На колени же княжество поставил мой супруг – князь Хумъяр.

Он всегда высказывал мнение, что правитель не должен думать о своих подданных, это они обязаны крутится день и ночь, чтобы угодить своему хозяину. Понятно, что при таком подходе за пару лет мы оказались разорены настолько, что на счету каждый поросёнок. Лес на севере кишит умертвиями, на юге страшный голод. Притом что там богатейшие угольные шахты, вот только князь такую цену за уголь ломил, что желающих покупать не нашлось.

Я невоспитанно шмыгнула носом. Если северяне окажутся плохими хозяевами, то по миру уже мы всё пойдём.

Словно услышав мои мысли, в загон, с силой распахнув проржавевшую калитку, вошли трое воинов. Обойдя территорию, они попинали высокую траву и сокрушенно покачали головами. Один из них обернулся и случайно встретился со мной взглядом.

Не знаю почему, но я улыбнулась.

Молодой мужчина так же открыто поприветствовал меня вежливым кивком головы, его жест повторили и остальные. Столько почтения было в этих простых поклонах. Невольно я расправила плечи и приподняла подбородок. В глазах мужчин читался интерес: тот, с которым воины мужа смотрели на служанок, работающих в замке.

На миг я ощутила себя женщиной. Быть может, даже привлекательной.

Но мужчины отвернулись и занялись своим делом. Расслабившись, я, поерзав, нашла удобное положение в кресле и принялась наблюдать за их действиями. Странные они всё-таки: волосы, словно пеплом присыпали и локоны длиннющие. А главное, красивы ведь, каждый на свой лад.

Прохаживаясь вокруг загона, мужчины продолжили что-то замерять и изучать. Вскрыли давно сгнивший покосившийся сарай. Видимо, силу для этого они приложили немалую, потому как дверь, сорвавшись с петель, повалилась наземь.

Мужчины виновато покосились на меня, следящую за ними в окно, но, признаться, в этот момент стыдно было именно мне.

Смешно, конечно, пришли захватчики, а я краснею перед ними за развалившийся сарай. Но ничего с собой поделать не могла. Хорошо хоть замок мои предки построили пусть и небольшим, но крепким.

Перекинувшись парой фраз, которые, к сожалению, я расслышать не смогла, потому как окно уже лет пять не открывалось, северяне удалились.

Наверное, из всех войн, что видела моя земля, эта самая нелепая и жалкая. По сути, северяне просто прошлись по княжеству до его центрального поселения и заняли наш замок.

Ни сражений, ни подвигов ратных, ни сопротивления со стороны населения.

И отчего-то мне даже обидно не было: мы окунули народ в голод и нищету, они в ответ сдали нас врагам на милость. Что князя Хумъяра найдут, я не сомневалась. Главное, чтобы Мояла не пострадала.

За моей спиной что-то звякнуло. Обернувшись, увидела вошедшую кухарку Рою.

– Княжна, гер Каил приказал принести вам обед, – негромко произнесла она и поставила поднос с едой на прикроватную тумбу.

Недоумённо глянув сначала на тарелки и стакан с травяным отваром потом на служанку, я решила всё же переспросить.

– Гер приказал меня покормить? Мне запрещено покидать покои?

В душе что-то перевернулось. А вдруг меня запрут в этой комнате.

– Нет, княжна, что вы, – женщина замотала головой, да так энергично, что на мгновение мне показалось, она у неё отвалится. – Он велел собрать вам обед, чтобы овощи были, мясо и всё. Других указаний не было.

Я пожала плечами и перевела взгляд на няню. Она тоже как-то странно косилась на еду, но молчала.

Подъехав к столу, взяла салфетку и разложила на коленях. Я действительно не ела ничего с самого утра. Да и варёный картофель с жареной куриной ножкой выглядел аппетитно. Но всё же забота со стороны северянина одновременно и удивляла, и настораживала.

С чего ему вдруг заботится обо мне? Что не так с этим мужчиной?!

Да и вообще, сам факт, что ему есть дело до того, ела я или нет, поражал.

Подцепив на вилочку картофель, я принялась есть.

Кухарка покинула комнату, а няня продолжила копошиться в моём гардеробе.

