…но якшаться с ним – каторга… сначала заводит – весь в кровище лезет к тебе в кровать… а дальше начинается пустота… надо или снежок тянуть, или чего хуже… с ним не бывает – всё выше и выше… всегда где-то обрыв… ты сопротивляешься, хочешь обратно… а его не остановить… уже снежок не спасает… видишь, что это твой конец… мозги запрокинулись и глаза другое видят… а однажды приходит страшный день, когда лежишь и думаешь – меня больше нет.

…с ним нельзя даже простой марухой… потому что однажды ему придёт фантазия, в которую ты не впишешься… или ещё хуже – мол, тебя вообще не надо… вчера у него была дикая, страшная фантазия… ты прав, ещё дома началась… надел костюмчик по теме… а ведь это совсем не шутка – натянуть на себя костюмчик дьявола… не снимал в сексе… мы отлично трахались… казалось, всё хорошо… но вдруг потащил меня голую в сарай… мы там, мол, на сене порезвимся… нашёл вилы… и прямо на глазах изменился человек… жутко стало… новое лицо на него нашло… а прежний Армен вдруг улетел… пришёл совсем другой… этот… который не он… и этот попёр на меня с вилами… с какой-то дикой радостью… словно мы сейчас славненькую штучку вместе отчебучим… глядел мёртвым взглядом… на лице вроде усмешка… а глаза пустые, холодные… как у нелюдей.

…две девчонки, которых он в баню возил, исчезли… они иногородние… родные поздно хватились… полиция искала… дознались, что после той бани их никто не видел… а с Армена и взятки гладки… у него – папа… а теперь он решил со мной такое же прокрутить… видимо, просёк ситуацию, что мой папка стал пресмыкаться перед Давидом… почуял власть… я по голосу папки сразу всё поняла… а теперь, если мой папулик узнает про нас правду, то капнет Давиду… свою шкуру спасая.

– (Матвей): …думаешь, даже до того?.. всё же твой отец.

– (Наташа): …его отцовство имеет чёткие пределы… когда он мне велел спать с Арменом – это убило всё… исчез добрый папка… появился опытный бандит… очень опытный… для которого самое главное – вовсе не дочь, а выжить и бабло сохранить… думала бросить его к чертям собачьим… уехать… почувствовала, что не смогу… не хватит сил…

…пауза стояла… Наташа лицо ладонями тёрла… может, и плакала по-тихому… джип катился по пустым ночным дорогам… Матвей не отвечал… сердце сжало… думалось: …вот тебе и свободка!.. так ждал… а тут сплошной глухарь у всех и повсюду… и нет выхода из этого дерьма… ни там, ни здесь… вся эта планетка – одна большая тюрьма… только зоны разные.

…мечтал на воле жить по-другому… знал, что все отвернутся и отвергнут… но свою-то жизнь затеял построить иначе… с чистого листа… а в реальности оказалось, что в тюрьме хоть надежда была… а здесь и надежды нет… только вышел – сразу в болото влип… и гнилые мраки окутали.

…так хочется забить на всё… и под откос её, суку… многим хочется… но как-то все держатся… ты тоже держись, паря… не вижу!.. не вижу куда лечу… размажусь где-то.

***

Прощанье

(лето)

…прибыли на дачу… когда запарковались в гараже, Наташа сразу ушла… Матвей вынул буксировщик из багажника… в дальнем углу среди хлама спрятал… подальше от джипа… завтра разберусь… на кухне пивка зацепил… ужасно пить хотелось… Наташи там не было… в её спальне тоже… лежала в другой спальне на кровати одетая, отвернувшись… посмотрел на неё сзади… спит или нет?.. почапал в гостиную, повалился на диван… огромный, роскошный диван… похабно мягкий… каких и быть не должно ни по каким спецзаказам, чтобы человекчество вконец не испортилось… дождутся они нового потопа с такими диванами… плед на себя натянул… устал смертельно… руки разминал… спину гнул по-всякому в изнеможении… выпадал в сон.

…она неслышно показалась в дверях… посмотрела на него… ушла, принесла одеяло… бросила поверх… сказала:

– есть и другие спальни… мог бы выбрать.

– (Матвей): …сойдёт… здесь тоже хорошо… ты это… утром папке своему звякни… расспроси, что да как… не поднялся ли шухер?.. впрямую Армена не называй… но узнай окольными путями… нам завтра надо шины поменять на старые… могли наследить на берегу… буксировщик разобрать… всё это где-то пристроить… надо знать, не нагрянут ли сюда.

