В Москве выяснилось, что место службы, на которое рассчитывал Илья Петрович, занял человек, которому он доверил вести переговоры. Так Илья Петрович остался не у дел. Из Москвы переехали в Петербург в надежде там найти что-либо. К тому же в Петербурге было много родных, ведь Александра Андреевна была родом из этого города. По приезде Колю и Петю отдали учиться в пансион, где их встретила орава незнакомых шумных мальчишек.
С какой грустью Петя вспоминал милый Воткинск и Фанни, которая так его любила. Пете казалось, что Петербург – это сон, и вот он сейчас проснётся и окажется в Воткинске. Он очень скучал по своей любимой гувернантке, и когда пришло письмо от Фанни, Петя расплакался. Никогда в жизни он ещё не ощущал себя таким одиноким. Никто не чувствовал и не понимал его так, как Фанни.
В Петербурге Петя начал заниматься музыкой с учителем-музыкантом Филипповым, который был очень требователен и строг, но имя и отчество его отчего-то никому не запомнилось. Занятий с Филипповым прошло не так много, но они были для Пети очень полезны, он сильно продвинулся в музыке.
Однако одновременные занятия в пансионе и занятия музыкой для маленького Пети оказались тяжелы. Он похудел, побледнел, стал раздражительный. В декабре Коля и Петя заболели корью. Коля выздоровел, а Пете врачи запретили продолжать учёбу, потому, когда отец Илья Петрович получил назначение управляющим Алапаевскими и Нижне-Невянскими заводами, то Колю оставили в Петербурге, определив в пансион для подготовки к поступлению в Горный корпус, а Петя с семьёй поехал к месту новой службы отца.
2. Алапаевск. “Я все равно буду великим музыкантом!”
Алапаевск оказался городишком ещё меньшим, чем Воткинск, и здесь не было ни брата Коли, ни друга Венички, ни любимой воспитательницы Фанни Дюрбах. В этом унылом краю Петя продолжал тосковать по счастливой жизни в Воткинске. Семья в Алапаевске собралась большая. Приехала сорокадвухлетняя «сестрица» Настасья Васильевна Попова, дочь сестры Ильи Петровича Евдокии. Незамужняя, не создавшая своей семьи, она крепко привязалась к семье дяди. Также у Чайковских жила другая племянница Ильи Петровича – Лидия, дочь его брата Владимира Петровича. Теперь ей было 19 лет. Пригласили Чайковские к себе пожить и недавно овдовевшую младшую единокровную сестру Александры Андреевны Елизавету Андреевну Шоберт с тремя маленькими дочками: Малей (Амалией), Миной (Вильгельминой) и Катей. Елизавета Андреевна была дочерью от второго брака Андрея Михайловича Ассиера с Амалией Григорьевной Гогель. Приехала и новая гувернантка, молодая девушка лет восемнадцати-девятнадцати, Анастасия Петровна Петрова, которая, учась семь лет в институте, получала уроки музыки и могла кое в чём помочь Пете. Они играли в четыре руки, беседовали о музыке, обсуждали прочитанные газетные и журнальные статьи. Анастасия Петровна слушала импровизации Пети и очень мягко, корректно высказывала своё мнение, поощряя его попытки сочинять музыку. Беседуя с нею о музыке, Петя начал осознавать своё призвание. Именно ей сказал он в минуту откровенности: «Я всё равно буду великим музыкантом!». Для своей наставницы Петя написал замечательный «Анастасия-вальс».
В это время Фанни пришлось оставить семейство Нератовых, о чём она сообщила Александре Андреевне, которая ответила так: «Милая и добрая Фанни!.. Я первая буду счастлива снова иметь вас у себя при моих детях. Мало можно найти гувернанток, похожих на вас, хотя я должна сказать откровенно, что довольна моей теперешней, но всё же это не моя милая, добрая Фанни, да и дети не те уже, что были при вас. В особенности Пьер, который очень изменился характером. Он стал нетерпелив и при каждом слове, которое ему говорят и которое ему не по вкусу – слёзы на глазах и ответ готов. А какая причина? Конечно, молодость гувернантки, не способной понять его характер и наклонности, чтобы сделать его более мягким и чувствительным».
