– Ваши проблемы – не моя беда, – огрызнулась я.

– Не дерзи мне, женщина, иначе я вырву тебе ноги, – рыкнул он.

– Больно мне не будет, не переживайте, – вырвалось у меня прежде, чем я прикусила язык.

На моё плечо опустилась сухая старческая рука. Няня!

Вздрогнув от этого прикосновения, опустила взгляд на пол и прикусила губу. Я вела себя неправильно и только что осознала это. Я нарывалась на гнев северянина.

– Как интересно, – заинтересованного произнёс гер. – Ну, а ты, старуха, может, расскажешь мне, где искать вашего правителя?

Прикрыв глаза, я не посмела запретить отвечать ия Лунсии. Молчание может слишком дорого стоить.

– Князь Хумъяр отличался излишней подозрительностью, поэтому по дому не ходило разговоров о том, когда и куда он собирается отбыть, – вежливо с долей почтения произнесла она.

– Хорошо, тогда я спрошу по-другому. Когда отбыл ваш князь?

В комнате повисло молчание. Это был плохой вопрос. С момента отъезда Хумъяра и часа ещё не прошло. Да, они наверняка уже где-нибудь на второстепенной дороге, но уехать далеко точно не успели.

– Я задал вопрос, мне по плохому развязать ваши языки? – устало проворчал мужчина.

Никто не произнёс ни звука. Слуги любили Моялу, и никто не хотел становиться ее палачом.

– Так верны князю? – у северянина даже бровь приподнялась, столько иронии во взгляде.

– Не князю, гер, – тихо выдохнула няня, – с ним отбыла вдова Руско, ия Мояла.

Гер Каил прищурился и склонил голову набок.

– То есть законную супругу он бросил мне, как кость, а любовницу прихватил. Ну и нравы же у вас.

Наверное, именно эта его фраза окончательно меня раздавила. Я действительно была брошена здесь, как кость захватчикам: чтобы убили меня и успокоились. Такой мерзко никчёмной я себя никогда не чувствовала.

Мною даже враги побрезговали.

– Княжна, – рыкнул гер, но я лишь качнула головой. – Когда отбыл ваш супруг?

– Я не скажу. Убивайте меня, не трогайте мачеху.

В комнате после моих слов стало снова тихо. Гер прошёлся до центра комнаты, а потом присел на корточки и поманил к себе Вояту. Девочка неуверенно помялась, но пошла к мужчине.

– Скажи-ка мне, – северянин ухватил ребёнка за подбородок и заставил смотреть себе в глаза, – а когда князь уехал?

Воята растерянно моргнула и попыталась отвернуться, но гер не дал.

– Отвечай, – строго приказал он.

– Утром, – промямлила малышка.

Мужчина резко скривился, словно съел что-то несвежее.

– А ты знаешь, что за враньё язык отрезают даже таким маленьким девочкам, как ты. Не хочешь говорить правду – молчи, но врать взрослым некрасиво.

Воята дрогнула и расплакалась. Во мне всё перевернулось. Я не могла ответить на его вопрос и подставить Моялу, но и смотреть на слёзы ребёнка тоже было тяжело.

– Я скажу всё, что вы хотите, только пообещайте не трогать вдову князя Руско, – тихо шепнула я.

Гер поднялся и легонько подтолкнул плачущую Вояту обратно к бабушке.

– Не смей ставить мне условия, женщина. Мне плевать на твои физические недостатки, накажу как здоровую. Таких розог всыплю за дерзость, неделю сидеть не сможешь.

Его слова вопреки логике меня успокоили. Он не сказал, что убьёт. Накажет, только и всего. В моей душе тихонько шевельнулась надежда.

– Я не ставлю условий, гер Каил, всего лишь прошу, – примирительно шепнула я.

Этот мужчина вёл себя странно. Как-то по-дурацки, что ли? Нелепо, неадекватно, не по-княжески.

Вроде и видно, что не простой смертный, но настроение его менялось мгновенно. Никакой выдержки, маски хладнокровия и вселенской скуки.

Вроде и жёсток, но в то же время мягок. Ведь не убивают, не насилуют они нас. Не выбивают ответы кнутом.

Строг, но хохочет со своими воинами.

Странный, неоднозначный, пугающе раздражающий тип.

– Ммм, меня просит безногая княжна, – словно прочитав мои мысли, он расплылся в озорной улыбке. – Это, наверное, дорогого стоит?!

Я ощетинилась, и оскорбление просто так спустить уже не смогла.

– Вам нравится унижать женщин, гер Каил? – вырвались у меня необдуманные слова.

