– Рад за Гретту, – сказал он. – Никого не удивило, что у невесты нет титула?

– Конечно, удивило, но сейчас ты должен думать не о ней, а о себе. Виновником второй новости тоже является мой бывший муж. Он как-то выведал у вашей спутницы о расстреле стражников Бастиана и отправил своего человека разузнать, что об этом известно. Тот успел добраться до Закса и привезти из него копию ордера на твоё задержание. Понятно, что Ойген сразу же поспешил передать его в магистрат.

– И что теперь? – спросил побледневший Клод.

– А теперь нам нужно завтра уехать из города, иначе застрянем здесь надолго. Ты теперь имперский маг и гарант моей жизни, поэтому можешь не опасаться за свои жизнь и свободу, но это разбирательство будет длиться пару месяцев и вытянет из нас много золота. На одни компенсации семьям убитых уйдут не меньше пяти тысяч. В столице нас не тронут, а здесь придётся от всего откупаться. Поэтому завтра спешно собираемся в дорогу и незаметно покидаем город.

– Если ордер есть в Саксе...

– Правильно, – кивнула Мануэла. – Тебе нельзя ехать под своим именем. Садись в экипаж, договорим, пока будем ехать. Такие ордера могут быть не только в Саксе, но и в других городах по тракту, поэтому спрячем твой медальон, а тебе выправим грамоту на другое имя. Я уже попросила об этом Ульриха.

– И он согласился? – удивился Клод.

– Чему ты удивляешься? Связи правят миром. Ему выгодно оказать мне услугу, потому что взамен получит поддержку семьи Тибур. Со мной в этом городе носятся не из-за моей красоты или титула, а из-за влиятельной родни. Плохо только, что отсюда до столицы почти месяц пути, поэтому не всегда можно рассчитывать на помощь.

– А сестра?

– Кто проверяет служанок? – сказала графиня. – Ей придётся проще одеться и изображать прислугу Леоны. Сейчас приедем и начнём собираться, а завтра с утра докупим всё необходимое...

– Мне нужно встретиться с Хродом, – сказал Клод.

– А если сделать по-другому, – задумалась Мануэла. – Не тебе идти с ним в Совет, а ему найти художника. Он сбросит в память образ, а художник быстро нарисует. Это будет не портрет, а небольшой рисунок, поэтому работа не займёт много времени. Попробуй мысленно связаться с этим Хродом.

«Это вы, барон? – сразу же отозвался маг. – Образ размытый, наверное, из-за расстояния».

«Я завтра уезжаю, – сказал Клод, – поэтому не будет времени ходить с вами в Совет, а познакомиться с тем, о ком вы говорили, было бы полезным. Вы можете найти кого-нибудь из художников, чтобы они его изобразили? Портрета не нужно, достаточно небольшого рисунка. Если потратитесь, я всё возмещу. Только такой рисунок должен быть у меня утром, иначе не стоит возиться».

«Попробую, но ничего не обещаю, – ответил Хрод. – Если успею, отправлю к вам слугу. Золото отдадите ему. Не скажете, с чем связана такая срочность? Это не из-за того, что до вас добрался магистрат Бастиана? Если так, моей вины в этом нет: я никому о вас не говорил».

– Ни минуты не сомневалась в том, что он согласится, – сказала Мануэла, когда Клод сообщил результаты разговора. – Плохо, что теперь маг знает о нашем отъезде. Будем надеяться, что он не побежит ни к барону Лангеру, ни к моему бывшему мужу. Из-за Ойгена разрушились мои планы! Когда приедем в столицу, я обязательно устрою ему какую-нибудь гадость!

Новость об отъезде восприняли по-разному. Робер не имел ничего против поездки, Леона обрадовалась, а Алина испугалась за брата.

– Я готова изображать кого угодно, лишь бы с тобой ничего не случилось! – сказала она Клоду. – Ты у меня единственный близкий человек. Я и Луизу ревновала. Для мужчин их любимые важнее других родственников, несмотря на чужую кровь.

– Можно подумать, что для нас это не так, – сказала слышавшая их разговор Леона. – Для моей матери отец был важнее её многочисленной родни. А тебе не о чем беспокоиться: даже если у Клода будет несколько жён, он будет тебя любить. Это не мой братец, которого в любой женщине интересует только одна часть её тела.

– Как несколько жён? – растерялась Алина. – Как ты можешь такое говорить!

