Но без следов. За оставленные следы военного могли и разжаловать.

Такие вот строгие правила.

Грег покатал во рту невидимую жвачку и от души сплюнул на свежевымытый пол.

Камми отложила тряпку и встала, сделав вид, что только заметила присутствие посторонних.

– Доброе утро! Чем могу помочь? – она любезно улыбнулась, демонстрируя ровные, хоть и желтоватые зубы. Отбеливание стоило не так уж и дорого, но добавило бы ей привлекательности, а это последнее, чего бы ей хотелось.

– Помочь? Ты правда хочешь помочь, парень? Иди сюда тогда, сделай мне массаж. Что-то у меня шею защемило, – Грег повёл обширными мясистыми плечами под плотной чёрной тканью кителя и похабно подмигнул. Его дружки услужливо заржали, будто ничего смешнее год не слышали.

Кам еле удержала нейтральное выражение лица.

Женщин на станции катастрофически не хватало, и отношения между мужчинами были не редкостью. Но при мысли о том, что ей придётся трогать где бы то ни было этого борова, у девушки начинался приступ тошноты.

А если он еще и узнаёт, что она женщина, замужества не избежать.

Ну уж нет.

До призыва в гарнизон еще месяц, а гражданское лицо принудить к подобным отношениям он не решится. Некоторые законы на станции соблюдались свято. К сожалению, далеко не все.

Камми нацепила на лицо самую благожелательную улыбку.

– Я имел в виду помощь в починке техники. Что-то барахлит? Транспорт, табельный лазер? Заменить энергоблок, проверить проводку, может, техосмотр пора провести?

Грег скривился, видя, что его обаяние не подействовало.

Странный парень. Другие сразу бегут, спотыкаясь. Еще бы, благосклонности начальника двадцать четвёртого сектора жаждали сыскать все в этом секторе живущие. Дополнительные кредиты на еду, улучшенное жилье и красивые дорогие побрякушки на дороге не валяются. А этот упёрся и ни в какую. Ну и что, что несовершеннолетний? Возраст согласия никто не отменял. Тем более, двадцать один ему уже завтра, а там и на службу через месяц. Зачем оттягивать неизбежное?

Мысли эти незатейливые читались на лбу сержанта ясно и четко.

– Дед, нам когда сдавать этот металлолом? Через час? – Кам кивнула на поливалку. Стефан кивнул, не отрывая напряженного взгляда от Грега.

Девушка вздохнула. Всю жизнь притворяется мужчиной, но так их до конца и не поняла. Вот зачем это бодание челюстями, когда можно просто обсудить, поторговаться, договориться, в конце концов? Что за крысиные бои за власть?

Тем более, куда Стефан лезет? Не знает, что бывает с теми, кто перечит Грегу? У неё один дед, а в его возрасте переломы плохо срастаются.

– Извините, у нас срочный заказ, – с дружелюбной профессиональной улыбкой повернулась она к сержанту. – Вы нам хотите что-то отдать на починку или зашли проверить, как наши дела, чисто по-соседски?

Один из подручных Грега фыркнул. Царёк никогда ни к кому не заходил просто так. И уж точно не уходил с пустыми руками.

– Я еще завтра вернусь, – процедил Расл, глядя в глаза Стефану и на удивление не обращая внимания на разговаривавшую с ним Камми. После чего развернулся и вышел.

И что это было?

Проводив взглядом Грега и его прихвостней, Камми тем не удовлетворилась, а сбегала и на всякий случай заперла дверь. И значок «Закрыто» повесила. Захотят – снесут, конечно, но хоть грохотом сначала предупредят о своем появлении.

Вернувшись, она застала деда сидящим у остова поливалки и бездумно поглаживающим полированный бок.

– Что он хотел? – Камми присела на корточки рядом с несгибаемым патриархом семьи Стил.

Дед держался, когда в космосе рассеивали прах его единственного сына. Держался, когда невестку, которую он полюбил как родную дочь, увозили на десятый уровень. Даже после операции, успех которой прогнозировали для Камерон как пятьдесят на пятьдесят, открыв глаза, она увидела все того же хмурого, сурового, прямого как палка старика. Только седины стало чуть побольше.

