- Сволочь! – выплевываю я, и становится чуть легче от того, что вслух высказалась. – Прибила бы! Вот натру крапивой костюм изнутри, и посмотрим…

Ругань мою обрывают аплодисменты. Поворачиваю голову набок, и вижу мужчину: стоит, облокотившись о колонну, в спину ему солнце бьет, мешая лицо разглядеть.

- Какая страсть, надо же, - он прекращает хлопать, издевательски растягивает гласные, а меня трясти начинает.

От голоса его – отчего-то знакомого.

- Всегда думал, что юные актрисы как полевые цветы: нежные и хрупкие, - продолжает изгаляться нахал, вместе со словами выдыхая сигаретный дым. – А вы из тех, кто в туфли стекло битое насыпает, и крапивой платья натирает. Знаете, я разочарован.

- Вы разбили мне сердце своим разочарованием. Можно, я дома поплачу?

Гад такой, и чего бы ему не промолчать?

«И мне тоже не стоило болтать, - ужасаюсь от параноидальной догадки: - А что если это какой-то местный журналист? Вот напишет обо мне гадкий пасквиль: что едва приехала, и уже пакости планирую устраивать? Ужас какой».

- За словом в карман не лезете. Это уже интересно, - мужчина, наконец, отлепляется от колонны, и метко бросает окурок в стоящую неподалеку урну.

Подходит ближе ко мне, и теперь я могу разглядеть его. Темные, непослушные волосы, дикий звериный взгляд – это так знакомо.

Это то, что я во снах своих видела всю эту неделю.

Прижимаю ладонь ко рту, из которого всхлип рвется, ведь передо мной стоит Финн – мужчина, которого, как я думала, не существует.

Алекс

Подхожу ближе и разглядываю юную актрису.

Сегодня жара под сорок градусов, южный ветер горячий, не студит, на улицах пекло, и даже к вечеру, когда солнце заходит - прохлады нет.

На девушке короткие белые шортики, оголяющие длинные ноги. Тоже белые, будто Снежную Королеву из ледяного царства швырнуло в этот ад, где даже ночами не спят, и музыка звучит, где пляжи забиты штабелями черных от солнца тел.

- Ты приезжая? - достаю из пачки ещё одну сигарету, взглядом задерживаюсь на светлой футболке, обтягивающей аппетитную небольшую грудь.

Русые волосы разметались по плечам, глаза большие, синие, лицо узкое, кукольное, общая оценка - пять с минусом.

Она молчит, смотрит так пристально, залипла на мне, и я усмехаюсь, щелкаю зажигалкой, и сигаретой тычу в оранжевый горячий огонек.

- Финн? - тихо, неуверенно уточняет она.

Давлюсь дымом, и все мое самодовольство вмиг слетает с меня.

Поднимаю глаза.

Девушка мнется на месте, сжимает ремешок сумочки, солнце бьёт ей в глаза, и она щурится, от чего на лице недоверие проступает все отчётливее.

- Нет, - затягиваюсь сигаретой. Уголком губ выпускаю дым в сторону. - Не Финн.

И пусть у нас с моим братом одна на двоих внешность и родились мы в один день - на этом вся схожесть заканчивается.

Я живу здесь, он там, я сбежал из семьи, он остался, казалось, пути наши параллельны, не сойдутся никогда.

Но вот передо мной стоит девушка.

Называет меня Финном.

И это очень интересно, откуда она тут такая взялась.

- Жарко, - говорю и чую, что голос вдруг хрипнет, подхожу на шаг к девушке и сдвигаю ее ближе к колонне, тень от крыши слабо, но защищает от солнца. - Отойдем сюда.

Она рассеянно и послушно отступает вместе со мной. Чувствую ее голое бедро, так тесно ее к себе прижал, и завожу руку назад, ладонью веду по ее ягодице, сжимаю.

Упругая попа, крепкая.

Озвучиваю свое мнение вслух.

- Эй, - опомнившись, она сбрасывает мою руку, отшатывается, спиной налетает на колонну. Поправляет шорты и на миг ее лицо темнеет, словно она так поражена, возмущена, и вся ее растерянность этим чувством стёрлась. - Ты...

- Лина, нет ну посмотрите на нее! - громкий визгливый голос заставляет нас вздрогнуть и обернуться.