А Эмилия, приятельница Фанни, писала: «То, что я узнаю о Пьере Чайковском, меня очень огорчает … я не могу себе представить, чтобы его характер, обещавший так много благородных чувств, мог измениться. Я воображаю, как родители сожалеют, что вы больше не при их детях. В особенности бедняжка Пьер много потерял в этом, и я нисколько не удивляюсь, что он делает менее успехов потому, что воспитание, которое вы ему давали, никто не сумел поддержать».
Анастасия Петровна сумела хорошо подготовить Петю к поступлению в училище. Только одного она не смогла: заменить любимую Фанни. Тем не менее, как же неправ Модест Ильич, написав: «Чтобы закончить сравнение двух наставниц Петра Ильича, остаётся сказать, что единственное, в чем они были вполне сходны – это полное незнание и равнодушие к музыке».
С приездом Елизаветы Андреевны Шоберт дом в Алапаевске несколько оживился. Старшая дочь Елизаветы Андреевны Амалия до некоторой степени сумела заменить Пете брата Николая, оставленного в Петербурге, и друга Веничку, оставшегося в Воткинске. До её приезда Петя чувствовал себя очень одиноким. С маленькими сестрой Сашей и братом Ипполитом ему было неинтересно. Амалия же была немножко моложе Пети и немножко старше Саши. Она стала недостающим звеном между Петей и Сашей. Составилась компания, где Петя был главным, вожаком, а все малыши с удовольствием ему подчинялись, потому что он был необыкновенный фантазёр в изобретении игр. Больше всего дети любили играть в жрецов. Петя, Маля и Саша, как наиболее старшие, конечно, были жрецами. Как и подобает жрецам, они сидели в храме и принимали жертвоприношения, которые доставлялись младшими сёстрами, братьями и другими детьми в виде сырой моркови, огурцов, гороха и прочих даров огорода для обряда «всесожжения». Большую часть этих продуктов жрецы съедали сами. Роль храмов играли деревянные горки, с которых зимой катались на санках. Летом горки бездействовали, и Петя придумал, что это вовсе не зимние катальные горки, а храмы разных богов!
Так же они очень любили играть в школу: Петя был учителем, а Саша, Ипполит и другие дети – учениками. Петя давал им уроки грамоты. Саша впоследствии говорила, что она таким образом выучила азбуку и научилась читать по складам. Дети боялись своего строгого учителя, он легко раздражался и наказывал непослушных и невнимательных тем, что лишал на два-три дня игры в школу, а это было самым страшным наказанием.
Амалия вспоминала, что также они играли в «похороны куклы», что, как видно, отразилось в «Детском альбоме» Петра Ильича Чайковского.
1 мая 1850 года семья Чайковских увеличилась сразу на двух детей – родились близнецы Анатолий и Модест. Петя сообщил в письме Фанни, что близнецы кажутся ему двумя ангелами, сошедшими на землю. И ещё он пишет, что, когда ему грустно, он играет на рояле. Звуки его преследовали постоянно, где бы он ни был, что бы ни делал. Он сочиняет, фантазирует на рояле. По словам двоюродной сестры Лиды, Петя играет как взрослый.
3. Санкт-Петербург. Училище правоведения
В августе 1850-го года Александра Андреевна повезла Петю в Петербург, чтобы устроить его в какое-нибудь училище. Сначала хотели отдать в Горный корпус, где учился Коля, но по размышлению устроили Петю в Училище правоведов. Благодаря хорошей подготовке, Петя одним из первых сдал вступительный экзамен и был принят в приготовительный класс. Из писем Ильи Петровича к жене следует, что решение не отдавать Петра Ильича в Горный корпус, куда он был приписан сразу после рождения, как сын горняка, было подсказано желанием уберечь нервного, впечатлительного мальчика от сурового режима корпуса. Кроме того, срок обязательной службы по окончании учения в Горном корпусе был намного больше, чем в Училище правоведения. Весьма вероятно, что здесь имели место и советы братьев Вакар. Модест Ильич пишет в «Жизни Чайковского»: «Первоначальное намерение родителей было не разлучать двух старших сыновей и поместить в то же заведение – Горный корпус. В силу каких соображений это намерение изменилось, отчего было избрано для младшего Училище правоведения – совершенно неизвестно. Как догадку, можно выставить предположение, что оно было очень рекомендовано старинным приятелем Ильи Петровича – Модестом Алексеевичем Вакаром, у которого Николай был на попечении.
