На этот раз за воротами стоял мальчик – чумазый, оборванный, со слезами на глазах, – и просил впустить его или хотя бы дать немного еды, мол, «сил нет идти дальше, ещё немного и прямо тут отдам душу святой Аннис».

Будь я одна, мне бы ничего не оставалось, как отказать малышу, потому что открыть дверь я не могла при всём желании – запрещал прямой приказ. Будить Карибда тем более не стоило, тогда могло не поздоровиться не только мне, но и ребёнку – я однажды разбудила его, когда пришёл нищий. Ушёл он не только нищим, но ещё и со свежими синяками, мне тоже досталось.

Но сегодня со мной остались Сали и Мира, которые имели постоянный доступ в таверну. На них стояла магическая печать, позволяющая открывать двери, и мы открыли, не колеблясь.

Мира, распахнувшая калитку, расположенную слева от главных ворот, тут же была схвачена вошедшим коренастым мужчиной, который мгновенно зажал девушке рот. Стоявшая рядом Сали, успев вскрикнуть, тоже оказалась стиснутой следующим заскочившим во двор мужиком, а я находилась чуть дальше, поэтому успела среагировать на очередного «гостя», встретив его «маваши чудан» с разворота. Не ожидавший получить сильнейший удар ногой в корпус, мужчина отлетел в сторону, но тут заскочила целая толпа, и я сочла за благо больше не сопротивляться. Правда, всё равно получила хук справа, к счастью, выполненный не в полную силу.

– Что тут у нас? О, целых три курочки! Повезло.

В калитку вошёл симпатичный, рослый брюнет с карими смешливыми глазами, одетый в кожаные доспехи и длинный дорожный плащ. Типичный предводитель разбойничьего сословия, чей романтичный образ был навеян книжками про Робин Гуда и иже с ним.

Местный Робин Гуд, ко всему прочему оказался эльфом, но кроме вечного лука за спиной, на его боку красовался меч в ножнах и по живописному кинжалу в каждом сапоге.

Махнув рукой ватаге мужиков, он направился с ними к дому, в одном из окон которого как раз зажёгся свет. Дальнейшее было похоже на дурной сон.

Крики, крики, крики, в какой-то момент из окна второго этажа выпал и уже не поднялся Дым.

Потом мужчины таскали какие-то сундуки, мешки, выволакивая всё это за ворота, которые открыла Мира после чувствительного тычка в спину.

Когда нас, наконец, завели в таверну, разбойники уже расположились за столами – я насчитала девятнадцать человек. Мы почти синхронно ахнули, увидев трупы Гран, Валтасара и Карибда, которые лежали в лужах собственной крови. Нас подвели к сидевшему возле камина «Робин Гуду», и один из мужиков не применул сообщить:

– Брайд, вот эта слишком резвой оказалась.

Робин Гуд придирчиво осмотрел меня и заметил:

– Да, и рожей не вышла. Вы две – приготовьте пока что плотный ужин на всех, а ты, красотка, иди сюда.

Сали и Мира, беспрестанно оглядываясь, удалились, а меня подтолкнули к Брайду.

– Раздевайся.

Я уставилась на предводителя, уверенная, что ослышалась, но он был абсолютно серьёзен, даже смилостивился, пояснив приказ:

– Если тело ничего, рожу наш кудесник, возможно, сумеет подправить иллюзией, а если нет – извини, ничего личного.

Я похолодела. Было слишком страшно раздеваться при огромной толпе несомненно голодных, и не в плане еды, мужчин – их глаза и без того горели похотливым азартом. Да ещё мальчишка, из-за которого мы открыли дверь разбойникам, сейчас сидел за одним из столиков, с восторгом поедал наши пирожные и с явным интересом пялился на меня.

– Можно не в общем зале? – придумать что-нибудь поумнее просто не получилось.

– А что не так? Разве ты не обслуживала здесь всех заезжих мужчин? – скептически поднял бровь Брайд.

– Нет, я была подавальщицей и уборщицей без дополнительных услуг.

Эльф на мгновение задумался:

– Хорошо, пошли наверх.

– Брайд, эта курочка лягается, что твоя лошадь! – предостерёг своего атамана мужик, познакомившийся с моим коронным ударом.

– Ничего, Сато, я справлюсь, – выражение, проскользнувшее в глазах Брайда, убедило – разбойник не врёт.

