Понимая, что не смогу вырваться из этой мёртвой хватки, я всё равно попыталась пнуть напоследок лохудру, от которой меня оттаскивал парень, сидевший с ней. Эта косорукая дура вжалась в барную стойку и даже туфля спавшая с моей ноги не долетела до заданной цели.

Он вытащил меня на улицу и наконец-то выпустил мои почти онемевшие руки, но как оказалось ненадолго. Развернув резко к себе парень снова схватил меня за то же место.

– Не трогай меня! – в руках начало неприятно покалывать, но вырваться у меня не получалось.

– Ты ненормальная, что ли? – наклонившись, он сверлил меня своими карими глазами.

– Иди подружку свою спроси! – я даже и не собиралась отводит взгляд, потому что черноглазый красавчик на это рассчитывал.

– Она же не специально и уже извинилась перед тобой! – он машинально тряханул меня, видимо, всё ещё пробовал вернуть меня к какой-то только ему понятной адекватности.

– Видишь, нет у меня карманов, некуда было положить её извинения, – прошипела я в ответ. В этот момент мне показалось, что парень улыбнулся. Это было всего мгновение и он сразу же ослабил хватку на моих голых руках.

Тут подбежала Юлька с моей туфлей в руках.

– Отпустите её, пожалуйста, – попросила она парня и поставила, возле моей босой ноги потерянную обувь.

– Убери от неё руки! – со стороны бежал Вова, отцовский водитель и по совместительству мой охранник.

– Смотри за ней, тогда лучше, чтобы она на людей не кидалась, – высокомерно ответил парень, который временно заменял смирительную рубашку и продолжал держать меня.

– Ты опять что-то натворила? – спросил меня Вова, делая при этом грозный голос, почти как у отца.

– Его подружка облила меня какой-то липкой хренью, а я помяла ей причёску за это, – защищалась я и воспользовавшись ситуацией, освободилась от рук парня. Надела туфлю и пошла в сторону машины.

за несколько часов до этого

День, как с утра начался по дебильному, к вечеру вообще испортился.

Почти год я обкатывал Одинцова, чтобы он продал мне автосервис, который ему был точно не нужен. У Димы была раскрученная торговая сеть и занимался он продуктами, а не машинами.

Одинцов, видимо, разнюхал, что я очень заинтересован именно в его сервисе, начал нагло торговаться, поэтому я год терпел постоянные его переобувания. Уже готов был заплатить двойную цену, но Одинцов превзашёл даже сам себя, когда объявил мне об окончательном своём решении.

На первый взгляд условия сделки были понятны и доступны, но я засомневался, что готов пойти на это, пусть ради сервиса, которым я почти бредил. И чтобы потом не пожалеть о решении принятом сгоряча, я взял неделю на подумать.

Пообщался для начала со своим юристом Стасом, который в случае моего согласия, будет контролировать, чтобы всё было чисто.

По задумке Димы, я должен был жениться на его дочери Насте, а сервис он перепишет на неё, но только в день нашей свадьбы.

Я сразу спросил у Одинцова, что с его дочерью не так? Она, что инвалид или просто уродина? Он засмеялся в ответ, увидев мою настороженность.

– Нет, конечно, с внешностью у Насти всё в порядке, даже слишком, а вот характер неуравновешенный, – в этот момент мне подумалось, что я видимо переусердствовал в стремлении показаться Диме положительным, раз он столько надежд на меня возлагал. – И ваша разница в возрасте, пусть даже десять лет, пойдёт ей только на пользу, – “замечательно, она ещё и сопливая”, – подумал я. Двадцать один год – это как раз то, что мне нужно! Мне же заняться-то совсем больше нечем!

Одинцов даже и не скрывал, что был собой очень доволен, казалось, замудрённее ловушку придумать просто невозможно. Уговаривать на деньги я его больше не пытался, потому что это – дохлый номер.

Первые два дня из взятого мной недельного “тайм-аута” я искал выход, где мне не надо было бы жениться ни на какой Насте, для того чтобы заиметь автосервис.

