Мне они чертовски нравились.
Лишь взглянув на них, Тай подумает, что я полная дурочка.
Но мне было все равно. И даже если он будет носить ее только дома, сидя на диване перед телевизором и смотря игры, мне было все равно.
Но в своей я буду выезжать в город.
Конечно, после того, как разберутся со всеми плохими парнями. А до тех пор, придется не высовываться.
Слишком много всего происходило, чтобы попадаться им на глаза.
Это было в понедельник, примерно через полторы недели после моего возвращения домой, и все это время я провела в делах и заботах.
Домой я вернулась в четверг. Таю пришлось работать и в пятницу, и в субботу.
Всю пятницу я приводила дом в порядок, наверстывала упущенное, забрала машину, а потом ужинала с Джулиусом и Ананой. В субботу Тай договорился с Тейтом, Диком, Джонасом и Баббой забрать мое барахло у Доминика и Дэниела. В воскресенье мы ходили по магазинам, купили для гостиной квадратный журнальный столик и большой, красивый, светло-кремовый ковер с черной окантовкой, который идеально сочетался с черным диваном и рисунком Туку. Тай, опять же, без всякого давления с моей стороны, перешел в режим покупок и приобрел большой овальный черный обеденный стол в стиле ар-деко с шестью стульями, сиденья и спинки которых были обиты кремовой тканью. Мы отодвинули диван и телевизор от боковой стены так, чтобы они образовали уютную зону отдыха перед камином и оставили огромное пространство позади него, где поставили обеденный стол, как только его доставили.
В обеденный перерыв я, конечно же, купила большую круглую хрустальную вазу в магазине «Карнэл Кантри», на которую уже давно положила глаз, и хозяйка горячо поблагодарила меня за покупку, сказав:
— Милочка, эта ваза пылится у меня на полке уже полтора года. Владельцы ранчо и байкеры ничего не понимают в хрустальных вазах. Но мне она показалась красивой. Мне стоит уяснить, что если на вещи нет рога или черепа, то я в заднице.
Я была счастлива избавить ее от обузы и еще больше обрадовалась, когда она предоставила скидку в пятьдесят процентов.
Ваза идеально смотрелась в центре стола.
В следующий четверг у Тая был выходной, но я вернулась на работу, и когда я пришла домой, в вазе стояли две дюжины розовых и кремовых роз.
Таков был мой муж. Его подарки бросались в глаза, какие-то не сияли так ярко, как драгоценности, но это не умаляло их великолепия.
Помимо времени, что я проводила с Таем, лучше узнавая его друзей, своего возвращения на работу, распаковку вещей и уборку дома, я уделила время решению своих проблем. Я отправилась в департамент транспорта и получила водительские права штата Колорадо и номера для моего нового (чертовски великолепного, 2012 года выпуска, красного, с широкими черными гоночными полосами, идущими вверх по капоту, крыше и багажнику) «Чарджера». Почту из Далласа мне переправляли сюда, но, когда я уехала от Тая, то указала адрес Эллы. Теперь я снова изменила адрес. А также сделала рассылку по электронной почте, поделившись новой информацией со всеми, кого это касалось. За время своего недолгого пребывания в Далласе я закрыла свой банковский счет, но открыла его в Карнэле. И Тай положил туда деньги, чтобы я могла расплачиваться по кредитным картам, что я и делала.
Я бы в любом случае (в конце концов) занялась всеми этими делами, но в приоритетном порядке, потому что Тай попросил меня убедиться, чтобы «у этих засранцев не было на меня никакого дерьма, чтобы поиметь тебя».
Вняв мудрости его совета, я не стала медлить.
Бесси вежливо отклонила наше предложение, но не отказалась от денег, полученных от продажи «Чарджера», которые я оставила у нее. Она обещала, что, как только встанет на ноги, вернет мне долг. Я позволила ей пообещать мне это, а когда она попытается вернуть мне долг, откажусь. Я знала, что важна ей и без денег, несмотря ни на что, но должна была дать ей их. Никакая сумма не покроет того, что она сделала для меня после того, как я развалилась на части. Но все же это было хоть что-то.
