Часто правда невероятнее любых преданий и домыслов, настолько ужасна или удивительна, что не приходит в головы обывателям. Демонов боятся. Считают порождением зла. Про их жестокость слагают легенды, которые со смаком рассказывают. Сколько фильмов снято и книг написано про наши отчаянные попытки завладеть человеческой душой?! А как известно, в каждой даже самой фантастической сказке есть, пусть и маленькая, крупица истины.

Нет, демоны не вселяются в людей. Не искушают деньгами и властью, вербуя новых адептов. Не варят грешников в кипящей смоле и не танцуют с вилами вокруг бурлящих котлов. Ад не такой, каким его рисует больное воображение. А рай повергнет непросвещённых в шок. О, как бы вытянулись лица земных церковников при виде настоящего бога и настоящего дьявола! О, как бы я посмеялся над их смятением!

Что касается той самой крупицы истины: мы, демоны, заключаем сделки, стремясь завладеть эфемерной сущностью, которую смертные называют душой. Но искушаем не всех подряд, словно неразборчивые в связях сирены, а ищем того единственного, к кому привязываемся навечно. Так уж повелось, что каждому из нас судьбой предназначен человек. Он может родиться в любую эпоху, в какой угодно стране, не подозревая о своей участи. Демоны столетиями ждут избранников, чтобы утолить голод – чувство, которое напоминает и ноющую боль, и сводящий с ума, нестерпимый зуд. Никто не поверит, но в бесчисленном множестве параллельных миров нет более преданных своим партнёрам созданий. Демоническая любовь бескорыстна. Даже если человек нас предаст или его искалечат до неузнаваемости, мы обречены желать его столь же страстно, как раньше. Инстинкт. Химия. Проклятие.

Неудивительно, что за эту заветную душу демоны готовы бороться любой ценой, прибегая к хитрости и насилию: зная о последствиях, мало кто из смертных соглашается отправиться в ад добровольно. Заключая контракт, мы забираем половину незримой, нематериальной субстанции, которой сами не обладаем. Эта субстанция заполняет в нас пустоту, даруя долгожданное облегчение.

* * *

Своё потенциальное облегчение я встретил шесть месяцев назад и до сих пор пытался придумать, как получить желаемое честным путём. Тщетно. Будь моя избранница романтичной барышней, я бы явился к ней в инфернальном облике, увлёк безупречной внешностью и ореолом опасности. Некоторые везунчики так и делали: их пары, юные и наивные, охотно расставались с частью души и даже гордились собственной жертвой, чувствуя себя героинями любовных романов. Позже иллюзии разбивались о суровую реальность Пустоши.

За полгода я в достаточной мере изучил свою смертную, чтобы понять: такая схема с ней не пройдёт. Ева была не из тех, кто грезил по ночам о прекрасном принце, убивающем ради неё драконов. Мне нравились её упрямство и независимость, но эти качества создавали неудобства. У меня был только один шанс заключить контракт, и я, как обычный смертный, отчаянно боялся этот шанс упустить. Боялся настолько, что за полгода так и не решился предпринять хоть что-нибудь. Пришла пора оставить благородные порывы и поступить так, как испокон веков заведено у исчадий тьмы.

Я коснулся стекла – и оконная ручка со стороны комнаты тихо скрипнула, поворачиваясь. Под порывом ветра рама распахнулась вовнутрь. Сырая осенняя ночь с холодом и дождём остались снаружи, а меня обдало волной тепла из обогревателя, гудящего в углу. Я успел сложить крылья за миг до того, как раздался шорох автомобильных шин по асфальту. Во двор вырулила машина и притормозила рядом с подъездом. Свет фар скользнул от стены к стене, выхватив из темноты расстеленный диван и лицо спящей девушки. Обернувшись, я задёрнул штору. Не хотелось, чтобы меня заметили с улицы. Окна соседнего дома ещё горели. Внутри оранжевых прямоугольников мелькали фигуры.