Пожалел уже не раз, что сейчас не девяностые и, что отца давно нет в живых, он бы эту проблему решил на раз. Никто бы тогда не рискнул перечить Серёге Горбуну, слишком уж он был для всех непредсказуем со своим влиянием и властью. Одинцова бы даже убивать не понадобилось, он и так бы всё подписал и радовался, что не просто живой, а ещё и с деньгами.

Я помню, как этот Одинцов перед отцом прыгал с заискивающим взглядом, когда мы приезжали в этот автосервис. Дима там управляющим-то был чисто теоретически. Не в костюме и галстуке, а в мазутных штанах, это он сейчас пальцы крутит, мудак и условия мне выставляет.

В принципе, Стас мне сказал, что если уж мне так этот сервис нужен, то он, как юрист, может предложить жениться. Потом через какое-то время развестись и выкупить уже этот автосервис у бывшей фиктивной жены. В таком случае, всё будет чисто, законно и никто не пострадает.

Заканчивался третий день моих тяжёлых метаний из угла в угол. На подсознании я уже отчётливо понимал, что соглашусь на предложенный Стасом вариант, но и время тянуть, я тоже собирался до последнего, чтобы Дима не рассчитывал на лёгкую победу.

Когда до меня окончательно дошло, что выхода у меня ровно два: женитьба или не видать мне автосервиса, как своих ушей, я тупо напился.

Сломал со психа стулья и раздолбал ноут, пытаясь найти в соцсетях Настю Одинцову. Просидел в этой тупой хрени больше часа, но ничего похожего не нашёл. Как меня эта жопная ситуация бесила, что даже слов не находилось в лексиконе. На это всё ещё надо было настраиваться. Так что уверенность Стаса, что никто не пострадает, была преждевременной.

Мне не понятно было, чего вообще Одинцов своими вшивыми уловками добивается? И если уж мне прийдётся женится, то я нос в кровь разобью, но выясню это.

Недельный срок беспощадно подходил к концу, а мне надо было ещё Кристине как-то рассказать о моих переменах в жизни и то, что её в ближайших планах нет вообще.

Меня такие отношения, как у нас с ней, больше всего устраивали. Я Кристине ничего не обещал, а она ни на чём не настаивала. Никогда не планировали что-то вместе, не выясняли, кто к кому и что чувствует. Я просто приходил к ней на ночь, если было время и желание. Иногда забирал к себе. Дарил время от времени дорогие безделушки. Так получилось, что мы оба были заняты своими делами. В жизни Кристины карьера была важнее, чем какая-то эфемерная семья и мои автосалоны тоже требовали к себе повышенного внимания. Даже разговоры по душам были с матерью, а не с девушкой.

В ресторан я звать Кристину не стал, а то ещё подумает, что я ей предложение собираюсь делать, нельзя же людей так провоцировать.

Позвал просто в бар, предупредил, конечно, что я ей должен кое-что сказать, хотя приятного было мало.

Утром после моего одиночного запоя ко мне пришла мать. Не смогла до меня дозвониться и забеспокоилась.

– У тебя что-то случилось? – спросила она, когда увидела погром в квартире.

– Ничего особенного, – спросонья ответил я, оглядывая и прикидывая ущерб нанесённый самому себе.

– Только не говори, что тебе вдруг стало скучно и ты решил повеселиться, – я понимал, что от мамы так просто не отмахнёшься, но и говорить я ей ничего не собирался, по крайней мере пока.

– Если я расскажу, то ты всё равно не поверишь, – представляя, как она отреагирует, когда узнает про мой фиктивный брак с дочерью Одинцова.

– Я знаю кучу невероятных историй, ещё одна будет твоей, – тон у матери был угрожающий, но мне было всё равно. Одно дело – принять решение у себя в голове, но рассказывать об этом вслух я был пока не готов.

– Всегда восхищался твоей мудростью, мама, так что не дави на меня сейчас, – я итак догадывался, что не очень правильный путь выбрал, поэтому её подтверждения мне были ни к чему.

Мама убедившись, что я живой и невредимый, в отличии от мебели с ноутом, уехала по своим делам, за что я ей был очень признателен.