– Значит, точно, из лесных он! И вы об этом знали? – воскликнул Вилли.

– Он что-то такое рассказывал о знахарях с их чудесами, но я всегда полагал, что выдумывает старик. Истории рассказывать он мастер, знаешь ли, а я никогда не откажусь их послушать.

– Вот так историю нам подсунул этот нечестивый ювелир!

– Прекрати, Вилли. Сейчас нужно думать о Сигурте. Мы обязаны его выручить. Он, конечно, неисправимый пьянчуга, но и работник неплохой, когда того желает и, как ты помнишь, в дальнем родстве с моей женой. Ему нужно помочь пока не поздно.

– Что значит, не поздно? – ужаснулся Вилли.

– А вдруг его превращение необратимо, чем дольше мы ждем, тем хуже.

– Верно, – тревожно согласился Вилли, – только бы его жена не прознала.

– С ней будет трудновато, но я попробую уладить.

– Только про меня ей не говорите.

– Ни в коем случае! Но пока это меньшее, что я могу сделать. Сейчас идем в дом, я дам тебе немного марок. Мы не знаем сколько времени у нас в запасе, потому немедля отправляйся в Ле Брасю. Если воспользуешься Лошадиным Экспрессом, то через день будешь в Муари. Все понял?

– Да… Только…

– Знаю, что далековато. Но это отличный повод прогуляться. Нельзя же всю жизнь безвылазно сидеть в деревне. Тем более Сигурт говорил, что ты в странствие собрался с бродячими музыкантами. Так ведь?

– Не было такого. Всего-то хотел в Бирн съездить за новенькой лютней. Только пока не по карману мне поездка.

– Вернешься с живым и здоровым Сигуртом, куплю тебе самую лучшую в Сюрляндии. Если захочешь, куплю тебе пианино и скрипку в придачу. Главное сделай все как договорились.

– И как же мне Густава там разыскать? – слегка приободрился Вилли.

– Точно не могу сказать. Помню, что дом его на холме стоит, недалеко от Муари. Сперва доберись до деревни, а там видно будет. Уверен, что Густав не менее оригинален и знаменит, чем наш старик, а значит, и найдешь его без труда.

– Буду надеяться.

– Ты справишься. И еще, Вилли, запомни. Не стоит всем подряд рассказывать о том, что случилось. Не каждый готов в такое поверить, и хорошо, если тебя примут за дурачка. А если вдруг у тебя развяжется язык, попробуй перевести сказанное в шутку.

– Постараюсь.

* * *

Вилли и в самом деле провел в Дюли всю жизнь и редко выбирался даже до соседней деревни, не считая виноградников, до которых рукой подать. Как и все местные он предпочитал тихую размеренную жизнь, и единственной значимой переменой для него стал переезд из родительского дома в дом деда на соседнюю улицу.

Он хоть и не был бездельником, но и заниматься чем-то серьезным особо не стремился. Весь год он перебивался непыльной работенкой с сопутствующими тому ленью и бережливым к себе отношением, а осенью обычно подрабатывал сборщиком винограда. Но пару лет назад его школьный приятель Оке, сын Юхи Хансена, все же уговорил его устроиться к отцу на винодельню, Сигурту в помощники.

В тот же год после событий на празднике урожая, они с Сигуртом крепко сдружились, и с тех пор слонялись повсюду как лучшие друзья. Вилли тогда вызвался на традиционное состязание «Глотни и смотри не упади» и, к изумлению собравшихся, одержал убедительную победу. Участникам всего-то нужно было отпивать по очереди по глотку пойла особой рецептуры и пробежать после этого три круга вокруг бочки. Побеждал тот, кто держался дольше всех. Приготовил пойло местный трактирщик, известный основательным подходом к вопросу. Силы оно оказалось наистрашнейшей. Мальчик-помощник потерял сознание от одних только паров, пока разливал его в кружки участников. Кузнеца эта крепчайшая жидкость срубила наповал после первых же глотков, а он был главным претендентом на победу. После него один за другим выбыли и другие, но Вилли остался на ногах и победил. Правда, вскоре Вилли тоже потерял равновесие и свалился на землю. Сигурт не бросил его в беде и отнес на сеновал, чтобы он проспался.

