Через полгода Кирилл вернулся в родной посёлок. Удостоверился, что Машка не беременна (почему-то он и так был в этом уверен), и попросил у неё, наконец, прощения. Машка, оказывается, уже давно зла на него не держала, но ночь они, хоть и по старой дружбе, провели только одну. Машка рисковать не хотела. Хахаль у неё появился, из военных, сержант что ли. Звание не великое, но всё ж, таки, позабористей, чем тракторист из посёлка. Опять же, городской. И вроде к ней по-серьёзному относится. Так что, ни ради каких прошлых любовей, упускать свою перспективу Машка не желала. Кирилл спорить не стал, уважительно отнёсся к бывшей поклоннице, да и вовремя сообразил, что Машка через своего сержанта может знать правду о судьбе Олеси. А то тётка его только сплетнями попотчевала.
Машка тоже подробностей не знала. Подтвердила только, что учителка уехала из посёлка ещё летом и к учебному году не вернулась. А муженёк её отбыл к новому месту службы где-то с месяц назад. Слухи пересказывать отказалась. И вообще, Кириллу показалось, что разговор этот Машке не приятен. Она чего-то разнервничалась и поспешила вытолкать его из своей постели.
Так тема Олеси и оказалось закрытой. Не собирать же ему сплетни по посёлку? Достаточно того, что тётка наговорила: то ли Олеся сама бросила мужа, то ли он её выгнал, потому что застукал с кем-то (был вариант, что, чуть ли, не со школьником), и с ребёнком – то ли выкидыш случился, то ли она аборт сделала после ссоры с мужем, да и ребёнок, вроде как, не от мужа, нагулянный…
Интересно, как бы сложилась его жизнь, если бы Олеся не разбудила своими словами его амбиции? До неё их у него не было. Погулял бы до армии, потом честно отслужил в танковых войсках или в стройбате, как большинство его односельчан, вернулся, женился, может даже на Машке, если бы дождалась, работал бы трактористом, построил дом, рожал детей, по праздникам крепко выпивал. Обычная жизнь…
Кирилл забрал у тётки повестку в армию, пришедшую ещё в осенний призыв, и явился в военкомат неурочно. Честно рассказал районному военкому где был и что делал (без подробностей про золотишко, конечно). Тот внимательно выслушал и сделал отсрочку от призыва до весны. Но рассказ Кирилла, видимо, запомнил, поскольку назначение служить Кирилл получил в Воздушно-десантные войска, а не в какую-то там пехоту или стройбат, и отправился аж на Дальний Восток.
Дядька Трофим и туда к нему добрался. Вот радости-то было обоим! Кирилл уже тогда задумывался, что он будет делать после армии, и всё больше склонялся к мысли остаться на сверхсрочную службу, поскольку к сельской жизни возвращаться не собирался. Но Трофим предложил ему задуматься о собственном бизнесе. Предпринимательство в стране тогда ещё только набирало обороты. Начальные капиталы добывались в основном преступным путём, а у них оно уже было, честно заработанное, ну, или почти честно. Дядька пообещал, что к доли Кирилла прибавит ещё и свою, как потом оказалось, очень даже не хилую долю. И не обманул. Своих детей у него не было, не смотря на любвеобильность натуры, и к Кириллу он прикипел, как к родному сыну. Во всяком случае, в завещании отписал всё ему одному.
А у Кирилла оказались не только крепкие руки, но и правильные мозги. В крупные города он сначала не полез – там царили анархия и беспредел. Приглядывался, учился, даже получил высшее образование заочно. И постепенно докатился с Дальнего Востока со своим бизнесом до Москвы. А теперь, вот, скоро и в Европе окажется.
О своей первой неудавшейся любви вроде и не вспоминал, а она тут, на тебе, опять возникла на пороге. И Кириллу ужасно захотелось поменяться с Олесей местами. Сделать так, чтобы она на него смотрела влюблённым, по-щенячьи преданным взглядом, а он бы окатил её холодностью и поставил на место менторским тоном…
2 – стихотворение Людмилы Щипахиной «Сопернице»:
Ворвалась в мою жизнь непрошено,
О моей беде не скорбя,
Но, наверно, ты очень хорошая,
Если он полюбил тебя.
Может, тоже голубоглазая,
Жизнерадостна и резва,
Только он ничего не рассказывал,
Даже имени не называл.
Как найти тебя, между прочими?
Где ты ходишь в нашем краю?
Я тебя не видала воочию,
Но во всём тебя узнаю.
В свете солнца, в майском цветении,
В чутко дрогнувших голосах,
И в бессонных моих сомнениях,
И в счастливых его глазах…
И когда он свидание комкая,
Впопыхах прощался со мной,
Значит, это ты незнакомкою,
За его стояла спиной.
Ты пришла в мою жизнь непрошено,
О моей беде не скорбя,
Но, наверное, ты хорошая,
Если он полюбил тебя.
Я бы рада была не тревожиться,
Да как вспомню минуты встреч…
Береги ж его, сколько можется,
Если я не смогла сберечь…
4
Ольга Ивановна нервничала: шеф собирался в отпуск, из которого должен был вернуться только в начале октября, когда у неё начнётся запарка с квартальными отчётами, а на должность бухгалтера он так никого и не выбрал. Она дёргала Маринку, а та оправдывалась, что каждый день кладёт документы претенденток сверху, но они неизменно оказываются на дне пачки.
Придётся терпеть до последнего, поняла главбух, а там уже навалиться и не отпускать, пока не подпишет. Правда, под горячую руку шеф может подмахнуть документы сестры Карины… Вот засада! Но в конце рабочего дня пятницы Кирилл Андреевич вызвал, наконец, к себе Ольгу Ивановну. Настроение у неё поднялось, а потом опять упало, когда увидела в кабинете начальницу отдела кадров. Значит, будет игра в демократию. Был у шефа такой приёмчик: всех выслушать, а потом поступить по-своему.
Первой обсуждали кандидатуру Олеси Глебовны Бахрушиной. Шеф задал кучу неудобных вопросов: почему превышен возрастной ценз? Почему предложили кандидатку с отсутствием опыта работы по профилю их организации, с дырами в трудовом стаже, с многочисленными переходами с места на место, да ещё и не в качестве бухгалтера, а бог знает кого? Карина Владимировна отмалчивалась – кандидатура главбуха, вот пусть и отдувается. Ольга Ивановна аргументировала тем, что последние четыре года Олеся работает по профилю, и сослалась на хорошо пройденные собеседования, поскольку с Олесей успела провести их два. На втором проверяла способность к обучению, что для главбуха было крайне важно, и этот этап кандидатка прошла на «отлично».
Шеф никак не прокомментировал выступление Ольги Ивановны. Отложил документы в сторону и взялся за Юлию Владимировну Тропинькину. Наступила очередь начальника отдела кадров петь соловьём. На окончании её трели шеф спросил у главбуха:
– Ольга Ивановна, у тебя есть что сказать?
– Я не знаю, – пожав плечами, спокойно ответила та, – может это и хорошая кандидатура, но собеседования со мной не было, и о её профессиональных качествах ничего сказать не могу.
Шеф неопределённо хмыкнул и взялся за документы Галины Константиновны Барчук. Здесь вопросов не возникло: одинокая, бездетная, значит, всю себя будет отдавать работе и на больничных по уходу за ребёнком по три-четыре раза в год сидеть не будет. Возраст – сорок лет, на пределе возрастного ограничения, но проходит, мозги ещё возрастным склерозом не тронуты, а, следовательно, склонны к обучению, да и есть опыт работы в бухгалтерии на предприятии смежной отрасли.
