Ди с Мэдисан не виделись с самого начала зимних каникул из-за тренировок девушек… Ну или она просто пыталась его избегать. После того, как осознала, что на самом деле испытывает к парню.

Ди мельком взглянул на сцену и усмехнулся, заметив блестящие от счастья карие глаза подруги… Подруги. Какая глупость.

В голове уже второй месяц гуляет мысль о том, что Мэдисан ему вовсе не подруга. Да, ему определенно нравиться с ней общаться, проводить время с ней не казалось пустой тратой времени, ему было приятно слушать ее странные истории с тренировок и определенно ему нравилось терпеть ее дурацкие выходки, как, к примеру, шлепок по заднице одноклассниц ладошкой, которую она заранее испачкала мелом, или то, как она притащила грязного котенка с улицы прямиком на урок химии…

На лице блондина всплыла довольная улыбка. Любое воспоминание, связанное с Мэдисан вызывало у него подобную реакцию. И как можно называть «простой дружбой» подобное чувство? Вот и Ди считал, что никак.

— О чем задумался, Ди? — с неизменной улыбкой на лице, поинтересовался у сына Глэм, листающий брошюрку, что выдали им у входа в театр.

— О выступлении… — Школьник тяжело вздохнул, сам этого не заметив. Весь этот самоанализ очень утомлял.

— А может об одной из выступающих? — Глэм сказал это не для того, чтобы смутить Ди, просто к слову пришлось.

Парень промолчал, неуверенно поведя плечом в сторону. Конечно о выступающей. Сдался ему этот балет без Мэдисан.

Прозвенел первый, второй и третий звонок, оповещая о начале спектакля. Занавес медленно разъехался, представляя взору клин из худых девушек в пышных зеленовато-бежевых патчах.

Балерины двигались с удивительным изяществом и грацией. Сложно оторвать взгляд.

Не сказать, что Ди фанат классической музыки, но в сочетании с подобным зрелищем — она захватывала. Блондин усмехнулся представляя, как бы выглядел этот танец, поставь они его под какую-то из метал групп.

Ударили громкие барабаны и на сцену, после яркой вспышки софит, вышла Мэдисан, ее костюм отличался от костюма других балерин, вместо патчи была легкая сетчатая юбка, а сам костюм был нежно розового цвета.

Ее движения были плавными и легкими, казалось она ничего не весит, так легко она несла себя.

После антракта был второй акт.

Лучше бы его не было. Сцена признания Гермии и Лизандра.

Ди не мог назвать себя ревнивым или вспыльчивым человеком, напротив, он всегда был собран и спокоен, вне зависимости от ситуации. Но в тот момент, когда рука Артура коснулась лица Мэдисан, внутри Ди что-то грозно булькнуло и загорелось.

«Успокойся. Что с тобой не так?», — безуспешная мысль в попытке себя успокоить.

Конец спектакля настал достаточно быстро. Глэм предложил Ди сходит за Мэдисон и поблагодарить за выступление. Парень мялся. Нет. Он напишет ей смс. К ней наверняка пошла ее мать, не хотелось бы с ней пересечься.

И он был прав. Мать Мэдисан строго смотрела на дочь, что вжала шею в плечи и перебирала веревки на спортивной сумке.

— Ты могла и лучше. — Строгий, холодный тон больно резал по сердцу.

Мэдисан действительно старалась. Она пыталась угодить…. И как обычно –провал.

— Твои движения… К тебе палки привязали? Что это вообще…

— Хватит. — Тихим, но стальным голосом возразила Мэдисан. Как же ей надоели эти беспочвенные упреки вечное недовольство.

— Что?

Карие глаза смотрели в серые с нескрываемой ненавистью.

— Мне надоело выслушивать это! Ты просто невыносима! Вечно я делаю все не так, вечно виновата! Надоело!

— Не смей повышать на меня тон!

Гулкий шлепок эхом пронесся по коридорам академии.

Щека Мэдисан жгло от боли. Слезы накатывались на глаза. Она не выдержала и просто убежала, абсолютно игнорируя то, что кричат ей вслед.

Заснеженные улицы небольшого городка, тускло светившие фонари кое как освещавшие дорогу к дому. Солнце давно село.

Мэдисан плакала. Ей хотелось простого «молодец» все это время, всю свою сознательную жизнь. А в ответ лишь упреки, оскорбления…

Из-за слез дорогу было не разобрать, впрочем, как и тех, кто идет по ней… На беду, Мэдисан.

— Милейшая. Не составите компанию? — Перед Мэдисан стоял высокий мужчина внушительных габаритов. Он был пьян. Определенно.

В нос ударил горький запах выпивки вперемешку с блевотиной.

— Нет. Меня ждут дома. — Никто ее не ждал, но нужно было как можно быстрее избавиться от общества этого человека.

— Да, да, все вы так ломаетесь в начале. — Голос у мужчины хрипел, а его огромная ладонь сжало запястье Мэдисан.

— Отпустите! — Бешенная паника накрыла с головой путая мысли и туманя взгляд.

Мэдисон не заметила, как ее заволокли в какой-то проулок прижав к стене. Она не соображала, когда грубые мужские руки начали снимать пуховик, и ничего не могла поделать, когда те же руки приступили к штанам.

Ей было страшно, страшно настолько, что она не могла закричать.

Попытка вывернуться из мертвой хватки.

Гневный крик мужчины.

Удар крупной ногой по колену девушки. Хруст, что-то чвямкнуло.

И адская, невыносимая боль по всему телу.

Крик ее голоса был настолько громким, что казалось, его слышали на соседние улицы. Он звоном отбился от стен, навсегда врезаясь в память.

Виктория шла домой после похода в магазин, напевая незатейливый мотив одной из любимых групп. Пока не услышала крик. Кричала явно девушка. Виктория не героиня комикса и далеко не святая, но на крик пошла.

И хорошо. Не застань она этой сцены, Мэдисан бы давно лежала полумертвым телом в снегу и крови.

В сознание Мэдисан пришла, лежа в больничной палате. До ушей доносился взволнованный голос матери и более спокойный, но тоже знакомый.

Глаза не хотели раскрываться, словно залитые свинцом, но приложив усилия, девушки всё-таки их раскрыла.

В комнате стоял Глэм, непривычно хмурясь, на стуле у входа сидела Виктория, листая какой-то из местных журналов.

— Эди! — Мама девушки всхлипнула, подбегая к кровати и хватая девушку за руку. — Ты как? Голова не болит?

А голова болела, не сильно, но ощутимо. Она помнила, что произошло и от этого по телу прошел рой мурашек.

— Я в норме. — Соврала Мэдисан, попытавшись подняться, но мать, легким толчком в плечо, вернула девушку в лежачее положение.