– От этой парочки надо срочно избавиться.

– Как? Они под личным покровительством твоего отца. К ним не подступишься.

– Чувствую, это ещё одна головная боль для Нуардис. А её головная боль – моя головная боль и страшные пытки. Когда истекает срок пребывания художника в нашем царстве? Мы же его на время одолжили?

– Твой отец выпросил художника на сто лет.

– Давай вернём раньше! – потёр руки злодей.

– Я бы хоть завтра его отдала, только папаша вряд ли с ним расстанется. Он может ещё на сто лет продлить аренду. Прежний хозяин, Великий Владыка Гор, кажется, не горит желанием снова увидеть его.

– Кому бы его сосватать? И главное – когда? – Уранум задумался. – Его взяли за несколько дней до вашей смерти, значит, осталось пять лет. Не так долго. Пожалуй, я подожду расстраивать Нуардис их настенной живописью. Может, всё само собой образуется…

– Да, не будем торопиться, – согласилась великанша.

На том и порешили. Уранум и его мать ужасно боялись гнева Нуардис и куда больше тряслись за собственные шкуры, чем за успех общего дела. Старая ведьма одновременно являлась движущей и тормозящей силой в создаваемой тёмными силами машине смерти. Она явно переборщила с пытками и запугиванием. Страх заставлял остальных участников заговора скрывать правду, это порождало дополнительные сложности, которые нарастали как снежный ком. Когда клубок проблем достигал критической массы, Нуардис всё же ставили в известность, и ей приходилось искать выход из безвыходных ситуаций. Она приходила в ярость, её необузданный гнев выливался на Уранума, Хильдегарду или Гурсу, лишний раз убеждая их в том, что молчанье – золото. Но эта прописная истина оказывалась заблуждением: утаивание сведений от Великой Ведьмы наносило непоправимый вред планам заговорщиков. От проблем нельзя убежать и спрятаться, их следует решать.

Погостив несколько дней в подземном дворце, Уранум снова отправился в Северную пустыню, в царство вольного ветра Гурсу, где теперь властвовал другой правитель. Нуардис узурпировала власть, а вольный ветер забыл само понятие свободы. Он безоговорочно подчинился её воле, радовался любой похвале и жестоко страдал, если не мог угодить обожаемой хозяйке. Не пытался осмыслить глобальные планы заговорщиков, отдавая право думать Великой Ведьме и соглашаясь на роль простого исполнителя. Он один строго следовал всем её указаниям, не спорил с её решениями, её мнение почитал за непреложную истину, ловил на лету каждое её слово. Гурсу превратился в раба. На заре этого мира он предпочёл рабству смерть, хотя тогда от него никто и не требовал рабского подчинения. Ветры, находившиеся на службе у Великого Хозяина, чувствовали себя куда свободнее, чем Гурсу под началом у Нуардис. Увы, Гурсу не с чем было сравнивать. Он искренне радовался нынешнему положению вещей и гордился причастностью к высокой, но пока до конца не понятной ему миссии по преобразованию этого мира – в таких красивых словах описывала их цель Великая Ведьма.

Вольный ветер исполнял роль тюремщика, встречал новых заключённых, следил за ними первые две недели, не упускал из виду остальных жителей крепости, наводил порядок, усмирял бунты, пресекал мятежи, попытки бегства и присвоения казённого имущества. Он наслаждался безраздельной властью над ссыльными преступниками. Этого ему оказалось достаточно, чтобы чувствовать себя свободным и могучим.

Он гордился своей ролью и тем, что госпожа часто его хвалит, в отличие от Уранума, который раз за разом расстраивал Великую Ведьму. В последнее время он даже позволял себе некоторые колкости в адрес сына Великого Владыки Недр. Вот и сейчас не удержался и спросил при встрече: «Непутёвый внук снова явился расстраивать бабушку?» В ответ Уранум обозвал Гурсу комнатной собачонкой. «Как ты смеешь со мной так разговаривать? Я вольный ветер!» – возмутился хозяин крохотного царства. «Раз ты вольный, улетай из Северной пустыни!» – парировал Уранум и ушёл, не прощаясь. Гурсу, обиженный до глубины души, умчался на главную сторожевую башню.

