- Я же не круглая идиотка, - обиделась я. – Про метель, лёд и диких зверей я уже много чего знаю. Вы… ты просто преувеличиваешь опасность, потому что…

- Потому что не хочу тебя потерять, - сказал Мортен, и после этих слов я уже не могла обижаться на него. – Да, принцесса, теперь ты – моё самое уязвимое место. Если ты забудешь о собственной безопасности, и с тобой что-нибудь случится, ты сделаешь мне очень больно.

- Не сделаю. Обещаю.

Я не смогла удержаться и потянулась к губам любимого за поцелуем. Мортен не отверг меня, только крепче прижал к своей груди, чтобы ласкать, дразнить и разжигать огонь глубоко внутри меня. Но всё внезапно прекратилось, как только снаружи послышалась возня и скрип снега.

Мортен заставил меня отстраниться, потом вынул из котелка поварёшку и сунул её мне в руку со словами:

- Хозяева вернулись. Изобрази перед ними хорошую жену.

На этом он поднялся с места и отошёл подальше от очага, а я осталась у костра делать вид, что это я сама с самого утра корплю над котлом и готовлю завтрак. Ох, Мортен, вроде бы и понятно, что он хотел сказать, но всё равно обидно прозвучало.

Молодая пара вошла в ярангу и тут же кинулась к очагу отогреваться. Моё предложение позавтракать вместе с нами их немало удивило. Ну, конечно, это же они хозяева, но им даже в голову не приходило позавчера кормить своих гостей, а тут такое необычное предложение.

Пришлось мне настоять на своём. Я помнила, как в другом стойбище жестокий свёкор заставлял измученную ночным дежурством невестку заниматься домашними делами и кормить мужа. Не хочу и сейчас смотреть, как сонная девушка варит мясо и клюёт носом, пока её муж преспокойно отдыхает.

Разделив трапезу на четверых, мы подкрепили наши силы, после чего оленеводы завалились спать, а мы с Мортеном принялись собирать свои вещи, чтобы покинуть стойбище.

Снаружи колючий ветерок переносил над настом крупинки снега. Сумерки едва засерели, а луна уже давно нырнула за горизонт. Ничего страшного, путь на север не скрыт во тьме, а если к полудню ещё и солнце покажется, то до наступления ранней ночи мы сумеем пройти немало. Вот только противный ветер будет мешать… И груз.

Даже половина медвежьей туши еле поместилась в нарты, и потому Мортен настоял, чтобы красная вдова Терхитына забрала себе ещё немного мяса.

- Будь осторожен, - напутствовала она его, - если идёшь на север, значит, выйдешь на старое моховище, где род моего мужа издавна пасёт своё стадо.

- И что там ужасного на том моховище?

- Питариль, мой деверь. Он дурным человеком был, дурным и остался. Всё теснит нас прочь от своего пастбища в безягельные места, а мы кочуем, сами не знаем куда. Гостей он не любит, просто так в свою ярангу не пустит. Дочка говорит, видела той ночью пастухов Питариля неподалёку, искали они сбежавших оленей. Недалеко их стадо бродит, и Питариль где-то рядом.

- Стало быть, ты снимешься с места и отправишься кочевать дальше?  - спросил старуху Мортен. – Если не секрет, куда? Мне просто интересно, где тебя искать, когда я вернуть за шкурой медведя.

- Я же говорила тебе, к рыбакам пойдём, чтоб твоё медвежье мясо на нормальную рыбу выменять.

- Значит, на запад, а потом на юг. Ну тогда удачи тебе, ещё свидимся.

- Кто знает? Из обители мрака и вечных льдов ещё никто не возвращался живым.

Вот такое неприятное и пугающее замечание стало последним, что мы услышали, покидая стойбище.

Всю дорогу я перебирала в голове все предостережения, что мне уже доводилось слышать, начиная с Собольего острова. Чум-гора, злокозненные пехличи, невыносимый холод, от которого останавливается жизнь. Но почему же дядя Руди ушёл к оси мира, а оказался на вулканическом острове, где живут птицы и даже крупные звери? Значит, суеверия врут, близ оси мира не властвует одна лишь смерть.

Пока мужчины тянули перегруженную мясом нарту, я нагнала Тэйми и вместе мы уселись в ездовую нарту-байдарку, чтобы дождаться Мортена с Эспином.