Няня дёрнула меня за плечо, но поздно. Сказанного не воротишь.

– Не совсем, княжна Амэлла, мне нравится ставить людей в неловкое положение, в некомфортную для них ситуацию и смотреть, как они будут себя вести. К слову, вы держитесь молодцом. Восхитительная выдержка.

Я прикусила язык в буквальном смысле: если это был комплемент, то весьма странным. В голове у меня царило такое смятение. И постоянно всплывал только один вопрос, который я решилась озвучить.

– Вы меня убьёте? – слова легко сорвались с моих губ.

Мужчина, казалось, слегка удивился и нахмурился.

– Не знаю, – он улыбнулся и подмигнул в издевательской манере, – ещё не решил. Может, убью, или в темнице запру, а, возможно, заберу ваше кресло и заставлю ползать. Вы верите, что я способен на такое?

– Вы себе не противны? – вспылила я.

– Амэлла, – шепнула няня.

– Вы прекрасны, княжна. Столько эмоций: живых, неподдельных. Можно даже и забыть, что калека. Умертвием вас поспешили назвать. Может, и правда, проверим, насколько вы действительно ущербны.

Тяжело вздохнув, я пыталась сдержаться. Всю жизнь молчала, а тут словно что-то прорвало во мне.

– Амэлла, тихо, – шепнула нянечка.

Но мне было всё равно: раз решили убить, так пусть, но зачем же пинать и издеваться. Сжав зубы, я окатила этого северянина таким презрительным взглядом, который ни мой отец, ни супруг не видывали.

– Осторожно, княжна, – шикнул на меня гер Каил, – я могу и оскорбиться. А это очень плохо отразится на вас и ваших слугах.

Он подобрал верные слова, дёрнув за ту струну в душе, которая ранила больше всего. Я не желала, чтобы кто-то из жителей замка умирал, тем более из-за моей несдержанности. Северянин снова уселся в княжеское кресло и задумчиво глянул на своих солдат.

– Поесть бы, – протянул он. – Риган, а кто у нас тут кухарка?

Из-за наших спин вышел странный донельзя мужчина. Вид у него был внушительно нелепый. Воин и определено очень сильный, и фигура мощная и клинками обвешан, но его лицо смешно. Рыжие волосы, словно морковка, и белесые глаза. Заметя моё внимание, воин моргнул и глянул на меня уже синими яркими очами.

Я на мгновение смутилась в недоумении. Хлопнула ресницами и снова посмотрела в лицо этого Ригана – зелёные глаза! Как так-то! Видимо, чтобы добить окончательно, волосы мужчины вдруг потемнели: вот прямо от корней и до кончиков. Рыжины как не бывало.

При этом воин явно веселился, глядя на наши растерянные лица.

– Ну, онгер, какая из них сейчас побежит собирать мне на стол? – поинтересовался гер Каил.

– Вот эта, – уже черноволосый воин указал пальцем на кухарку Рою.

Женщина, поняв, что речь идёт о ней, вцепилась за свою внучку мёртвой хваткой. Я молчала, глядя, как развиваются события; отчего-то казалось, что попроси я сейчас за эту женщину и её девочку, мужчина из вредности разлучит их. Поэтому отвернувшись, я сделала вид, что меня интересует картина, висящая над камином за спиной вредного северянина.

– Иди на кухню, и чтобы через пару минут передо мной стоял поднос с едой, – приказал гер и глянул на меня.

Я не шевелилась.

– Позвольте мне взять с собой внучку, – пролепетала Роя.

Я никогда не слышала, чтобы эта довольно рослая и упитанная женщина так умоляюще шептала.

– Нет, – гер ухмыльнулся, не сводя с меня взгляда, – девочка останется с нами.

Воята тихо заплакала и вцепилась в подол бабушки. Это оказалось выше моих сил.

– Довольно, гер Каил! – рявкнула я и почувствовала, как по щеке скатывается слеза. – Вам освободили замок, сдали земли, бросили для развлечения меня. Что вам ещё нужно? Что вы над ребёнком издеваетесь! Зачем? Что вы за зверь такой?!

– Амэлла, – взмолилась няня, но меня понесло, нервы сдали. Слёзы градом покатились из глаз. Да и всё равно уже.

– Что, Амэлла? – я скинула руку няни с плеча и, ухватившись за ободы на колёсах, направила инвалидное кресло к наглому жестокому северянину. – Хотите развлечься, так устройте мою публичную казнь. Но что вы за тварь такая, что ребёнка до слёз доводите!