Хватая рюкзак и спотыкаясь об собственные ноги, я вылетела из класса, торопливо выбегая на улицу наплевав на последний урок и гневный возглас учителя, с которым я пересеклась в конце коридора. Такой концерт я пропустить не хотела, а еще это просто потрясающая возможность якобы самой узнать о «Свастонах». Не думаю, что они бы захотели оправдываться после того, как я поймаю их с поличным.
Дорога от школы к парку была не особо длинной, я вполне успела дойти к нужному месту за пятнадцать минут, две из которых я пыталась отдышаться после бега у входа в парк. Да я бежала. А вдруг уже все пропустила? Или не успею на начало? Лучше уж подожду их прихода где-нибудь за кустом, чем приду в последнюю секунду.
Однако ждать мне не пришлось. Как только моя везучая персона свернула за угол, выходя к арене, наткнулась на два мотоцикла, стоящих чуть поодаль высоких трибунных лестниц.
По среди поля, на взрыхленной от чужих ног земле, лежал Такемичи. Избитый, весь покоцанный, с новыми кровоточащими ссадинами на лице, разбитым носом и подбитым глазом. Выглядел он не лучше вчерашнего и от этого стало как-то уж совсем обидно. Столько пластырей на него вчера угробила…
В двух шагах от блондина стоял Майки, нависая над тем громилой, избивавшего Ханагаке.
И тут я впервые поняла, насколько Манджиро велик. Киемасу, чье имя я услышала из отрывков перешептываний на трибунах, был куда габаритнее, жилистее, выше, но в руках Сано он казался беспомощным ребенком. От Майки исходила какая-то гнетущая, властная аура настоящего лидера, которому никто не смел перечить и она буквально придавливала к земле заставляя ноги предательски подкашиваться, сгибаясь в коленях.
Блондин наносил удары прямо по лицу, и от каждого нового прилета я морщилась. Боль фантомом расползалась по щекам, шее, меня подташнивало от вида густой крови нитью тянущейся от разбитого носа громилы, к кулаку Майки, брызгами отпечатываясь на миловидном лице блондина.
И знаете, что я сделала? Ничего… Я просто стояла до последнего, пока Киеомасу не упал без сознания на пыльную арену, пачкая белую рубашку. Настолько я испугалась. Испугалась не Майки, а ситуации в целом… Я знала, что он силен, прекрасно понимала, что это не пай мальчик из школьных дорам про романтику, осознавала — лидер байк группировки не может быть всепрощающим и безмозгло милосердным и этот тип определенно заслуживал избиения… Хотелось бы мне так сказать, но внутренний пацифист, не приемлил произошедшего, кривя морду от упоминания любого вида насилия. Любой спор решаем словами, так меня учили и такой позиции я придерживалась всю свою сознательную жизнь, а если твоих мозгов не хватает на построение диалога — это проблема.
Знаете, когда мое тело впервые за все время нахождения здесь пробила дрожь, настоящая, бьющая по всему телу и к горлу подступил ком, да такой вязкий, что взглотнуть невозможно? Когда Майки заметил меня, неотрывно глядя прямо в глаза, буравя своим черным, смолянистым взглядом. Он молчал, горделиво вскинув подбородок, не смея упасть в глазах своих подчинённых, немо наблюдавших за происходящим. Взгляд у Манджиро, все же, непосильно тяжелый.
Я выдохнула, стараясь держать себя в руках. Да, мне определенно страшно, но больше меня волнует другое. Я чуть наклоняю голову в бок, глядя за спину Дракена, так же заметившего меня, но смотрящего куда с более явным удивлением, и произношу самую неподходящую, к данной ситуации, фразу:
— Такемичи, ну ебтвоюмать! Я вчера столько салфеток на тебя потратила!
И чего ты пялишься так ошарашенно? Да, я пытаюсь снять напряжение, прости, что попал под раздачу, надеюсь тебе не достанется за чтобы то ни было.
Так, ладно, все это, конечно, прекрасно, но теперь моя очередь горделиво вскидывать подбородок и удаляться за горизонт. И желательно в ускоренном темпе, а то я явно не готова обсуждать произошедшее ни с Кен-чиком, ни, уж тем более, с Майки, у которого на лице запекается чужая кровь.