- Ты сегодня не такая как вчера, – заметила она. – Неужели вечером вспомнила историю, что я рассказала тебе?

- Какую историю? – не поняла я.

- Про моих родителей, как мама не привечала отца, но однажды всё же его полюбила. Сегодня ты иначе смотрела на охотника Мортена. И он на тебя.

- Разве? – замялась я. – Тебе показалось.

- Ничего мне не показалось, - настаивала Тэйми. – Ты теперь счастливая, твой муж охотлив до тебя, а ты к нему расположена. Всё у вас ладно, а скоро и детишки родятся.

- Ну, так скоро не надо, - запротестовала я.

- Неправда. Если нет в доме детишек, и счастья в таком доме не будет. А муж мой будто и не думает про то. Ночью обнимет, прижмёт меня к сердцу, а потом говорит, пора спать, и отворачивается. Вроде и тянет его ко мне, а вроде, как и охладел он. А мне от того тоскливо так, что хоть на луну вой.

Как же Тэйми погрустнела, говоря об этом. Зато мне стало отрадно, ведь с души словно камень упал. Эспин прислушался к моим словам и не переступает черту дозволенного. А это значит одно:

- Тэйми, Эспин не охладел к тебе, просто он очень тебя уважает, - попыталась я объяснить ей. – А уважение зачастую намного ценнее любви.

- А охотник Мортен тебя уважает? – внезапно спросила она.

- Не знаю, - честно призналась я. – Но, надеюсь, искренне любит. Пехличи ведь обещали…

- Они детей тебе обещали. Эх, мне бы кто такое предсказание передал…

Теперь уже и я в расстроенных чувствах продолжила путь, когда мужчины с нартой добрались до нашей временной стоянки, а Тэйми погнала свою упряжку дальше.

А что если в предсказании пехлича был подвох? Про любовь и брак он мне ничего не говорил, только про детей. Ох, неужели я поторопилась?

А может, права красная вдова Терхитына, нужно слушать своё сердце, а не чужие слова. А что я слышу внутри себя? Кажется, трели любовной серенады, такой волнующей, ритмичной и будоражащей чувства. Надуюсь, и Мортен её слышит, ну или хотя бы улавливает отзвуки этой мелодии в моём сердце, когда я рядом с ним.

Северное сияние вновь озарило нам путь во тьме – тут пехлич не подвёл и выполнил своё обещание. А раз потусторонний предсказатель помог мне один раз, стало быть, и в других вопросах он не морочил мне голову…

Как бы ни просил меня утром Мортен держать себя в руках, но у костра во время привала я не могла отвести от него глаз, в надежде поймать на себе ответный взгляд, полный любви и обожания.

- Принцесса, - после трапезы шепнул мне на ухо Мортен, когда Тэйми пошла кормить своих собак, а Эспин отправился устанавливать палатку, - ты специально так на меня смотришь, чтобы я не спал всю ночь и думал о твоих прелестях?

- Зачем же о них думать, если всю ночь я буду рядом с тобой?

- А я смотрю, ненасытный южный темперамент просыпается в тебе с невероятный скоростью. Но боюсь, придётся тебе его малость укротить.

- Почему? – уже почти обиделась я, но тут Мортен сказал:

- Потому что не стоит меня провоцировать, когда в палатке отрицательная температура, а в метре за тентом твой кузен и Тэйми.

И вправду, что это я так развязно себя веду? Совсем забыла о приличиях. Мортен прав, надо держать себя в руках. Но ведь душа и тело просят совсем другого.

- Я знаю, - мягко шепнул он, - сейчас тебе хочется романтики, поцелуев, признаний и прочих нежностей, но лучше нам немного подождать с этим. Как только вернёмся во Флесмер, воздам тебе романтики в сто крат. Цветы, подарки, прогулки, пикники - всё, что пожелаешь. А пока не забывай про то, о чём мы говорили утром. Сосредоточенность, концентрация и внимательность.

- На чём я должна концентрироваться ночью в палатке? – не скрывая ехидства, спросила я.

- На своём отдыхе. Тебе, как и мне надо выспаться, чтобы завтра не устать в дороге раньше времени.

Вроде бы он и прав, и доводы звучат здраво, а всё равно чувствуется в них какой-то неприятный подтекст, который я не могу уловить:

- Ты меня любишь? – решила в лоб спросить я.