– Я сказала для примера, – пояснила Леона. – Мало у кого из южан меньше трёх жён, а нашим мужчинам такое запрещает вера, поэтому они и бегают по любовницам.

– Южане тоже бегают, – сказала подошедшая к ним Мануэла. – Вы бы укладывали вещи, вместо того чтобы болтать о мужчинах. Дорога долгая, так что ещё наговоритесь.

Поскольку заранее всё приготовили с вечера, утром не пришлось тратить время на сборы.

– Прикажите конюху, чтобы подготовил карету и лошадей, – сразу после завтрака сказала Мануэла Эвальду, – и отправьте Криса за Баумом. Если не сможет уехать сейчас, пусть ищет нас в столице. Робер, после этого рассчитаете слуг. Дайте кому-нибудь из них серебряную монету и отправьте к хозяевам дома сообщить о нашем отъезде. Ждём документы и уезжаем. Извини, Клод, но если Хрод не успеет с рисунком, мы не будем из-за него задерживаться.

Конюх недолго возился с лошадьми, дольше ждали бумаги из магистрата. Прискакавший от мага Крис передал, что Баум не сможет так быстро собраться.

– Он очень недоволен спешкой и тем, что не предупредили хотя бы за день, – сказал наёмник. – Постараться догнать нас в дороге.

Слуга, которого обещал прислать Хрод, подбежал к воротам, когда из них уже выехала карета. Робер взял у него небольшой свёрток и отдал два золотых. В карете находились только женщины, а все мужчины, кроме сидевшего на козлах Криса, ехали верхом, поэтому кавалькада получилась внушительная. Утром на улицах было мало карет и экипажей, так что до городских ворот добрались быстро. Когда их проехали, под колёсами кареты и копытами лошадей вместо булыжной мостовой запылила уже высохшая и укатанная дорога. Тряска сразу уменьшилась, а пыль сдувало в сторону, поэтому прибавили ходу. Ехали четыре часа, встретив только крестьянские повозки, после чего остановились на обед в придорожном трактире. Пока обедали, наёмники, сменяясь, следили за дорогой. Перед отправкой Клод отдал одному из них повод коня, а сам сел в карету.

– Похоже, что до Закса доберёмся без помех, – сказала ему Мануэла. – Отъезд был неожиданным, но пока нас нетрудно догнать, поэтому ты не расслабляйся. Ещё не смотрел портрет?

– Сейчас посмотрим, – ответил Клод, доставая свёрток из дорожной сумки. – Так, это лицо я где-то видел.

– Можно я посмотрю? – протянула руку Леона. – Это секретарь отца Арман.

– Точно! – вспомнил юноша. – Он оформлял мою грамоту. Я не вспомнил, потому что на рисунке он не очень похож.

– Что ты хочешь? – пожала плечами Мануэла. – При передаче образы искажаются, да ещё напортачил художник. Вот что, мои дорогие, пока нам никто не мешает, учите «Перечень».

С ней не стали спорить, хотя трудно придумать более скучное занятие, чем зубрёжка перечня дворянских родов. Когда у девушек от этого занятия начали закрываться глаза, Клод забрал книгу себе.

– Пусть поспят, – сказал он графине. – Не скажете, что это за закорючки?

– Я пометила для себя тех, о ком нужно вам рассказать, – ответила она. – Но этим займёмся позже. Я, наверное, тоже посплю. Когда спишь, дорога короче.

Клод с час читал «Перечень», потом отложил книгу и посмотрел на спутниц. Девушки спали, прислонившись друг к другу, а Мануэла, свернувшись калачиком, заняла третье сидение. Юноша невольно задержал взгляд на женщине, так похожей на Луизу. Он любовался её лицом, ласкал взглядом шею, грудь... Постепенно его фантазия разгулялась не на шутку.

– Надо было один раз свести тебя с дочерью, – сказала проснувшаяся графиня. – Повесить ей на шею амулет от зачатия, а перед этим кое-чем поделиться. Ты созрел для любви, а вас разделили. Если разлука затянется, место дочери может занять другая. Не стоит так краснеть, меня не оскорбил твой взгляд, наоборот, женщинам приятно, когда на них так смотрят.

– Я не разлюблю Луизу, – отвернувшись, сказал Клод. – Дело не в вашей красоте, просто вы очень похожи. Мануэла, я боюсь, что Ойген будет против брака. Если он решил сдать меня магистрату...