Непутёвый внук решил, что подлые художества Кистиано и Хоруса в подземном дворце отца лучше пока сохранить в тайне. Он знал, что Нуардис не покинет тайную комнату в Чёрной крепости и не отправится в подземный дворец, даже если захочет лично удушить Хильдегарду, а значит, за ошибки матери отдуваться придётся ему. Тем более в появлении Хоруса в подземном царстве была и его вина. «Хоть бы бабушка придумала, как избавиться от этой магической занозы!» – молил Уранум, перешагивая порог тайной комнаты. Правда, слово перешагивать здесь не совсем применимо: вход, оборудованный для Уранума, был дыркой в полу. Она вела из подземных лабиринтов в покои ведьмы. Дырку обрамлял железный диск, намертво вмонтированный в пол и изготовленный под присмотром Нуардис: она назвала точные размеры, а главное – продиктовала тайные магические иероглифы и порядок их расположения по кругу. Они служили колдовской защитой. Кроме Уранума, этим входом без разрешения Великой Ведьмы не мог воспользоваться никто, даже Гурсу. Сын Великого Владыки Недр просачивался в это отверстие густым чёрным дымом и принимал подобающее обличие, уже находясь внутри круглой комнаты под главной сторожевой башней.

– А, это ты, внучек! Заходи. Я почти рада тебя видеть! – прошамкала Великая Ведьма.

– Взаимно! Вижу, вы в прекрасном расположении духа, как и доложил ваш лакей.

– Почему ты злишься на Гурсу?

– Он стал слишком заносчивым. Боюсь, вы его перехвалили по доброте душевной.

– Не по доброте, а по заслугам! Он мне не врёт. Ложь я чувствую мгновенно.

– Знаете, мой батюшка тоже так говорит, – заметил Уранум.

– Не смей сравнивать меня с этим слепым олухом! – зашипела Нуардис. – Кстати, как он? Ещё не сошёл с ума? Не собирается отрекаться от власти или хотя бы уйти из жизни?

– К нашему сожалению, пока нет, – печально сообщил наследник подземного царства.

– Ну, что там твоя ленивая мамаша?! За семьдесят лет нельзя довести мужа до могилы? – с досадой спросила старуха.

– Она считает, главная преграда на пути отца к могиле – его безграничная любовь к ней. Именно любовь не даёт его бессмертной душе окончательно погрузиться во мрак отчаяния и в царство смерти, – подражая голосу матери, сообщил Уранум.

– Звучит пафосно, но логично, – согласилась Великая Ведьма.

– Версия выглядит ещё убедительнее, если вспомнить расположение планет в ночь на 13 ноября 5037 года: планета богини любви Лиэры с её проклятым спутником Корросом встали у нас на пути, – напомнил внук.

– Ты прав. Все беды от любви, – философски пробубнила Нуардис.

– У вас есть какие-нибудь предложения по этому поводу?

– Куда вы без бабушки?! Но в этот раз придётся поработать тебе, а не Хильдегарде.

– И снова здравствуйте! Теперь я и папашу на тот свет спровадить должен? – взвился он.

– Смотри не перетрудись. Раз он так любит твою маму, пусть последует за ней в царство мёртвых. Нужно составить астрологический прогноз: мол, душа Хильдегарды после смерти попала во владения богини любви.

У Уранума глаза полезли на лоб: «Как старая гарпия могла узнать о гороскопе, составленном пакостным шарлатаном Хорусом? Спросить или промолчать? Лучше промолчать».

А Нуардис продолжила назидательным тоном:

– Ты должен внушить папаше мысль: если он решится на самоубийство, их души точно соединятся в царстве Лиэры. Хорошенько припугни колдуна печатью и заставь играть роль астролога. Что ты на меня уставился?!

– Поражаюсь вашей гениальности! – выкрутился злодей. – Только есть одно существенное но. Вы должны были придумать, как избавиться от колдуна окончательно.

– Ну не смогла я, не смогла! От Хоруса так просто не избавишься. Чем больше о нём думаю, тем к более пугающим выводам прихожу: он появился в царстве твоего отца явно по чьему-то указанию и с какой-то миссией.

– Миссия ясна: вредить мне всеми силами. А стратегические разработки – это по вашей части. Дайте чёткие распоряжения, что делать с колдуном и с душами родителей Мауроса. Иначе они испортят мальчика окончательно, —потребовал заговорщик.