Эту маленькую комнату, погружённую в полумрак, я изучил от и до. Бывал здесь не раз. Помнил, что вторая половица слева от двери скрипит и наступать на неё нельзя: можно разбудить спящих. Знал, что одна лампочка из трёх в потолочной люстре перегорела, а другая порой начинала мерцать; что компьютер в углу не выключался никогда и монитор светился голубым даже ночью. На столе лежал раскрученный ватман с чертежами, а в нижнем ящике под бумажным хламом хранился альбом, – обычный детский альбом с мультяшными героями на обложке. Каждый вечер девушка вытаскивала его, чтобы воткнуть между чистыми листами очередную вырванную из ученической тетради страницу или клочок бумаги с карандашным эскизом. Где-то за пределами этой уютной комнаты с бежевыми обоями и фотографиями на стенах она рисовала: чёрно-белые пейзажи, схематичные наброски фигур и лиц, реалистичные портреты и абстрактные образы. Невидимый, я часто стоял за плечом художницы, пока она листала свои работы, так глубоко погрузившись в мысли, что можно было незаметно дотронуться до её волос: Ева принимала это прикосновение за порыв ветра из приоткрытой форточки.

И сейчас, зная, что невесомая ласка не потревожит сон, я не позволял себе многого. Помнил о голоде, о том, как легко демону сорваться. Стоял и смотрел. Вечность.

Признаться, меня самого пугала такая одержимость человеком. С тех пор как я нашёл Еву в далёком сорок втором секторе мира смертных, все мои интересы сузились до одного-единственного. Никогда бы не поверил, но, оказывается, можно часами наблюдать за тем, как кто-то читает книгу при свете ночника или, склонившись над ватманом, подправляет чертежи чёрной ручкой. Пытка – смотреть и не иметь возможности прикоснуться, утолить ненавистный голод. Стоило узнать, что моя пара родилась, уже существует где-то в материальном воплощении, как инстинкты мгновенно проснулись. Они кричали, требовали: «Возьми! Это твоё!» – и сдерживаться, терпеть сверлящую боль в груди становилось сложнее. Я смотрел на девушку в жалком метре от меня и испытывал злость на собственное бессилие, но в то же время – мучительное блаженство. Тысячи лет я ждал эту душу, момента, когда ощущение пустоты и хаоса внутри полой демонической оболочки сменится сытым удовлетворением.

Чужую душу можно получить только добровольно, когда человек понимает, на что соглашается. Но демоны на то и исчадия тьмы, чтобы хитрить. Сообщать все детали не обязательно. Подробности стоит умолчать, чтобы не спугнуть ценную добычу.

Издавна демоны шли к своим целям самыми разными путями, как правило, не слишком порядочными: искажали факты, играли на человеческих слабостях, создавали невыносимые ситуации, вынуждая подписать контракт, – но взять и отнять желанное силой не могли. Как и при земной церемонии заключения связи, было необходимо услышать осознанное и чёткое «да». После капкан захлопывался – избранник оказывался в ловушке.

Одно время по Пустоши гуляла история. Кто-то из моих соплеменников отправил наёмника, чтобы тот облил его сказочно прекрасную избранницу кислотой. Говорили, что красотка, наследница состояния, не имела ни малейшей причины соглашаться на сомнительную связь с незнакомцем. Контракт заключили, стоило несчастной прийти в сознание: изуродованная девушка готова была на всё, лишь бы вернуть внешность и зрение.

Конечно, такая жестокость редка и не одобряется. Большинство из нас трепетно заботятся о партнёрах: от этого зависит наше собственное благополучие. Демоны маниакально следят за безопасностью драгоценных душ. И тем не менее люди в Пустоши беззащитны и считаются законной собственностью супругов. А значит, что угодно может твориться за закрытыми дверями домов, – там, где все привыкли жить максимально уединённо.

Тёмные существа не нуждаются во взаимности. Отсутствие голода, избранник, к которому можно прикоснуться, – вот наивысшее счастье для беса. Но мне хотелось не только, чтобы пара меня терпела, и уж тем более я не мог вынести мысли о вероятной ненависти. Я желал пусть не любви – хотя бы принятия и симпатии, однако не представлял, как заключить брак, не превратив нас с Евой в заклятых врагов.