Мы поднялись наверх, переступив на лестнице через трупы Варида и Стана, и вошли в лучший номер трактира.

– Присмотрел, пока наводили тут порядок, – усмехнувшись, пояснил мужчина, – ну давай, красотка, раздевайся, теперь тебе ничто не мешает.

Пришлось подчиниться и снять балахон. Брайд, пройдясь взглядом по моей фигуре, присвистнул:

– Да ты и впрямь красотка, – и начал расстёгивать ремень брюк.

Меня затрясло. Мамочки, только не это! Да, спору нет, мужчина видный, симпатичный, даже в моём вкусе. Но – нет!

– Брайд, не надо, – чуть ли не кожей чувствуя, как глупо и жалко это звучит, тихо попросила я, – Пожалуйста, Брайд.

Он поднял глаза, явно собираясь сказать что-то похабное, но встретившись со мной взглядом, вдруг отшатнулся и грязно выругался.

– Быстро надевай своё тряпьё и спускайся, отправишь сюда одну из этих баб, чёрную. Сама поможешь там в готовке и обслуге. Если будут приставать, скажи – я запретил.

Не веря своему счастью, я живо оделась и вылетела за дверь.

Проскочить незаметно, конечно, не получилось, дорогу преградил лысый шкафообразный мужик, закрывший собой почти всю лестницу:

– Где Брайд?

– Брайд сказал прислать Миру, хочет поразвлечься.

– Тебя ему не хватило, что ли? – осклабился мужик, пытаясь схватить меня за руку, от него явственно воняло перегаром и чесноком. Подавив приступ тошноты, я ловко увернулась:

– Плохого же ты мнения о своём вожаке, уверена, он жарит значительно дольше, чем те несколько минут, что я была наверху!

Не знаю, какая муха меня укусила, что я начала нести такую чушь, но тут сверху раздался смех Брайда. Я впервые слышала, как смеётся эльф, и это было непередаваемо, словно по телу прошла легкая, почти невесомая вибрация. Бандиты тоже встрепенулись и одинаково кисло скривились, видимо, смех влиял на всех, причём на них каким-то другим, более неприятным способом.

Девочки рассказывали, что эльфы по желанию могут вызывать разные ощущения от своих эмоций, и проверить это на собственном примере было… познавательно. Наверно, чтобы понять, что на самом деле испытывает конкретный эльф, надо провести с ним немало времени. При желании эльфы не только передавали ощущения от собственных эмоций, но и управляли эмоциями других существ. Кроме, конечно, драконов.

Эльфы редко смеялись, как бы странно это ни звучало, это был очень спокойный народ, почти никогда не показывающий своё настроение, потому что, умея контролировать других, они прежде всего отлично контролировали себя. Даже в стычках с дроу, которые, кстати говоря, такой особенностью не обладали, эльфы оставались невозмутимыми.

Управление чужими эмоциями было явным признаком благородного происхождения, но что тогда Брайд забыл в компании бандитов? Большинство сидевших за столами мужчин выглядели настоящими разбойниками с большой дороги.

– Интересно, когда и где ты успела подсмотреть за мной, красотка? – теперь уже улыбаясь одними глазами поинтересовался Робин Гуд, – Её не трогать. Вихо, ешьте быстрее и смените парней, которые остались в лесу. Когда и они поедят, выдвинемся, задерживаться здесь до утра не стоит.

В любой стае всегда есть тихушник, который желает стать главным. Если вожак вдруг ослабнет или оступится, тихушник добьёт своего предводителя и займёт его место. По тому, как перекосило обветренное лицо Вихо, можно было предположить, что в этой разбойничьей шайке вечно недовольным тихушником был он.

Я поспешила скрыться на кухне, где передала приказ атамана Мире. Но она ни за что не ушла, пока не выяснила подробности нашего с эльфом разговора, который никак не прокомментировала, лишь удивлённо покачала головой.

Помогая Сали, которая болтала, не закрывая рта, я вдруг вспомнила о Пирате – почему он не залаял, когда на нас напали? Всё объяснилось очень просто. Пирата в будке не было, остались лишь цепь да пустой ошейник. Кто его выпустил, если учесть, что свою вечернюю пайку он съел при мне, осталось тайной, покрытой мраком.