Покинув Панама-Сити-Бич, Бесси направилась в Майами. Она никогда там не была, но слышала, что там весело, и собиралась проверить это сама. Последнее, что я от нее слышала (и это было вчера), что ей там нравится, она хочет попробовать остаться и в настоящее время ищет работу. Я испытывала смешанные чувства по этому поводу. Даллас находился в дне пути от Карнэла, и это уже было очень далеко. Майами располагался намного дальше. Но она была в дерьмовом положении и несчастна почти столько же, сколько и я с Ронни. Хорошо, что она решилась на изменения, и если Майами пришелся ей по душе, то я хотела бы, чтобы она там осталась.
И вообще, было бы здорово навестить ее там с Таем.
Для нас с Таем все изменилось, и я имею в виду к лучшему. Теперь между нами не осталось никаких секретов, все обсуждалось открыто и откровенно. Он рассказывал больше, а я слушала. День за днем он все больше расслаблялся, все больше улыбался, смеялся, и мой мужчина оказался чертовски забавным, так что я тоже смеялась еще больше. Мы пережили адскую бурю, но вышли из нее без царапин и сколов. Стали крепче, сильнее, ближе.
Но даже, несмотря на то, что дома жизнь была хороша, великолепна, лучше всех, солнце светило все время не только потому, что в Колорадо был август, но и потому, что небо над нашей жизнью было безоблачным, в отличие от Карнэла.
Над Карнэлом сгущались тучи, большие, черные, устрашающие грозовые тучи.
Их чувствовали все и вели себя осторожно, спокойно, напряженно ождая первого раската грома и отблеска молнии, надеясь не оказаться слишком близко, когда разразится гроза.
Хотя новости распространялись медленно, убийство Мисти Китон, якобы совершенное офицером Роуди Крэбтри, послало по городу тихие, гудящие ударные волны.
Я думала, Таю достанутся, по крайней мере, подозрительные взгляды, но этого не произошло. Тай долго отсутствовал, но его хорошо знали, достаточно, чтобы понимать, что это не мог быть он.
Но город гудел от сплетен, и в салоне, как это обычно бывает, этот гул нарастал быстро, яростно и имел эффект разорвавшейся бомбы.
Так я узнала, что Мисти не очень-то любили. Пять с лишним лет назад никто не имел ничего против нее, хотя она была известна как золотоискательница, стремящаяся удачно выйти замуж. Но общественное мнение о ней резко упало, когда она солгала об алиби Тая, а после того как вышла замуж за Чейза Китона, упало еще ниже. Потому что многие догадывались о причине их брака, и, к моему удивлению, я обнаружила, что многие любили Чейза, и им не нравилось, что он обременен такой особой, как Мисти. Выскочив замуж за городского полицейского, который оказался наследником крупного состояния, она сразу же решила, что ее дерьмо не воняет, и давала понять местным, что они тоже должны так думать. Подобное поведение подверглось еще большему осуждению. После этого, те крохи, что остались от ее популярности, исчезли окончательно, но Мисти было все равно, поскольку у нее был горячий парень в постели, его кольцо на пальце и состояние его отца на подходе, все, что ей нужно было сделать, это подождать, пока старик умрет.
Из салонных сплетен я также узнала, что все пошло не так, как она планировала. С самого начала Чейз ясно и четко дал всем понять, что его брак не был счастливым. Он терпел ее. Делал все ради проформы. Но ему не нравилось ни то, ни другое. И поскольку он с трудом мог смотреть на свою жену, когда ему нужно было удовлетворить некоторые потребности, он искал их на стороне и делал это совершенно открыто.
К тому времени, когда я повстречала Мисти Китон в «Карнэл Спа», она уже пять лет жила с мужчиной, который едва мог ее выносить, не скрывал этого и неоднократно и откровенно изменял ей. Согласно салонным сплетням, шел год за годом, Чейз не покорялся, и Мисти выглядела все более и более подавленной. Салонные слухи гласили, что, несмотря на свои поступки и поведение, она действительно любила мужа, и его непрекращающаяся ненависть к ней изматывала ее. Салонные слухи гласили, что еще до освобождения Тая, Мисти переосмыслила свои действия. Салонные слухи гласили, что Мисти пришла к заключению, что миллионы папочки Чейза не стоят этого. И салонные слухи гласили, что Мисти приходилось мириться с отношением к себе, потому что власть имущие знали ее историю и должны были убедиться, что она не сделает ничего, что бы им не очень понравилось.
