, сильная жара пригвоздила ее буквально к месту. Ослепленная пылью, оглушенная клаксонами, она не знала, куда ей отправиться.

Целое скопище "тонга", автобусов, а также грузовиков двигалось по направлению к центру. Какое-то время она наблюдала за ними, сбитая с толку их непривычным внешним видом. Каждый кусочек металлической поверхности был раскрашен, увешан гирляндами и отчеканенными серебристыми пластинками. Было так странно видеть подобные грузовые машины среди повозок, ослов, коров, буйволов, мотороллеров и велосипедов! Оглушенная всем этим, Лорин застыла в оцепенении посреди какого-то переулка.

Пробиваясь между навесами из серого полотна, ослепительный свет солнца падал на торговые полки. Не будь так жарко, зрелище было бы великолепным. Мотки разноцветной шерсти переливались бесконечными оттенками цветов. Чуть подальше горы желтых, белых, зеленых и розовых пирожных соседствовали с рядами пряностей. Мухи описывали удивительные фигуры наподобие арабской вязи над кусками марли, покрывавшими кислое молоко, куски мяса и потрошеных цыплят. От всего этого Лорин чуть было не начало подташнивать.

Усевшись у порога своих дверей, торговцы разворачивали ткани, а дантисты под впечатляющими вывесками поджидали пациентов.

Лорин продвигалась вперед, не очень-то понимая, куда она идет. В голове у нее была лишь одна мысль: в двух шагах от нее жила женщина, неизвестная и, возможно, опасная соперница. Но что могла она поделать в этой стране, которая не переставала удивлять?

Она снова подумала о том, что была безумно влюблена в Менсура, о чем как-то не задумывалась в последние годы. Подхваченные вихрем дел, они беззаботно прожили друг возле друга. И вот теперь все оказалось иначе.

Никогда не подвергала она сомнению чувства, которые испытывал ее муж по отношению к ней. А сегодня она опасалась, как бы он не оказался близок с женщиной его же страны и с чувственностью - она могла бы поклясться в этом сродни его собственной. Сперва Лорин и Менсур понравились друг другу своими различиями; теперь они по той же причине рисковали отдалиться друг от друга.

Лорин остановилась, неожиданно почувствовав себя подавленной. Афганцы со смуглой кожей, с замотанными тканью головами, купцы в богато расшитых одеждах, горцы в скрученных шерстяных беретах - от всего этого она ощущала себя не в своей тарелке. У нее сложилось впечатление, что обращает на себя всеобщее внимание. Она пожалела, что отправилась в город одна, и решила возвращаться. Какая-то повозка "тонга" доставила ее до дома Шафи. Избежав толпы, она наконец-то почувствовала себя в безопасности.

Едва прибыв, она заметила спешившего навстречу Фуада. "Опять он!" отметила она про себя. Ну почему он все время на ее пути? Невозможно избежать его.

- Уважаемая, какая жара! Меня самого и то она мучает. Итак, что вы скажете о Пешаваре?

Она послала ему неопределенную улыбку, нервно теребя свою тунику.

- Старый квартал не лишен обаяния, но от толпы как-то не по себе.

- И притом что вы еще ничего не видели! Если бы вы съездили в Ланди-Котал...

- Ланди-Котал?

- Да, это небольшой поселок народа пачу - последний перед пограничным постом Торхам, находящийся среди извилин Хибер-Пасс. Считайте с час пути от Пешавара.

- Вы думаете, это стоит того?

Она спрашивала, чтобы как-то поддерживать разговор, опасаясь с его стороны какого-нибудь каверзного вопроса.

Подошедший слуга отворил дверь, и они вместе вошли в дом.

Он уточнил с определенной долей юмора:

- Знаете ли вы, что в обычае модниц из Карачи добровольно проделывать путь в две тысячи километров, отделяющих их от Ланди-Котала, чтобы купить там китайские шелковые вещи, обувь или духи? Все, что можно найти в других местах по головокружительным ценам, или даже запрещенное к ввозу скапливается здесь в лавочках. Фуад как-то неопределенно улыбнулся.

- Туда, безусловно, надо съездить, - убеждал он. - В настоящее время Хибер-Пасс и Ланди-Котал закрыты для любых иностранцев, но Менсур должен суметь добиться для вас пропуска.

Упоминание имени мужа болезненно отдалось в ее сознании. В ту же секунду она увидела, как он выходит из сада.

Он тотчас же подбежал к ней.

- Где же ты была? - нетерпеливым голосом спросил он. Фуад исчез, не прощаясь.

- Я ходила прогуляться по Пешавару.

- С Фуадом? - Тембр его голоса был режущим, словно клинок.

- Нет. А что?

- Ты была одна, что не намного лучше. Брови его нахмурились.

- Если тебе не хотелось, чтобы я была одна, то надо было всего лишь проводить меня, - метко ответила она.

- Ты прекрасно знаешь, что я не мог, но это не повод для неблагоразумного поступка. Лорин возмутилась:

- Если ты полагаешь, что существует какая-то опасность, то мог бы меня предупредить.

- Я не думал, что ты рискнешь двинуться отсюда. Она смерила его взглядом.

- Менсур, ты витаешь где-то в облаках. Я не буду оставаться здесь затворницей. Или по оплошности ты ставишь меня в один ряд со всеми теми женщинами, которые никогда не выходят из своего дома? Его лицо нахмурилось.

- Вопрос не в том, - сказал он. - Сегодня этот край уже нельзя считать абсолютно спокойным. Я задаюсь вопросом, осознаешь ли ты это?

Заметив, что Шафи пристально смотрит на них, он увлек ее в их комнату. Как только дверь закрылась, он с жаром приступил к расспросам.

- А Фуад, что он тебе наговорил? Мне не хотелось бы, чтобы ты с ним зналась.

Лорин пристально посмотрела на него округлившимися от неожиданности глазами.

- Почему? По-твоему, ему было, что мне открыть? - В ее голосе была какая-то особенная резкость.

- Он всегда так дурно настроен, - ответил он уклончиво.

- Можно поточнее? Менсур медлил.

- Ну, он мог бы дать тебе разъяснения относительно своих высказываний на прошлой неделе... По поводу Якуба.., насчет его дел и намерений.