Что же случилось, что он буквально согнулся под тяжестью новости?

– Твой призыв переносят, – прошелестел Стефан сухими губами. – Письмо придёт уже через неделю.

– Как через неделю?..

Кам так и села на попу, не удержавшись на корточках.

Она была уверена, что до призыва на службу у неё есть еще минимум месяц.

Женщин выдавали замуж сразу по достижении совершеннолетия. Мужчинам после этой даты давали четыре недели, потом забирали на год служить. Некоторым везло: их распределяли дежурить на те же этажи, где жили их семьи. Но редко.

Помимо всех тягот службы, Кам больше всего пугала неизбежная составляющая поступления в армию.

Медосмотр.

Тут простым роботом-диагностом, который взламывается за секунды, не обойдётся. Будут тесты, забор крови – уже по ней могут определить, что с рекрутом что-то не так. Почему у мужчины нет игрек-хромосомы, а вместо нее вдруг два икса? Да и диагностика будет проводиться в центральном стационаре на виду у комиссии, а отца, способного вскрыть мозг любому компьютеру на расстоянии и подправить видеопередачу, с ними уже нет.

– Почему вдруг? – пробормотала она, глядя на узловатые пальцы деда, сжимающиеся в кулаки до побелевших суставов. Стефан врезал по полу раз, другой, расшибая костяшки в кровь. – Не надо! Успокойся, что-нибудь придумаем!

Вскрикнув, она вцепилась в него, обнимая, спеленывая руками, как канатами, приникла всем телом. И дед сдался: стиснул ее в ответ, прижимая к себе бережно и крепко, до сбитого дыхания и навернувшихся слез.

– Грег твой, вот почему, – буркнул Стефан ей в макушку и уткнулся носом в короткий ёжик волос, втягивая родной запах внучки. Камми пахла металлом, как и он, и в то же время чем-то терпким и цветочным. Чудо, что его кровиночка так долго выдавала себя за парня, но, как и любому волшебству, скоро их везению придёт конец. Начальник уровня от своего не отступится. – Он вбил себе в голову, что ему срочно нужен штатный механик на этаже. И угадай, кого он расписал начальству как идеальную кандидатуру? Подумаешь, туда-сюда неделя-другая. Сама понимаешь, нормальные мужики бы за такую должность руками и зубами уцепились. Вздумай ты сейчас брыкаться – тебя просто не поймут.

– Твою же канитель через торпеду! – выругалась Камерон. Видя, что дед уже в себе, она отцепилась, встала и нервно забегала из угла в угол, периодически спотыкаясь о разложенные повсюду инструменты. – Вот неймется скотине! Педофил, не иначе.

Она мельком глянула на себя, отражающуюся в сверкающем боку поливалки. Короткие волосы, стриженные машинкой самостоятельно, на ощупь, не видя своего отражения, чуть отросли, и челка неровными прядями падала на лоб. И кого может потянуть на подобную космическую красоту? Оттопыренные уши, курносый нос, великоватый для ее лица рот, острые скулы и затравленный взгляд.

Последнее Камерон разозлило.

В конце концов, она выживала на станции все это время и выплывала из куда худшего дерьма – выкрутится и на этот раз.

– Извини, мне надо проветриться. Главное, не разбей ничего, – буркнула она деду, натянула капюшон и выбежала за дверь.

Останься она дома, точно сама бы что-нибудь расколошматила.

Ноги сами привели ее в заброшенный ангар. Корабли уже несколько десятилетий не использовали нижние шлюзы, предпочитая швартоваться на третьем или втором уровнях. Чуть дороже, зато обслуживание куда качественнее. Это если спросить на торговых кораблях.

Обитатели частных яхт чаще всего даже не догадывались, что на станции есть шлюзы ниже второго уровня.

Сюда Камми приходила, когда нужно было подумать. Это было ее убежище, где она пряталась ото всего мира: от периодически недовольного ею деда, требующего в ремонте совершенства, от тупых, дразнящих ее за худобу детей, от давящей, гнетущей реальности двадцать четвёртого сектора.

Прочное металлизированное стекло шло вдоль всего борта станции. Некая прихоть инженера-архитектора, позволившая высшим и низшим уровням в равной степени наслаждаться видом на Поток.