…Аля стояла на фоне багряного закатного неба, и шаловливый бриз играл её волосами. Она глядела вниз, на камни, которые, как точно знал Алексей, скалились под утёсом острыми гранями. И взгляд её был растерянным и беспомощным. «Кошки смотрят свысока», – вспомнились Маркелову её слова. – «Потому что там, высоко, где обычно сидит кошка, безопаснее». Сейчас это «высоко» было смертельно опасно. И пусть Аля обладала свободолюбивым кошачьим нравом, приземлиться на четыре лапы ей было не по силам.

И девяти жизней у неё в запасе не было.

Зато был нож у горла.

И он, Алексей Маркелов, её верный пёс. Последняя надежда и невольный виновник ситуации, в которой она сейчас оказалась.

А ведь всё начиналось так безобидно…

Тогда они были в полном сборе, втроём: Лёха «Штык», Пашка «Кощей» и Макс «Док». Впервые за последние десять лет. А может, даже пятнадцать. Три товарища или, как прозвали их неразлучную троицу в военном училище, «Ремарки». После окончания учёбы их разнесло в разные концы благословенной Родины, и всё чаще – за её пределы. Случалось, они пересекались по службе, но впервые собрались в полном составе. И на гражданке. Повод тому был не сказать чтобы особенно радостный: возвращение к мирной жизни последнего из Ремарков, Алексея Маркелова, до недавнего времени – майора спецназа.

Первым со службы «откинулся» Док. Макс Буров был самым умным на потоке. Его даже несколько раз пытались перевербовать в ФСБ. Но Ремарки тогда были идеалистами-максималистами. Они мечтали стать спецназовцами. Что может быть круче? Только яйца спецназовцев! В общем, Макс Буров был слишком романтиком, чтобы работать на госбезопасность. А может, и правда уже тогда был слишком умён для этого. По крайней мере, из армии он уволился без проблем и теперь успешно поднимал бабло на компьютерной безопасности. Или опасности. Тут всё зависит от точки зрения и местоположения объекта относительно воображаемой линии фронта.

Вторым комиссовался Пашка «Кощей», ныне – владелец преуспевающей охранной фирмы. Большинство ново-знакомых считало, что шкаф Кощей получил погоняло за то, что профессионально чахнет над златом. В крайнем случае – за то, что бессмертный. Но истина была проще: когда Павел Поляков поступил в военное училище, он был костлявым, как дистрофик, и легко мог спрятаться за шваброй. Одно время его звали «Пашка Освенцим», но после инъекции патриотического воспитания от политрука Горыныча он стал «Кощеем».

Верным присяге оставался лишь Алексей «Штык» Маркелов. В прошлом году ему исполнилось сорок, и он ещё был готов к подвигам во благо Родины. Но судьба распорядилась по-другому. Тяжёлое ранение в бедро чуть не унесло его на тот свет. Чудом выкарабкавшись, он остался с хромотой, безобразными шрамами и печальными перспективами. Собственно, его дальнейшая судьба и стояла главным вопросом на повестке дня Ремарков.

Собрались приятели на хайтековской кухне Дока. Макс к своему сороковнику массу так и не нарастил, и остался жилистым и худощавым, каким был в училище. На его висках засеребрилась седина, но в остальном он выглядел моложе своих лет и на первый взгляд производил впечатление мажора. Любил он пофорсить. Эдакий форс-мажор. Только цепкий взгляд стального цвета глаз выдавал столь же стальной характер. И мебель на кухне была вся хромированная до тошноты. На стерильно-блестящей кухне приятеля Лёха чувствовал себя чужим. Впрочем, на гражданке он везде чувствовал себя чужим.

– …Ты ещё в Росгвардию мне пойти предложи, – буркнул Лёха на очередную реплику Кощея. – Демонстрации разгонять.

– А что? – хохотнул приятель, чпокнув пробкой буржуйского коньяка и потянулся разливать. – Всё при деле. Сам же говоришь, что больше ничего не умеешь, кроме как стрелять, драться и убивать тридцатью разными способами.

– Я пас, – Алексей прикрыл рюмку ладонью. – Печень шепчет.