Собственно… Узнать то я узнала, свое возмущение показала, а дальше то что? Вот сижу я на последней парте, ворон считаю, а эти двое, чтоб их, опять не пришли. Нет, я все понимаю, нужно познакомиться поближе с Такемичи, получить леща от Хины, это дело важное. Но можно было хотя бы предупредить то? Я второй день тут в одиночку отдуваюсь.
От произошедшего я отошла еще вчера вечером, укутавшись в плед в углу комнаты с чашкой чая наедине с собой.
Ребят я все равно не переучу, да и глупо было бы пытаться. Это их видение мира, их жизнь, да и, на самом-то деле, ничего плохого они не делают. Дерутся, выпуская пар вне арены. Как бы я не кусала себя за локти, как бы не рвала на себе и без того редкие волосы, я не изменю эту их черту, и эту их часть жизни, да и людьми это их плохими не делает. Они все те же взбалмошные подростки, с невероятно большим сердцем и непосильными амбициями.
— Что, твои ненаглядные соседи по парте наконец тебя бросили? А может они не ходят сюда как раз-таки из-за тебя, что думаешь, Оони? — Вот облокачиваться об мою парту своей жопой было не обязательно.
— Думаю, что молчание, тебе идёт куда больше. — Сакура. Имя бомба, характер дерьмо. И тут дело даже в не излишней токсичности, она просто сама по себе неприятная личность. Вот из того типа людей, у которых мозг корона выдавила. И я сейчас не про COVID-19 из далекого двадцатого года. Я о излишнем, неоправданном самолюбии. В любви к себе нет ничего плохого, пока она не затрагивает границы других людей, а Сакура их, как раз таки, умело нарушала.
— Ну да, ну да. — Пизда. Вот мне интересно, когда я успела ей под дверь то насрать? Что это за резкая нелюбовь к моей многострадальной тушке?
— Да что ж ты ко мне прицепилась то? Если тебе нравится кто-то из парней ты так и скажи, я с радостью передам. — Ложь. Я сделаю все, чтобы ты и на метр к нему не приблизилась и дело тут не в ревности. Просто если речь о Дракене, то, уж прости, я буду топить за Эмму до конца своих дней и плевать я хотела на его мнение, но, если речь о Майки, то тут уже играет свою роль моя природная вредность и, возможно, долька ревности, но в этой глупости я даже сама себе не признаюсь, не то, что какой-то там Сакуре.
— Да мне просто тебя жаль. Ты за них так цепляешься, а они, судя по всему, не хотят иметь с тобой ничего общего. — Как мы элегантно то на место свое сели, юбку поправь, за угол стула зацепилась, встанешь и по швам пойдет.
Вот же. По больному режет. И сама знаю, что слишком навязываюсь. Я просто хочу помочь им. Будущим им… Я знаю, что это практически невозможно, вон: Ханагаке 200-ти с лишним глав пыхтел и ничего толкового не вышло, но, на вскидку, я знаю побольше него, пускай и даты постепенно стираются из памяти, мылится лица, я практически не помню, как выглядел Шиничиро, хотя, казалось бы, вряд ли какие-либо познания о нем, мне помогут в исправлении грядущих ошибок. Тогда почему я забываю? И почему от этого так страшно? Сначала из памяти уйдет будущее этого мира, этих людей, а после мое подсознание примется за «удаление» моего прошлого? Я забуду кем являюсь на самом деле? Забуду, что я вовсе не отсюда, что это не мое имя, не моя семья, ни мои друз… Нет. Глупо отрицать факт того, что я привязалась к ребятам, но наверное стоит подумать об этом чуть позже.
Уроки тянулись невыносимо медленно. Как я раньше этого не замечала?
После школы меня встретил Баджи и я, откровенно говоря, ахуела. Сегодня утром я шла без него и что же? Решил компенсировать? Мне, безусловно, приятно, но с чего вдруг такая роскошь?
— Майки и Дракен сегодня не пришли. — На это замечание парень лишь пожал плечами, бурча что-то о том, что он просто за мной присматривает, чтобы я по дороге домой не свалилась в колодец. И вот мне интересны два вопроса, первый: уже такое случалось? И второй: где здесь колодец и как его найти?
— Ты чего так хмуришься? — А вот тыкать в лоб было необязательно, у тебя пальца не нежного флейтиста. Ещё и костяшки все побитые, бестолочь. Уф. Так. Нужно решить вопрос с Тосвой, а дальше видно будет, правильно?