– (Наташа): …позвоню, – тихо ответила… мешкала…

– (Матвей): …ну, давай, – одеяло на себя натянул.

– (Наташа): …давай, – рукой сдержанно махнула и скрылась.

…не заметил, как вырубился… снов не было… ничего не было… упал в глухую пропасть… плавал там обросшим топляком… обуянный истомой запредельной усталости… словно нет тебя больше… растворился… вывалился из бытия… но к утру всплыл как положено… стали по-тихому прежние яти складываться и обустраиваться, прошлого Матвея образуя… душу ему вернули… телесные причиндалы очухались… да и память очнулась, ближние и дальние заводи возрождая… считывая провалы с небесного бэкапа… отдалённые звуки извне примандячили, и пришлый свет сквозь веки проник, глаза пробуждая.

…почуял кого-то рядом, и резко открыл глаза… Наташа приютилась на пуфике возле и смотрела на него.

– (Наташа): …ты просил папке позвонить… спать не могла… всё думала, как буду говорить с ним… рано ему звякнула… он сам про Армена напомнил… мол, надо видеться… отшутилась… но мерзко стало… тему в сторону увела… о том о сём покалякали… вчера он беседовал с Давидом… нормальный разговор… никаких особых новостей… главное – хипиша пока нет.

– (Матвей): …я сейчас шинами и буксировщиком по-быстрому займусь… а ты пройдись с фонарём ещё раз по дому… на предмет следов… особенно в твоей спальне.

– (Наташа): …завтрак тебе приготовила…

– (Матвей): …спасибо… ты хоть спала?

– (Наташа): …немного… урывками… днём посплю.

– (Матвей): …сама-то завтрак ела?

– (Наташа): …не хочу…

– (Матвей): …вишь ты, как тебя мотануло… ну ладно… давай завтрак.

…ополоснул харю… на кухню зашёл… Наташа какой-то фигурный омлет сочинила… он ел… она сидела и смотрела на него… молчали.

…после в гараж спустился… шины поменял на старые… новые продырявил и в багажник загрузил… буксировщик разобрал… сказал Наташке, мол, поедет хлам по помойкам раскидать… она на той же веранде сидела, закутанная в плед… полная чашка кофе возле… кивнула в ответ… осталась сидеть… съездил, выбросил в разных местах …вернулся… увидел её лежащей на диване в гостиной… лицом в подушки… остановился, не зная, как быть… она повернулась к нему:

– я не сплю…

– (Матвей): …надо бы ещё раз с ультрафиолетом пройтись… джип… багажник… отпечатки стереть.

– (Наташа): …пойду с тобой, – поднялась с дивана… встала, волосы поправляя, – водку, перчатки и тряпку, да?

…он кивнул… стёрли пальчики в джипе и багажнике… с шин, инструментов… в кабине оказалось до фига его отпечатков… напольные коврики вымыли… спальню отца проверили… где он одевался… зеркало… краны… кинозал… обнаружили пару отпечатков в очень неожиданных местах… на кухне сели… Матвей кофе пил… Наташа молчала.

– (Матвей): …от моих следов трудно избавиться… по всему дому раскиданы… если спросят – скажи, кто-то забрался, пока тебя не было… в холодильнике продукты исчезли… ты никого не видела и ничего не знаешь.

– (Наташа): …не видела и не знаю, – повторила, глядя в сторону, – по отпечаткам определят, что ты в Москве…

– (Матвей): …Москва большая… но мне, похоже, пора в другой город двигать… больно наследил.

…Наташа молча кивнула… сидела подавленная… рукой руку жала… глянула на него и опустила глаза.

– (Матвей): …не горюй особо… видел в зоне первоходов… им очень трудно вначале… себя бранят и копают… ты знай… в игре так бывает… легли херовые стиры на кон… и там уж как ни играй…

– (Наташа): …мне наплевать, что он убит… я не хотела быть с ним… если бы пришла эсэмэска, что он где-то загнулся… не вздрогнула бы даже… но теперь… когда я видела всё… просто ужасно… от отца… и вообще… вдруг совсем другая жизнь началась…

– (Матвей): …у меня это третья жизнь.

– (Наташа): …почему третья?

– (Матвей): …не скажу… нам не надо много знать друг про друга… вот допью кофей и отвалю в туман… к тебе полиция может приплыть… держись, девочка… будь взрослой.