– И о чём она шепчет? – полюбопытствовал Док.

– Что голос пропила!

Мужики поржали, но Маркелову было не до смеха. Убойные дозы лекарств крепко ударили по и без того побитому жизнью организму. Ему был без малого сорок один год. А он чувствовал себя развалиной.

– Лёх, а давай ко мне, – щедро предложил Кощей, ненавязчиво подталкивая свою рюмку Доку, чтобы тот не пропустил.

– В магазине за мониторами следить? – фыркнул Штык.

Лёхе было обидно, что его, как щенка бездомного, пытаются пристроить в любые руки, лишь бы с голоду не подох. Конечно, он не может похвастаться крутой тачкой и евроремонтом, но и нищим его назвать сложно. Платили Маркелову неплохо, тратиться на службе было особо некуда, и даже за вычетом алиментов за последние годы у него накопилась кругленькая сумма.

– Почему в магазине? – удивился Пашка. – Будешь у меня замом по боевой подготовке. Бойцу, – Кощей потряс кулаком с боксёрскую перчатку, – ему дисциплина нужна. Чтобы жиром не оброс и бдительность не утратил. Ну, будем!

Приятели чокнулись, и Алексей сделал небольшой глоток обжигающе-горячительного напитка с непривычно богатым букетом. Приятно, что друзья ценят настолько, что даже готовы придумать для тебя целую новую должность.

– А что, мне кажется, неплохая идея, – крякнув, поддержал друга Док. – Прямо по тебе работа. Скажу тебе прямо: здесь тебе не в армии. Народ расхлябанный, распущенный, расслабленный. Ему крепкая рука нужна. Да кнут с розгами.

– Не знаю, мужики. Я хочу отдохнуть. Долечиться. А потом подумаю, – осторожно ответил Алексей. Авось, к тому времени приступ благотворительности у приятелей рассосётся.

– Ты подумай, – кивнул Кощей с неожиданно серьёзным лицом. – Хорошо подумай.

На сием разговор про будущее Маркелова как-то сам собой рассосался, перескочив на более важные политические темы. Как трём друзьям не почесать зубы о политику за бутылочкой буржуйского коньяку.

А потом все разъехались по домам.

Квартира Лёхи встретила его тишиной, пустотой, необжитостью, запахом пыли и затхлости. Штык распахнул окна, с удовольствием вдыхая ароматы молодой ещё листвы и цветущей сирени. Всё наладится. Всё обязательно наладится. Ему всего сорок. Самое время начать новую жизнь с нуля.

Утром он встал в полседьмого, сделал зарядку с глубокой растяжкой, сходил на физио и к обеду вернулся в свою холостяцкую двухкомнатную пещеру. От приготовления обеда его оторвал звонок Пашки.

– Друг, выручай. Без тебя никак, – заявил с ходу Кощей. – Я за тобой машину отправил.

– Пообедать-то дай, – возмутился Лёха.

– Какое «пообедать»? Чтобы был как штык!

Лёха тяжело вздохнул в пикающую короткими гудками трубку. Конечно же он будет. Кто же ещё будет как штык, если не он?

Современный офис Пашкиной конторы находился в самом центре города, большом здании из стекла и бетона. У Кощея была не только служебная машина (и не одна), но и настоящая секретарша. Правда, внешность у неё была мышиная и испуганная, Лёха полагал, что секретарша у него будет, как с «Плейбоя». Но у каждого свои вкусы. Опять же, интересы бизнеса. Может, так принято. Или можно сейчас. Что Маркелов понимал в жизни штатских? И тем более, в их работе? Внешность – не главное. Главное, она принесла вкусный кофе. При больном желудке это не лучший вариант обеда, но к кофе были ещё свежие кексики.

– И к чему была такая спешка? – поинтересовался Лёха, когда дверь за мышетаршей закрылась.

Выпечка была свежей. Пусть в нездоровой форме, но Кощей о приятеле позаботился.

– Короче, дело такое. – Пашка сомкнул пальцы рук у рта в замок, будто очень не хотел говорить. «Дело», судя по признакам, Маркелову не понравится. – Меня второй день одолевает Тяжелков. Ну, наш мэр который. Знаешь же?