- А как они узнали, что краденая? - удивилась Яночка.- Неужели вор оставил прежние номера?
- Нет, номера сменил, по внешнему виду определили. И еще номер двигателя проверили. Владелец не утруждался, глины сами капот поднимали и номер разглядывали. Вор его менять не стал, то есть немного вроде перебил, но не совсем, прежний можно было рассмотреть. Глины и рассмотрели. "Вот же,говорят,- номер прежний, краденая это машина!"
- И ты все это слышал? - удивлялась сестра.- Тебя не прогнали?
- Не только я слышал. Отец так громко ругался с глинами, что кучка народу собралась. Правда, ругался так... культурно. Но громко! Вот я в ту кучку и затесался. А сын одно твердил: "Папочка, успокойся, папочка, не нервничай". А сам какой-то такой... как мешком по голове стукнули! Оглушенный малость.
- Любой на его месте выглядел бы таким,- заметила сестра.- Купил машину, а тут оказывается, что краденая. Сейчас, говорят, машины стоят громадные деньги. А какая марка?
- "Форд-фиеста".
- А дальше что?
- А дальше я не знаю, потому что все сели в этот "форд" -- папочка с сыном и оба полицейских. И уехали читать акт купли-продажи.
- А как фамилия владельца "форда"? Павлик сконфузился.
- Не знаю. Или не слышал, или внимания не обратил. А зачем тебе?
Отвернувшись вместе со стулом опять к своему столу, девочка подперлась локтями и задумчиво поглядела в окно.
- На всякий случай,- ответила она после продолжительного молчания.Получается, что этот облапошенный владелец "форда" знает того, кто знает вора. И пан Зайжал говорит...
Приняв сидячее положение, мальчик перебил:
- Это еще кто такой?
- Владелец украденного "гольфа". Так вот, пан Зайжал говорит, что глинам на это глубоко наплевать. Так прямо и сказал! Что полиция даже не пытается разыскивать похищенные машины. Глубоко наплевать, представляешь?
- С чего он взял? - возмутился Павлик и съехал с тахты на коврик, лежащий перед ней. Обернулся, стащил с тахты круглую красную подушку и подложил под спину, чтобы удобнее было сидеть.
- Он, то есть пан Зайжал, считает, что полиция просто не справляется, в последнее время их буквально засыпали заявлениями о похищенных машинах. Это с одной стороны. А с другой, пан Зайжал уверен, что полиция в сговоре с похитителями, что они, воры, дают полиции свой процент, и та закрывает глаза, как он выразился. Не все полицейские, конечно, но многие.
Павлик горячо возразил:
- Я знаю глин, они порядочные люди. Помнишь, как помогли нам вывести на чистую воду старую грымзу и раскрыть аферу с марками? Да и эти, сегодня, ведь сами обратили внимание на машину, никто их не заставлял, просто его машина одна из тех, что была украдена. Ну и разглядывать перебитый номер двигателя тоже стали по собственной инициативе. И вцепились в этого сына, говорю тебе, как репей в собачий хвост! И поехали проверять! Хотя вежливо разговаривали, аж противно было слушать. "Проше пана, не сочтите за труд, будьте любезны" и все прочее в этом духе. А ты говоришь!
Яночка оставила в покое окно и повернулась к брату.
- Дак ведь и я говорю, не все такие! Есть и честные. А говорил пан Зайжал. Ну, он на них зуб имеет, потому так и говорит. И у него основания есть. Ведь патрульная машина, с которой он встретился, уверяла, что не слышала никакого экстренного сообщения. А оно передается всем постам ГАИ. А тем - глубоко наплевать, пальцем не шевельнули, могли хотя бы броситься вдогонку за похитителем.
- Знаешь, в этой толпе я такого наслушался! - горячо заговорил мальчик. Люди как-то очень близко приняли к сердцу то, что с этим владельцем "форда" произошло, все галдели, перебивая друг друга, каждый вспоминал случай угона, и оказывается, угонов этих сейчас - тьма тьмущая. А больше всего почему-то крадут "фольксвагены-гольфы", а потом вывозят их в Советский Союз.
- Нет уже Советского Союза.
- Названия нет, а сам же он никуда не делся! Не важно, как он теперь называется, а там все желают иметь "фольксваген-гольф". Вот воры и учитывают конъюнктуру. И еще говорили - крадут не только у нас, а по всей Западной Европе. Говорили - действует международная шайка!
- Очень хорошо! - сказала девочка.
- Что же здесь хорошего? - не понял брат.
- Хорошо, что все знают о существовании международной шайки, значит, полиция должна действовать. Действует?
Павлик задумался. Не так просто ответить на вопрос сестры. И в самом деле, из того, что им известно, трудно сделать вывод об энергичных и успешных розысках полицией похищенных машин; скорее, напротив, не очень энергичных и мало успешных. Впрочем, если и в самом деле в последнее время преступление приобрело глобальные масштабы... Тогда не мешало бы полиции помочь! Отбросив подушку, он сел прямо и так же прямо ответил на вопрос сестры:
- Ты права, не очень шустро наша полиция действует. Сама пойми, если крадут направо и налево, не разорваться же ей на части? И человек как-то привыкает, полицейский ведь тоже человек, правда? Как-то привыкает и уже не так реагирует. Знаешь, один малый в нашем классе рассказывал о таком случае... Ну точь-в-точь как с твоим этим самым Зайжалом.
И что же он рассказывал?
- Сирена выла, владелец на балкон выскочил, а там бандит в его машине сидит. Тот, сверху, кричит, а этот из машины так спокойненько отзывается: "И зачем такой шум поднимать? Нужен мне твой заср... значит, "полонез", я только вот радио прихвачу, успокойся!" И действительно, пока владелец вниз спускался, ворюга преспокойненько с радиоприемником смылся. Полиция приехала, и даже довольно скоро, но толку чуть...И какой вывод? - сурово спросила девочка.Вывод один: полиции ни днем ни ночью нет покоя, на другие преступления времени не остается, только за похитителями машин гоняется, значит, надо побыстрее разделаться с шайкой, которая крадет машины. Пусть даже шайка очень большая. Ну сколько там может быть бандитов? Дивизия? Сколько человек в дивизии?
Павлик удивился, но ответил:
- Ну... приблизительно... зависит, какая дивизия... от трех до четырех с половиной тысяч. А зачем тебе дивизия?
- Мне она не нужна. Просто я подумала - не может быть этих ворюг целая дивизия. А раз меньше, можно всех переловить, полиции же будет легче. Почему они этого не делают?