Из театра, шлепая тапками по ступенькам, несётся грузная тётка, размахивает синей папкой. - Я уже не в том возрасте, чтобы гоняться за всеми! Нашли такси! На! - она впечатывает девушке в живот папку. - Худрук передал, умотала, не дождалась, ох, Лина!

Лишь высказав свои обиды и поправив волосы костюмерша обращает внимание на меня, косится и ахает.

- Алекс, здравствуйте, как же я так, вы уже приехали, а нам никто не сказал, не предупредил, - она прижимает пухлую ладонь к пышной груди.

- Я обязан предупреждать? - мну в пальцах сигарету, подношу ко рту.

- Нет, конечно, нет, - она раскатисто смеётся, - но репетиция закончилась, почти все уже разошлись.

- Но худрук то на месте?

- Он да, - твердо заверяет костюмерша и мимоходом цапнув за плечо примолкнувшую Лину подталкивает ее в сторону, - иди, детка, иди, спонсор приехал, не до тебя.

Лина вдавливает синюю папку спиной, послушно разворачивается спиной.

С костюмершей идём к дверям, она без умолку трещит, я оглядываюсь, и Лина тоже, идёт и смотрит на меня.

- Что за Лина? - обрываю поток болтовни.

- Ангелина, студентка на практике - женщина одышливо переваливается рядом.

Лезу в карман за вибрирующим телефон и машу костюмерше:

- Догоню.

Читаю сообщение и морщусь.

Сегодня надо заскочить на пляж, проконтролировать, как строится сцена, через неделю юбилей города, и прикатит какая-то важная шишка, важнее даже меня, негласного хозяина нашей южной провинции.

Затягиваюсь сигаретой, фильтр трещит. Щелчком пальцев отправляю бычок в урну и облокачиваюсь на перила, делаю пару звонков.

И уже когда перешагиваю порог театра, меня останавливает громкий капризный выкрик:

- Алекс!

Стою в дверях, оборачиваюсь.

Она идёт от машины. Длинные платиновые волосы до талии, подол белого короткого платья легко покачивает ветер. Ноги от ушей, и каблуки оттуда же, метровые шпильки утопают в расплавленном на жаре асфальте, и она виляет, размахивает руками, равновесие ловит.

Помедлив, иду на встречу. Равняюсь с ней - моей щеки касаются пухлые губы, оставляют липкий отпечаток помады, в ноздри забивается крепкий восточный парфюм.

- Я думал, ты возвращаешься через две недели, - пальцем тру щеку, смотрю на нее.

- А я думала, - Даша отбрасывает прямые волосы за спину. - Что ты будешь звонить мне утром и вечером, как и договаривались.

- Ты же знаешь, - игнорирую ее тон, пропитанный упреками, словно я, козел последний, про нашу годовщину забыл. - Через неделю день города. У меня дел полно.

- Столько дел, что жене позвонить некогда? - она требовательно смотрит на меня.

- Даша, - интонацией предупреждаю ее. - Не начинай.

- А ты веди себя нормально.

Играем в гляделки, на неё мои посылы не действуют, она опять уверена, что меня нужно воспитывать.

- С кем ты возле колонны тёрся? - отрывисто спрашивает она.

В изумлении поднимаю бровь.

- У колонны я стоял четверть часа назад.

- Я знаю. И спрашиваю - с кем.

- Ты из-за угла подглядывала? - смеюсь и отступаю, крышу у нее сорвало окончательно. - Я пошел, мне некогда.

- Если ты думаешь, что будешь у меня под носом с малолетками вертеть - ты ошибаешься, ты понял меня, Алекс? - орет Даша.

Да понял я.

Хлопаю дверью театра.

Мне просто узнать надо.

Кто такая Ангелина, и где она видела моего брата.

Ангелина

На следующий день я уже не в таком радужном настроении в театр иду. Дождь, казавшимся упоительным и романтичным, вызывает лишь досаду, раскаты грома в море – раздражение, а многочисленные прохожие… их я в жестоком розыгрыше подозреваю.

Всех без исключения, даже Гурама, который чурчхеллой торгует.

- Ангелок, будешь? – смуглый Гурам стоит под навесным зонтом со своими связками со сладостями, сырно-творожными шариками и сушеной рыбой, и привычно протягивает мне чурчхеллу.

От которой в этот раз я отказываюсь.

Как приехала сюда – все наперекосяк. Может, надо мной искусно издеваются? Подсыпали мне что-то, загипнотизировали, и теперь тычут в лицо парнем, которого просто не может существовать!