Поэтому Вилли не смог бросить приятеля в беде. Возможность же заполучить лютню поновее только добавила решимости.

Юхи дал ему денег на дорогу, и он отправился в путь.

Часть 2. Экспресс до Муари

Вилли поднялся на вершину склонов и спустился к дороге на Ле Брасю. Он неторопливо шагал через бескрайние луга и размышлял под звуки хлюпающей под ногами грязи. Какова расплата за неоправданное легкомыслие в обращении с вином он знал не понаслышке, но то, что случилось с Сигуртом казалось ему слишком уж жестоким. Вместе с тем, как из головы не выходили мрачные мысли, разладилась и погода. По небу поплыл серый дымок облаков, и по лицу забарабанил мелкий назойливый дождь. Вилли заторопился в надежде поскорее добраться до города.

Как только показались первые дома, ветер принес с собой нестерпимый смрад, от которого помутнело в глазах. То была вонь от фильцевских конюшен, присосавшихся к городу на самой его окраине. Называли их так по имени владельца: Ионы Фильца. В свое время этот предприимчивый малый родом из Жюсси наделал немало шума своими смелыми идеями. Дело он задумал великое, но по мнению многих, излишне авантюрное. Виделось ему, что не должно жителям города пешком добираться до ближайших селений. Кто-то сторонился любых путешествий, наслушавшись рассказов о дорожных разбойниках. Другим здоровье не позволяло; а остальных, кто посмелей и телом покрепче, ждала другая напасть: сапоги их после долгих странствий не многим отличались от пережеванной бумаги. Фильц разумно рассудил, что тратиться всякий раз на новую пару все равно что слепо бросать деньги в реку. Тогда для сохранности сапог и избавления людей от неумеренных трат он основал «Лошадиный Экспресс», где всего за пару марок предлагал с ветерком прокатиться от Жюсси до Бирна. Его новаторский подход к путешествиям постепенно полюбился горожанам, спустя время новость о нем разошлась по всей Сюрляндии.

Вскоре длинная рука прогресса добралась и до Ле Брасю. Горожане, поначалу неуверенно, но все же начали заглядывать на конюшни. А когда интерес возрос, к конюшням пристроили зал ожидания, почтовое отделение и небольшой трактирчик с дешевой едой и комнатами в наем. С утра до ночи одни пассажиры отправлялись в путь, другие прибывали, третьи выстраивались в кассы за билетами.

Однако не всем пришлось по вкусу такое зловонное соседство. Обеспокоенные горожане непрестанно обивали пороги мэрии, с просьбами прекратить это безобразие. Но конюшни приносили немалый доход в городскую казну, отчего чиновники неуместных запахов как бы и не замечали.

Постепенно носы принюхались, возмущения приутихли, и конюшни прижились окончательно. Уже никого не удивила бы история о том, как молодой кавалер изъясняется в любви своей даме, в то время как цветы в его руке вянут от навозного зловония. А впрочем, может и не было никаких цветов с дамами, а все это россказни городских выдумщиков.

* * *

Вилли нечасто приходилось видеть, чтобы в одном месте скопилось столько людей. Обычно такое бывало на ярмарке или на пожаре, но сейчас ему казалось, что все они носятся, чуть ли не по колено в грязи, безо всякого на то повода и какого-либо порядка.

Толпа подхватила его, пронесла мимо конюшен и бросила у входа в зал ожидания. На стене висела исчерченная мелом доска с расписанием рейсов. Он только поморщился, глядя на эти мудреные письмена, махнул рукой и решил пройтись вокруг, разузнать что к чему. Он немало растерялся, как и любой деревенский, впервые оказавшийся в подобном людском водовороте. Все попытки кого-либо остановить не приносили успеха, а когда шансов вырваться из этой западни уже не осталось, на помощь пришла бойкая женщина с двумя увесистыми мешками за спиной. Она вынырнула из толпы и остановилась, чтобы перевести дух. Вилли на секунду зазевался и чуть было в нее не врезался, но вовремя заметил.