Наверное, за последние десять лет, это был самый спокойный ужин. Не нужно было держать спину за княжеским столом так, словно спицу проглотила. Нет волнений по поводу того, что я стану очередным объектом для остроумных изречений супруга.

Ешь себе и наслаждайся вкусом овощей и мяса.

Я даже смогла распробовать то, что ем. Посмаковать. Разжевать и ощутить вкус. Блаженно закрыв глаза, наслаждалась покоем.

Я почти закончила обедать, когда дверь снова отворилась, и вошёл гер. Не обращая на нас внимания, он прошёлся по комнате, оценив убогую обстановку. Поморщился и кивком головы приказал няне выйти.

Но моя старушка с места не сдвинулась, чем повеселила северянина.

– Не выйдешь сама – вышнырну из замка, – с милейшей улыбкой сообщил он.

И произнесено это было так, что сомнений не оставалось – выкинет. Не пожалеет. С этого северянина станется.

– Ия Лунсия, вам лучше слушаться гер Каила, – тихо намекнула я няни, не лезть на рожон. Но она и без того всё поняла.

Строптивая старушка, бросив на меня очередной виноватый взгляд, всё же подчинилась. Шаркая ногами, с поникшей головой она проследовала к двери.

– Да, не съем я её, – бросил ей вслед гер, – ну, может, только укушу за пикантное место пару раз.

Моё лицо вспыхнуло пламенем смущения, когда я поняла, о чём он намекнул. Нянечка же что-то проворчала сквозь зубы и всё же покинула комнату.

– Это даже хорошо, что у тебя такая верная служанка, – подметил гер после того, как дверь захлопнулась.

– Она растила мою мать и меня с сестрой. А её мама – мою бабушку, – бесхитростно ответила я. – Спасибо вам за обед. Это было неожиданно.

Я старалась быть вежливой и не злить его. Не выводить из себя. Но само присутствие мужчины в этой комнате нервировало и держало в напряжении.

Северянин подошёл ближе и, не обнаружив ни кресла, ни стула, сел прямо на застеленную кровать. Глянул на пустые тарелки, а потом с неким укором на меня.

– Всё же ты была голодна, а со мной есть отказалась!

Я сглотнула, прикусив нижнюю губу. Отвечать на его реплику не стала. В данном случае лучше промолчать.

– Что же неожиданного было в тарелке с картошкой? – с искренним непониманием поинтересовался он.

– Вы даже знаете, что я ела, – я попыталась улыбнуться своему незваному гостю, но вышло как-то жалко. – Мужчины никогда не интересуются делами женщин. И уж тем более, их не заботит то, кто что ел и когда это делал в последний раз.

– Какой бред, – хмыкнул гер, – и не надо называть то существо, что правило тут до меня, мужчиной.

– Князь Хумъяр…

– Довольно, – рявкнул он, – я даже имя это из твоих уст слышать не желаю. Считай, что он уже сдох.

– И всё же вы ведёте себя странно. Я не могу понять, что творится в вашей голове и, конечно, вы должны понимать, что ваши шутки на мой счёт смехотворны. Но… – я запнулась, потому как желала высказать то, что терзало меня последние несколько часов. – Я хотела бы остаться жить здесь, необязательно в замке, во внешнем дворе есть крепкие пригодные для жизни дома, – тихо попросила я после некоторого молчания. – Я боюсь, что мне и няне просто некуда идти, а в моём положении где-либо пристроиться…

– Амэлла, тебе не надо больше ни о чём переживать, – снова перебил меня северянин, в его взгляде скользнула неуместная жалость.

Это меня задело.

– Не смотрите, пожалуйста, на меня так! – выдохнула я.

– Как? – не понял он.

– Так, словно я недобитая собака, – мне стало так противно от понимания того, как низко я пала. Что выгляжу, как недобитая калека, недоумертвие, которым, по сути, и являюсь.

Я не желала мириться с такой действительностью.

– Я вырву язык любому, кто посмеет тебя так оскорбить. Но смотреть я на тебя буду так, как посчитаю нужным. И в следующий раз, дважды подумай прежде, чем сделать мне замечание, колючка моя.

Кажется, грубый жестокий северянин никуда не делся. Он сейчас прямо смотрел мне в глаза, и даже намёка на сострадание в его глазах больше не было.